Мой парень - порноактёр (СИ) - Сорокина Дарья - Страница 38

Смеялись.

А потом мы увидели мрачного Сэмьюэльсона, допивающего уже третью чашку кофе. Пришлось встряхнуться и вернуть себе серьезность.

Мужчина неодобрительно покачал головой:

— Надеюсь, у тебя действительно стоящий материал, Элизабет.

Я тоже надеюсь. Теперь под его тяжелым взглядом я уже не была так уверена, и только присутствие Эдварда не давало мне поддаться панике. Сжала в руках флешку с собранным материалом и заговорила:

— Я решила рассмотреть проблему дискриминации.

Мой голос пугливо дрогнул, когда профессор закатил глаза. Клянусь, я услышала мерзкий сигнал, как в шоу Америка гот тэлент. Под столом преподавателя загорелся воображаемый красный крест отказа.

— Опять? Сказать, как эта тема уже успела набить всем оскомину?

— Я собрала интересные случаи…

— Правда? — перебил меня Сэмьюэльсон, не сдерживая скептического взгляда. — Какие же? Позитивная дискриминация в Гарварде из-за засилья азиатских студентов? Многочисленные иски к Волмарту в связи с разницей зарплат мужчин и женщин? Угадал? Жесткие требования к бортпроводникам?

Завела руку с флешкой за спину и опустила голову. Я действительно читала эти дела вчера и брала их за основу моего проекта.

— Мисс Бэйли, я не вчера устроился на работу. Дискриминация действительно проблема в наши дни, и иски по ней превалируют над остальными, но неужели вы думали, что все эти случаи не обсасывались уже сотни раз?

— Извините, я…

— Достаточно. Эдвард, что у тебя? Надеюсь, ты порадуешь чем-то особенным, чтобы я не зря встал в пять утра.

Эд поправил очки и улыбнулся мне.

— Я согласен, что дискриминация — избитая тема, профессор, но я уверен, что мисс Бэйли еще не все нам рассказала. Она работала всю ночь, позволим ей договорить.

— Ты заступаешься за нее, потому что она твоя девушка, или ты ничего сам не приготовил, — хищно посмотрел на Эдварда преподаватель.

— Ни то, ни то, мистер Сэмльюэльсон. Я хочу услышать идею Бет, потому что она лучшая студентка на курсе. Девушка студентка, — уточнил мой парень, заставив меня криво усмехнуться.

— Ладно. У тебя минута, Элизабет.

Я максимально быстро постаралась рассказать о других случаях. Они не были такими глобальными, как дело о Гарварде или скандал с Волмартом. Эти были местечковые случаи. В автосалоне уволили консультанта-продавца, систематически нарушавшего дресс-код. Он приходил на работу, нарядившись женщиной с внушительным бюстом. Забавное дело, но даже его высокие показатели продаж среди остальных сотрудников не остановили компанию от наказания. Они ссылались на договор, который мужчина подписал, а там совершенно четко регламентировали внешний вид. Другой похожий случай произошел с мусульманкой, отказавшейся следовать политике популярной сети, продающей спортивную одежду и запрещавшей ношение головных уборов. Я рассказала и о странном случае, когда полному мужчине, который накопил много бесплатных миль, отказали в регистрации в аэропорту в связи с его избыточным весом. То есть, когда он покупал билеты, все было в порядке, но едва захотел воспользоваться бонусам, как стал неугоден.

— Что скажешь, Эд? — после продолжительного молчания спросил профессор.

— Думаю, с этим можно работать. Я сам сталкивался с подобным, когда мою сестру не брали на работу, мне нравится смотреть на эту тему под таким углом, однако я не во всех приведенных случаях поддерживаю пострадавшую сторону. Плюс мы можем связаться с этими людьми и уточнить у них детали судопроизводства.

— Интересно, — коварно улыбнулся Сэмьюльсон. — Элизабет, скопируй мне материал, я посмотрю, а пока…

Мне очень не понравился его тон. Он предвещал что-то недоброе.

— Говоришь, ты не со всеми обвинениями согласен?

— Эм… Да, — как-то неуверенно ответил Эд. Он тоже уловил подвох в вопросе преподавателя.

— Отлично. Берем дело полного пассажира. Хэндерсон, ты защищает интересы авиакомпании, читаешь их официальные документы, правила, требования к перевозкам. Твоя задача разгромить сторону обвинения. Бэйли, делаешь то же самое, но твоя задача защитить своего клиента и довести иск до конца. Чем все закончилось в реальном деле?

— Мировое соглашение, — ответила Сэмьюльсону, наконец начиная осознавать, что он задумал.

— У вас не будет никаких мировых соглашений. В нашем случае дело дошло до суда, а суд состоится уже в понедельник. Придется вашу сладкую парочку разлучить на некоторое время, теперь вы у нас две непримиримые стороны. Интересно, кто победит?

Я хотела возразить. Напомнить, что на этих выходных Хеллоуин, что недели очень мало, что у Эдварда задача тяжелее и работа еще…

— А что бы у ни у кого из вас не было желания играть в поддавки. На ваше импровизированное слушание я позову мистера Бэйли. Присяжных я выберу сам, а вы ищите себе среди студентов остальных героев. Мистер Хэндерсон вы ведущий юрист авиакомпании, набирайте себе команду. Элизабет, вам нужен истец и свидетели, — он похлопал в ладоши: — За работу, чего стоим?

Эд

Поработать над проектом в ближайшие четыре три часа было некогда. Две пары у Келлера были похожи на лингвистический ад. Немец словно с цепи сорвался. Сначала он пытался загонять и объездить меня, надеясь подловить на какой-нибудь ерунде, а когда у него ничего не вышло, то взялся за Бэйли. Интересно, это особое поручение серого кардинала с юрфака по имени Сэмьюэльсон?

Иногда мне кажется, что наш с Бет куратор — злобный гений под маской простачка. То он робеет в присутствии Николаса Бэйли, то делает оборот на сто восемьдесят градусов и выпускает наружу своего мистера Хайда. Это же надо было додуматься до такого извращенного задания. Я против Бет. У меня шансов почти нет остаться хорошим парнем. Проиграю — выставлю себя кретином перед всеми, включая отца Ложечки, выиграю — поссорюсь со своей девушкой, потому что мне в этом деле реально придется ее разгромить. Нет, я не против именно таких ролевых игр, они помогают вжиться в будущую профессию, примерить на себя шкуру будущего адвоката, прокурора, представителя компании, только я не хочу быть по разные стороны баррикад с Бет, а мне придется быть с ней жестким. Придется за ее спиной собирать компрометирующую ее саму и подзащитного информацию. Я должен отыграть роль мрази, которая унизит тучного человека и будет доказывать, что именно его надо ограничить в правах. И все это я буду делать, едва успев признаться в чувствах к ней.

Я люблю тебя Бет, но безжалостно высеку на глазах кучи студентов, преподавателей и твоего отца.

Слишком громко простонал в повисшей в кабинете тишине. Все писали самостоятельную работу, с которой я давно справился и теперь мучил себя невеселыми мыслями.

— Sind Sie okay herr Hendersson?*

— Ausgezeichnet…* — кисло ответил Келлеру и перевел взгляд на Ложечку, у которой разве что пар из ушей не валил.

— Можно вопрос? — шепнул ей, когда Алекс отвлекся на кого-то с последнего ряда?

— М? — не поднимая взгляда от своего листа с заданиями, промычала Бет.

— Скажи честно, почему выбрала немецкий? Ты могла быть лучшей в группе по испанскому, а не аутсайдером в этой.

— Испанский я и так знаю. Какой смысл?

И правда… Но я ждал немного другого ответа. После задания Сэмьюэльсона между нами явно побежал холодок, а это совсем не то, на что я рассчитывал, когда говорил слово на букву Л.

— А еще в группе испанского не было тебя. Ты один из последних записался, я на свой страх и риск ждала, что ты выберешь.

— Серьезно?

Дождался.

Она премило закатила глаза и кивнула на свою записную книжку с сердечками.

— Я думала, после того как ты влез без спроса в мой блокнот, у тебя не осталось сомнений.

— Ммм, только сомнения в твоей адекватности, — не успел улыбнуться, сразу же получил от Ложечки по ноге. Заслужил, молчу.

Работу Бет сдала последней. Судя по взгляду, собой была недовольна, уткнулась в учебник, явно проверяя что-то. Не приставалась с расспросами, терпел, пока она расслабленно не выдохнет. Видимо, справилась. Я рад.