Сладкое лето (СИ) - Хаан Ашира - Страница 33

Надо было раньше сообразить, что такое веселье не пройдет бесследно. Как говорила бабушка: «Много смеешься, не пришлось бы плакать». Вот, пришлось. Думала — опытная. Думала — раз и навсегда защитила свое сердце от прорех. Думала, что научилась на своих ошибках с первого раза.

Что ж, в будущем буду умнее.

Можно поехать домой и провести август с мамой и отчимом. Вик туда точно не сунется.

Я открыла календарь с заказами.

Вот черт!

Завтра утром мне отдавать сложный торт для одной из любимых клиенток.

Она обожает мои эксперименты. Что бы мне ни пришло в голову, она всегда готова это попробовать. Я обещала ей торт с кофейно-шоколадным муссом без сливок, горьким и шероховатым, раскрывающим остроту и горечь этих диких культур, вроде бы прирученных человеком, но в сердце своем, в тайной глубине оставшихся зельем для магических ритуалов.

И тут даже чили, обычно играющий с шоколадом вместе, был бы лишним. Но его острота включает физическое ощущение тепла, и, когда вступает малиновое кремю, прохладно сливочное и нежное, контраст бьет по нервам, заставляет заблудиться в ощущениях. Базиликовый бисквит просто завершает безумие. И нейтральная глазурь — несладкая, все покрывающая, темно-синяя с мерцающими в глубине золотистыми искрами, как звездное небо.

Такой должен был быть торт.

Я обязана его сделать, а потом хоть трава не расти.

Просто не думая, не страдая. Пошла на кухню, взяла миску, достала пакет с горьким шоколадом и кофейную пасту. Замочить пластинки желатина, вылить в сотейник сливки и малиновое пюре… Все как всегда.

Почему-то даже не удивилась, когда затрещал дверной звонок.

Глупый мальчишка.

Инфантильный и жестокий, как все они.

Наплевать на свой едва ковыляющий бизнес, наплевать на мои чувства и планы.

Только его «хочу» имеет значение.

Дверь я открыла — и Макс снес меня к противоположной стене, вжал в нее, впился губами, прикусил почти до крови.

— Все бросил из-за тебя! — выдохнул огнем в ухо, как дракон. — На все наплевал.

Я так и подумала.

— Не согласен с твоим решением. Мы не расстаемся.

— Макс, ты слышал, что я сказала? — Я попыталась отстранить его, но он только сильнее вдавил меня в стену, так что не выбраться. На нем была снова его любимая белая футболка с рубашкой поверх, а темная и сладкая угроза вчерашней ночи растворилась. Но пах он как всегда. Перцем. Кардамоном. Имбирем.

Остро-пряно-жгуче.

Как же я его…

— Слышал.

Он прикусил мою губу, засунул язык мне в рот и выманил мой, почти насильно, почти без разрешения, если не учитывать, что я уже дала ему вечное разрешение делать со мной все, что угодно.

Но это не значит, что я не могу сопротивляться. Наоборот.

— Я не согласна на кусочек тортика. У тебя осенью будет свадьба. Уйди.

— Не будет у меня никакой свадьбы. И не было никогда.

Подняла на него глаза. В горле ворочался ершистый холодный ком. Я попыталась его проглотить, но он впился шипами и не желал проталкиваться внутрь. Я еле выдавила из себя:

— Ты ее придумал?

Удовлетворенно кивнул, лучась довольством. Как будто подвиг совершил.

Обдирая горло шипами, холодный комок проскользнул в живот и притаился там ледяным камнем.

— Чтобы глупенькая Ася сама не потащила тебя под венец, да? Девочки ведь такие дурочки. Надо обмануть, ведь если честно все рассказать, тебе не обломится три месяца задорного секса.

— Да! Да! Откуда мне было знать, что ты — такая! — Макс с досадой взъерошил свои волосы. — Я давно уже понял, что ступил!

— Давно понял, но продолжал врать? — изумилась я. — И ты на что-то надеешься после этого?

— Я хотел рассказать тебе все тридцать первого августа… — он поймал мой взгляд как в ловушку, не вырваться.

— Ты думал, я обрадуюсь, да? Ты… — я размахнулась, чтобы дать ему пощечину, но тут дверной звонок заверещал второй раз за это нервное утро.

— Не открывай! — попросил Макс. — Пока я не признаюсь тебе в любви — не открывай!

Если бы он, врываясь на лихом коне, был чуть более предусмотрительным, все могло бы быть иначе. Но кто не запер дверь, тот сам виноват.

После второго короткого тренька она открылась, и на пороге торжественно воздвигся Верейский Виктор Владимирович.

Собственной персоной. Облаченный в серый костюм-тройку, в очках с золотой оправой и опирающийся на трость с набалдашником в виде головы льва.

Я перевела взгляд с него на Макса, с Макса обратно на него и поставила себе диагноз: склонность к нарциссам.

— Я не помешал? — с интересом спросил он. — В принципе, если тут очередь, я могу и подождать. Более того, могу быть даже последним, я в себе уверен.

— Какого хрена ты приперся? — любезно поинтересовалась я.

— Я тот прекрасный принц, что спасет тебя от дракона. Или дракон, что спасет от прекрасного принца. Зависит от точки зрения.

— Вик, блин, что ты несешь! — Я закатила глаза.

— Понесу тебя на руках, если настаиваешь. Лишь бы ты была со мной.

— Кто это? — спросил Макс.

Я вздохнула. Ничего, что глупенький. Зато красивый. И вообще, любовь зла.

Любила же я когда-то и Вика.

Почти по тому же сценарию. Почему бы молодой и красивой девушке с блестящим будущим, которому только повредит всякая девичья ерунда вроде любви, семьи и детей, не завести ненавязчивого любовника.

Взрослого и женатого. Он ее всему научит: и в бизнесе, и в постели, и в обществе. Надоедать не будет, для борщей и котлет у него есть жена, для праздников и выходных дети, так что девушка вольна тусить на вечеринках до умопомрачения. А он будет приезжать раз в неделю, дарить дорогие подарки, учить жизни, трахать и уезжать.

Вик так часто расписывал мне эту красоту, что я скоро сама поверила в свою циничность.

Опять же, первые несколько лет в Большой Четверке — это только работа, работа и еще раз работа. Если позволить себе полноценные отношения с ровесником, которому нужно внимание, ужин и ежедневный секс, быстро вылетишь из обоймы. Со всех сторон выгодная история.

Если не влюбляться.

Иначе все оборачивается своей противоположностью. Вместо вечеринок плачешь в подушку, вместо работы шаришься по его Фейсбуку, вместо карьеры мечтаешь, что однажды он разведется.

Даже пытаешься залететь, чтобы побыстрее развелся. Коллективная женская мудрость говорит — верный вариант. Хорошо, что не получается.

А родители — что они понимают!

Особенно не одобрил это все отчим. Благодаря ему мы и познакомились на кондитерской выставке, где он был главным спонсором, а Вик — организатором. Только почему-то Дима взбесился, увидев, как мы с Виком целуемся на служебной лестнице.

Я поняла бы — отцовские чувства. Но ему-то какое дело до моих любовников?

Сначала я сбежала из института, еле дотянув до третьего курса. Это все казалось ерундой, не стоящей внимания. Не для меня. Есть кое-что поважнее.

Потом из дома, когда отчим стал лезть в мою жизнь слишком уж нагло и запрещать встречаться с Виком. Тогда я считала именно так. Что он был во всем прав — поняла намного позже.

А потом уже от Вика — когда его жена забеременела. Стало ясно, что даже залет мне не поможет.

Нет, он мне не врал, что между ними нет секса, он вообще мне никогда не врал.

В отличие от Макса.

Но почему результат все равно один?

Теперь их обоих надо как-то разогнать, а я не представляю, в каком порядке и как. И получится ли у меня.

— Вик, будь добр, закрой дверь с той стороны. А лучше вообще забудь мое имя.

— Которое? — поинтересовался Вик, даже не думая подчиняться. — То, что ты используешь сейчас? Я-то все удивлялся, почему не могу тебя найти, а ты теперь у нас Ася Руденко…

— Она просила уйти, — угрожающе набычился Макс, которому надоело быть простым наблюдателем.

— Насть, зачем тебе этот дуболом? Только для походов по БДСМ-клубам? Так ты бы мне сказала, что тебе не хватает остренького, разве я бы отказал? Тебе же не нужны эти мальчишки, тебе нужен взрослый мужчина. И теперь, когда ты сама повзрослела, нужен еще больше, чем раньше. Надеюсь, за прошедшее время ты оценила, кем я для тебя был.