Я, Великий И Ужасный (СИ) - Кацман Изяслав - Страница 42

"На нём пахать можно, а перед ним тут церемонии разводят!!!" - не мог никак успокоиться ваш покорный слуга - "Никаких священных коров!!!" Тагириец испуганно молчал, не зная, что и сказать. Наконец, мой пыл иссяк, и я смог относительно спокойно выяснить: что тут за хрень творится, когда всё это началось, сколько народу вовлечено во вновь возникающий культ, и прочее....

В общем, со слов "распорядителя стадами", окрестные папуасы повадились шастать поглазеть на заморскую диковину давно. Сперва просто из праздного любопытства. Ну и подкармливать Малыша многие норовили. Ньёнгно это только на руку - меньше времени уходило на заготовку травы. Потом как-то само собой поползли слухи о некоторых магических способностях иностранной животины: дескать, прикоснувшийся к быку увеличивал свою силу - как физическую, так и специфически мужскую, а также удачливость. Вот и началось паломничество. Причём подношения чудодейственному зверю последнее время иной раз таких объёмов достигают, что тот не успевает съедать. Так что остаётся ещё тагирийцу с его помощниками - как назначенными мною, так и добровольным.

Я не очень добро поинтересовался, не является ли сам Ньёнгно инициатором возникшего культа. Тот испуганно начал тараторить, что ни в коем разе. Заодно принялся успокаивать насчёт возможных осложнений по части использования цхвитукхов в качестве рабочей скотины: на Малыше пахать всё равно не получится, ибо бык-производитель - животина довольно непредсказуемая и своенравная, в его родных местах в повозки и плуги запрягают исключительно кастрированных. А такого красавца лишать мужского достоинства просто преступление. Вот когда массово пойдёт потомство мужского роду, тех будет не жалко охолостить. И в дальнейшем всё будет просто: волам (так, вроде бы по-русски именуют кастрированных быков) никакой дурак поклоняться не будет, а относительно немногочисленным быкам-осеменителям пусть поклоняются, от них не убудет. Дальше тагириец добавил несколько презрительно насчёт невежд, надеющихся повысить мужскую силу столь глупым способом. Я с интересом уточнил: неужели у них в Тагире все такие рационалисты и материалисты, в магию не верящие. Увы, здесь меня ждало разочарование.

-Не знают они настоящих заклинаний и ритуалов - пояснил Ньёнгно - А мой дед знал и мне с братьями передал.

-А почему им тогда не сказал, что они неправильно делают? - любопытствую.

-Нельзя всем подряд такое знать - ответил тагириец - Тебя, Сонаваралингатаки, могу научить. Ты великий колдун.

-Спасибо - благодарю - Но я обойдусь. Сам я пока что не нуждаюсь в увеличении мужской силы. А если услышу, что у кого-то из моих людей с этим плохо, лучше отправлю к тебе, Ного - коверкаю имя "распорядителя стадами" на папуасский манер - Некогда мне заниматься такими делами.

-Хорошо, Сонаваралингатаки - соглашается тот со мной.

-Я пришёл к тебе - перехожу, наконец-то, к действительно важному - Чтобы обсудить поездку в Тагиру за новыми витуками.

Ньёнгно молчит.

-Я решил отправить тебя, чтобы ты выбрал самых лучших из них - продолжаю - Но можешь ли ты, Ного, оставить уже имеющихся у нас витуков на своих местных помощников?

-Могу - после непродолжительного раздумья ответил тагириец.

-Хорошо - пожимаю плечами на папуасский манер - В этот раз договорюсь с вохейцами о целом корабле для перевозки витуков. А ты должен будешь найти самых лучших и проследить потом, чтобы их довезли до Мар-Хона живыми и невредимыми.

После короткой паузы продолжаю: "С тобой поплывут люди, которых выделит Тонеки. Также я намерен отправить вместе с вами Тагора. Вам будет дано много тонопу - всё, что останется после того, как вохейцы возьмут свою долю за использование их корабля. Тагор и люди Тонеки должны найти и привезти... разные вещи. Но это уже их дело. Если твоя помощь в поиске тех вещей понадобится, твои спутники попросят тебя о ней. Ты же должен в первую очередь выбирать самых лучших из витуков. Мы поговорим с купцами о том, сколько ракушек нужно за одну голову, и сколько корабль может перевезти за один раз с учётом потребного для витуков корма. Если сумеешь обменять тонопу на витуков более выгодно для нас, чем ожидалось - то можешь выручить из плена своего брата, коль сможешь найти его. Но смотри - чтобы это было не в ущерб главному, зачем ты будешь послан". Пристально смотрю сверху вниз на тщедушного тагирийца и добавляю, придавая голосу жёсткости: "Ты всё понял?"

-Да, Сонаваралингатаки - пищит "распорядитель стадами".

-Тогда готовься к плаванию - заканчиваю разговор.

Начало торгового сезона нынче выдалось весьма бурным. Нет, импровизированный рынок на пляже возле вохейских кораблей не полнился желающими обменять провизию и связки ракушек на заморские товары. Скорее наоборот - жители Мар-Хона и гости портового поселения не спешили туда.

Страсти кипели не на берегу, а в Цитадели, где почтенные негоцианты на десяток голосов в разнобой выражали недовольство установленной нашей Солнцеликой и Духами Хранимой правительницей монополией внешней торговли. Точнее даже не самой монополией, а следующим из данного факта резким повышением обменного курса ракушек к привозным товарам.

Мало того, что я сам вынужден был выслушивать претензии и упреки заморских гостей, так ещё на помощь пришлось призывать всех, способных дать отпор столкнувшимся с резким падением барышей торговцам. То есть Тагора и Шонека с учениками. Сектанта я привлекать не стал: пусть лучше доводит до ума деревянные стены крепости.

Больше всего меня в этой ситуации убивало то, что ещё в прошлый сезон купцы вроде бы могли догадаться: спрос на иностранный металл среди моих папуасов будет падать, так что нужно искать другие товары, которые имеет смысл везти на Пеу. Нет же - из девяти судовладельцев, в этом году приплывших к нам, только один сообразил. Да и то, как чуть позже оказалось - не сам, а с подачи Тшур-Хапоя, которому приходился не то двоюродным, не троюродным братом. Типхок-Чугой не стал наматывать лишние тысячи "перестрелов", делая крюк к берегам Тагиры, и совершать ставший традиционным обмен тканей и железа на бронзу: вместо этого поплыл прямиком к Пеу с грузом самых дешёвых и грубых шерстяных и хлопковых тканей, а также семенным зерном трёх видов этеша.

И, разумеется, сумел опередить своих коллег на полмесяца, несмотря на некоторую задержку по сравнению с остальными на старте, вызванную пережиданием последних весенних штормов - это вдоль берегов и между островами убогие вохейские скорлупки рисковали плавать, не дожидаясь полного окончания сезона штормов, в открытом же океане они более-менее уверенно себя чувствовали только в те два-три месяца, когда стояла ясная и сухая погода. Впрочем, полной гарантии от прихотей Тобу-Нокоре не было и в самое спокойное время года - считай, каждый навигационный сезон пропадало с концами не одно судно. Но мало того, что Типхок-Чугой сумел добраться первым, так ещё и сумел получить даже не обычную для прежних лет прибыль, а большую - потому как, во-первых, сумел сэкономить на продовольствии, которое требовалось на дорогу от Вохе до Тагиры, во-вторых, он нагрузил свой корабль отборными розовыми тонопу, насчёт которых постарался Тшур-Хапой, в-третьих - его товары пришлось покупать по ценам, установленным торговцем. Ну, разве что тенхорабиты, обосновавшиеся на северо-восточном краю острова, и для которых и предназначалось зерно, сумели немного сбить его стоимость, безбожно придираясь к тому, что, дескать, семена подмочены морской водой, и потому годны только на корм скоту, а не на посев или питание людей.

Мне же, как единственному покупателю тканей, пришлось, скрипя зубами, согласиться на те расценки, что выставил наглый торгаш: через несколько лет завезённые мигрантами овцы размножатся настолько, что шерсти с них будет хватать на одежду рабочих в Верхнем Талу, но нуждаются мои рудокопы в ней уже сейчас. Оставалось только утешать себя, что переплачиваю за материю один единственный раз.