Гвардии «Катюша» - Бороданков А. П. - Страница 32

Чеканя шаг, Тоня вышла из строя и подошла к комбригу. Но когда он вручил ей медаль «За боевые заслуги», Тоня растерялась и вместо уставного ответа «Служу Советскому Союзу», краснея, ответила: «Спасибо». Комбриг нахмурился и сказал: «Коряво, „малая“. Что же тебя не научили, как надо отвечать?.. Ну, ничего, научишься. Еще время есть до следующей награды». И добавил: «Носи на здоровье…»

…Накал боев на Синявинском выступе несколько спал лишь в октябре 1943 года. Тогда наша бригада полностью сосредоточилась в Лесном и стала приводить в порядок боевую технику. 8 октября командующий артиллерией Ленинградского фронта генерал Г. Ф. Одинцов перед строем бригады вручал нам медали «За оборону Ленинграда». А 16 ноября за образцовое выполнение боевых заданий командования в Синявинской операции Указом Президиума Верховного Совета СССР бригада была награждена орденом боевого Красного Знамени. Тогда на знамени бригады засверкал первый орден.

…Наступил декабрь 1943 года. Бригада получила приказ занять боевой порядок под Пулковом. Это была подготовка к боям за окончательное снятие блокады Ленинграда. В целях скрытности подготовки операции личный состав не занимал оборудованные огневые позиции до ночи на 13 января 1944 года. В эту ночь был занят боевой порядок, боевые установки наведены на цели, все замаскировано.

15 января 2300 орудий и минометов 42-й армии, а также реактивная артиллерия обрушили огонь по 17-километровому участку обороны противника. Наша бригада произвела залп в 9 часов 30 минут. Стояло туманное с легким морозцем утро. Туман был настолько густым, что в 15–20 шагах уже было трудно что-то рассмотреть. Несколько раз подавались команды: «Внимание», «Ввернуть взрыватели», «Отставить», «Ввернуть взрыватели» — и так далее. Мы уже думали, что не придется сегодня нам стрелять, нервничали. Тем более что справа, со стороны Ораниенбаума, со вчерашнего дня была слышна артиллерийская канонада.

Но вот туман стал редеть, одна за другой стали поступать команды на готовность залпа, и наконец поступила долгожданная команда: «Залпом, огонь!» В тот же момент в гром артиллерийской подготовки включила свой голос и 6-я бригада. Это был наш вклад в дело окончательного разгрома фашистов под Ленинградом.

В развернувшихся затем схватках за Пулковские высоты смертью храбрых пали многие наши гвардейцы. В их числе был и мой боевой друг командир батареи капитан Саша Алексеев.

В ночь на 16 января подразделения бригады в колоннах вышли из деревни Виттолово, продвигаясь за наступающими частями 42-й армии. 17 и 18 января шли упорные бои за овладение мощным красносельским узлом обороны противника. Мы участвовали в штурме Красного Села, вели огонь по огневым точкам отчаянно сопротивлявшегося врага. 19 января Красное Село было взято. За успешные боевые действия по разгрому немецко-фашистских войск под Ленинградом 24 соединениям и частям фронта было присвоено почетное наименование Красносельских. В их числе была и 1-я гвардейская минометная дивизия, в состав которой входила наша бригада. В тот же день Москва салютовала доблестным войскам Ленинградского фронта, завершившим разгром петергофско-стрельнинской группировки противника.

А мы в это время уже снова шли вперед вместе с нашими наступающими частями, на Гатчину. На подступах к ней противник особенно старался удержать населенный пункт Тайцы, так как отсюда он готовил контратаку. Необходимо было сорвать его замысел и уничтожить накапливающуюся вражескую группировку. Особенно отличился тогда дивизион гвардии майора В. Т. Москалева. Оказавшись ближе всех к вражеской обороне, он с ходу развернулся, быстро изготовился и залпом накрыл большое скопление гитлеровцев. Путь для дальнейшего наступления через Тайцы на Гатчину был открыт. 26 января она была с боем взята. Продолжая обеспечивать боевые действия 42-й армии, бригада двигалась теперь в направлении на Волосово, Веймарн, Старополье, Сланцы.

…Мы продолжали наступать. Настроение у нас было отличное: ведь мы все дальше гнали захватчиков…

Никогда не забуду солнечный майский день 1943 года. В этот день я приехал во фронтовой, блокадный Ленинград.

Семь лет назад, еще будучи студентом, я приезжал сюда по туристской путевке всего на несколько дней, и чудесный город навсегда покорил мое сердце. Потом, когда началась война, много читал и слышал о жестоких испытаниях, выпавших на долю ленинградцев, об их стойкости. Великий город на Неве стал мне еще ближе и дороже.

Теперь — новая встреча, очевидно надолго. Почти два года шла война, и приехал я сюда, разумеется, не туристом. В кармане моей гимнастерки лежало направление, где было написано, что я назначаюсь заместителем начальника оперативной группы гвардейских минометных частей Ленинградского фронта.

Город строг и суров. Разрушенные дома, завалы, траншеи. Во всем — зловещие следы войны, близость фронта. Блокада была уже прорвана, но враг еще стоял у стен Ленинграда. С волнением вглядывался я в лица ленинградцев. Голод, блокада наложили свой отпечаток. Но нет, не сломили этих людей неслыханные страдания. Меня поразило их спокойное мужество. В облике почти каждого жителя осажденного города чувствовалась решимость биться до конца. Ни тени уныния, ни страха.

Сразу, как прибыл в Ленинград, я включился в напряженную боевую работу оперативной группы ГМЧ. На прием дел, раскачку времени не было. На ходу знакомился с подчиненными, с обстановкой в частях, состоянием боевой техники.

Штаб оперативной группы размещался в знакомом каждому ленинградцу большом желтом здании Областного военкомата на Фонтанке, в центре города. Тесными нитями он был связан со всеми участками Ленинградского фронта, где действовали «катюши».

Был я тогда еще молодым человеком, но уже имел боевой опыт. Инженер-механик по образованию (институт окончил перед войной), прошел ускоренную офицерскую подготовку и полтора года воевал в гвардейских минометных частях Калининского фронта.

Начальника оперативной группы генерал-майора С. В. Васильева я знал еще по Калининскому фронту. Это был опытный, боевой генерал, к тому же сердечный, обаятельный человек. Найти с ним общий язык было нетрудно.

Как заместитель Васильева по технической части, я и подчиненные мне офицеры обеспечивали части боевыми машинами, следили за их состоянием, эксплуатацией. Много приходилось заниматься ремонтом боевой техники. Вначале у нас не было своей ремонтной базы. Выручал завод имени Карла Маркса. В его цехах мы с помощью рабочих завода восстанавливали машины, пострадавшие в бою.

Несложный ремонт проводился в полевых условиях. Если неисправной оказывалась автомашина, боевую установку перемонтировали на новую.

Но основные наши усилия направлялись на обеспечение частей всем необходимым для боя, в первую очередь реактивными снарядами.

Это станет понятным из простого расчета: только для одного залпа дивизии гвардейских минометов требуется около 3,5 тысячи снарядов М-31. А на грузовую автомашину можно было погрузить лишь 20–22 таких снаряда. Не трудно подсчитать, какое огромное число рейсов должны были совершить водители автомашин, сколько требовалось для этого горючего, людей для погрузки и разгрузки снарядов. Только для одного залпа одного соединения! Ну, а если для множества залпов и для нескольких соединений?

Ленинградский фронт в 1943 году вел активные боевые действия, притягивая значительные силы врага, в частности в Синявинской операции. Главной же задачей фронта оставалась подготовка к решающим боям за окончательное освобождение Ленинграда, в которых гвардейским минометным частям отводилась значительная роль. Подготовка к историческому сражению началась еще осенью 1943 года, а накопление реактивных снарядов — еще раньше, летом.

После прорыва блокады стала действовать новая ветка железной дороги, проложенная вдоль южного берега Ладожского озера. По ней Ленинград получал все необходимое для жизни и боя, в том числе и реактивные снаряды. Доставлялись они с большой предосторожностью. В каждом железнодорожном составе было не более десяти вагонов с реактивными снарядами — старались их рассредоточить.