Близость максимум (СИ) - Снатёнкова Алёна - Страница 38
- Предыдущая
- 38/40
- Следующая
В машине тепло. В машине пахнет Егором. Вдыхаю в себя этот запах и понимаю, как же мне не хватало его в течение этих двух месяцев полных обид и слез. Понимаю, как сейчас рада, что смогу в любой момент просто дышать им, зная, что так будет всегда.
Мне сейчас больше всего хотелось, чтобы Егор завел двигатель, вывернул на трассу и на самой бешеной скорости увез бы нас куда-нибудь далеко, далеко. Чтобы мы оставили позади то, что терзает мое сознание и больно ранит сердце.
Но мечтам не всегда дано исполняться.
Мой случай как раз тот самый.
— Если ты не расскажешь, почему утром не переоделся, я действительно буду думать, что ты спал в машине. — учительским тоном говорю ему, давая понять, что заметила такую незначительную деталь.
— В машине я не спал. — уклоняется от ответа, но многозначительная улыбка появляется на его лице.
— А где ты спал? — вопрос сам вырывается из моего рта. Не успеваю опомниться, как тут же краснею.
Чувствую себя офицером, который допрос проводит.
Или ревнивой женой, которая подозревает мужа в измене.
Но ни то ни другое ко мне не относится. У меня интерес. Жуткий интерес и огромное любопытство, которое требует, чтобы его немедленно утолили.
— Это и есть контроль отношений? — воркует он. — Тогда я не понимаю, почему ты не можешь проверять меня, находясь со мной в одной кровати?
— Да не проверяю я тебя. — бурчу в ответ. — Просто хочу знать, как прошла твоя ночь.
— А если я скажу, что не спал этой ночью, ты успокоишься?
не знаю.
Вряд ли.
С учетом того, что я сама поспать толком не смогла. Но у меня были на это веские причины. А у Егора они есть?
— Тогда я задам тебе в два раза больше вопросов.
— Прежде чем ты приступишь к штурмовой операции, я хочу тебе кое-что показать.
Он не дал мне и рта раскрыть, протянул руку к заднему сидению, и достал оттуда белый конверт.
Непонимающе смотрела то на него, то на бумажку в его ладони.
Хоть я и не знала, что в нем, это не мешало моему сердцу бешено биться.
— Если там любовное письмо от какой-нибудь воздыхательницы, то я тебя прибью. — Предупреждаю его, забирая конверт. — Я серьезно. Потом воскрешу и снова на тот свет отправлю.
— Белка, почему я раньше не замечал в тебе такой кровожадности?
— Ты пробуждаешь во мне все скрытые чувства.
— Мое эго рукоплещет.
Оставляю без внимания его почти шутку, и разрываю плотную бумагу. Не раскрывая до конца, уже знаю, что там фотографии.
Я была права.
Одно движение и в моих руках, стопка распечатанных фото вчерашнего дня.
Мы обнимаемся. Улыбаемся. На кадрах выглядим такими счастливыми, что у меня сводит дыхание. Листаю дальше, и понимаю, что интерьер уже совершенно другой. Эти снимки сделаны уже давно. До момента нашего расставания. На них только я. Одна.
Сижу на диване, поджав ноги с тетрадкой в руках.
Стою возле окна, задумчиво смотря вдаль.
Сплю. Несколько фотографий и правда сделаны в момент, когда я спала.
Почему я не замечала этого?
Наверно, на моем лице отразился весь шок, который я испытывала, глядя на все это, потому что Егор нежно развернул меня к себе лицом и улыбнулся.
— Я знаю, что ты переживаешь из-за воспоминаний. Знаю, как тебе больно из-за того, пожар все с собой забрал. Но мы можем начать все заново. Можем забрать с собой каждую эмоцию, зафиксировав ее в камере.
Я не понимала, не знала, как выразить словами все, что есть на языке.
Егор нежно провел рукой по моей щеке, вытирая первую скатывающуюся слезу.
— Ты в порядке?
Как сказать, что я еще никогда в жизни не была настолько в порядке?
Не обращая внимания на преграды между нами в виде подлокотника, тянусь к нему, стараясь прижаться как можно ближе к телу. Молча, благодарю за этот восхитительный подарок, который запомню на всю жизнь.
— Я счастлива. — стараясь еще больше не разреветься, смотря ему в глаза.
— В самом деле? — уточняет он, пытаясь убрать конверт с моих коленок. Не даю ему это сделать, прижимая красивые снимки к груди. — По твоему лицу не скажешь, что все хорошо. Откуда слезы, белка?
— Просто это все настолько… настолько неожиданно и приятно, и я не знаю, как отблагодарить тебя.
— Отблагодарить? — удивляется Егор.
— Да.
— Ник, какие могут быть благодарности? За что? Ты все для меня. Ты моя. Знаю, что сделал много ошибок, которые еще долго не будут давать нам покоя, но я исправлю. Сотру из памяти каждую слезинку, которую ты пролила из-за моего идиотизма. Каждую грусть и печаль. Белка, я жить без тебя не могу. И эти фотки, лишь капля того, что я готов для тебя делать. А ты тут плакать вздумала.
— Прости. Ничего не могу с собой поделать.
Он все-таки отбирает конверт, и кладет его на приборную панель, снова обращая свое внимание на меня.
— Это еще не все.
— Нет?
А по мне, куда ж больше?
Я и так готова с визгом броситься ему на шею.
Егор снова поворачивается назад и передо мной появляется еще один конверт. Он не такой «пухлый», как предыдущий, но все равно выглядит массивным.
— Только пообещай мне, что не будешь плакать. Потому что я сам себе клялся, что больше не позволю тебе рыдать. Никогда. Твои слезы на меня странно действуют.
— Можно?
Не догадываясь, что там, протягиваю руку, стараясь не показать своего волнения.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Но когда разрываю бумагу, тут же понимаю, что не смогу сдержать данного обещания. Слезы сами фонтаном бьют из глаз, закрывая собой реальность происходящего.
Мама с папой смотрят на меня с первого снимка.
Родители.
Еще молодые.
Счастливые, сидят за столом в окружении незнакомых мне людей.
Моя мама улыбается, а папа обнимает ее за плечи.
Я взвыла. Отчаянно. Громко. Навзрыд.
Эмоции были настолько сильными, что я готова была вырвать себе волосы. Смотрела на фотографию, постоянно вытирая глаза.
Бабушка.
На снимке она стоит с подругой, возле елки. У меня было такое же фото, но оно сгорело.
А сейчас я снова держу его в руках.
Я не могла поверить.
Мне стало настолько же плохо, как и хорошо. Я перемешивала картинки, не веря в происходящее. Одни и те же вопросы? Как? Откуда? Где он мог найти их?
Я плакала. Не могла себя сдержать. Руки тряслись. Все тело содрогалось, когда я почувствовала на своем лице ладонь Егора.
— Тише. Тише. — Он успокаивал, давая мне время прийти в себя. Он ничего не говорил. Просто ждал, когда меня отпустит шок.
— Белка, пожалуйста, не плачь.
Егор отодвинулся от меня, и наградил строгим взглядом.
— Ник, ты обещала мне. И я тебе говорил, что чувствую, когда вижу твои слезы. Меня будто ногами по голове бьют, а я ничего сделать с этим не могу. Защититься не получается.
— Откуда? — не узнавала свой голос.
Я не могла оторвать взгляда. Мамочка. Моя мама. Господи.
— Откуда они у тебя?
— Я хотел вернуть тебя твою память. Давно хотел. Узнал про знакомых твоих родителей, бабушки, и сегодня ночью ездил к ним.
Смотрела на него и впитывала каждое слово, каждый момент.
— Я… Я не подумала о таком. Была уверена, что смогу их увидеть только на надгробье. Егор, я…
— Ты самая лучшая. — не дает договорить, целую в губы. — Ты самая добрая, самая открытая, девушка, которую я когда-либо знал. Твоя душа не имеет границ. И, я черт возьми, понимаю, какой я счастливчик. Осознание того, что ты только моя, заставляет радоваться каждому дню. Клянусь, я буду рыскать как ищейка, но найду еще знакомых, которые поделятся частичкой твоей семьи.
— Я люблю тебя.
Так просто. Всего три слова, которые с точностью передали все мои чувства.
Я безумно люблю этого человека.
— Это мои слова. Белка, ты их украла. — Я смеюсь его реакции, совершенно не стесняясь того, что сказала. — Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты всегда была рядом. Несмотря на все мои закидоны, на все вспышки дерьмого характера, я хочу, чтобы ты была со мной. Хочу оберегать тебя. Защищать. Быть тем, кого ты первым увидишь утром. Быть тем, кому ты расскажешь обо всех тревогах. Хочу стать самым важным человеком в твоей жизни.
- Предыдущая
- 38/40
- Следующая