Заклятая невеста (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 82

Я обернулась.

— Вы ведь никому не расскажете, что я… пожалуйста! Это разрушит мою репутацию!

Я приподняла брови.

— Это все, о чем ты хотела спросить?

— Я… да. Нет. Пожалуйста, простите меня, — девушка выдавила это из себя, комкая платье.

Искренности в ее последнем заявлении не было, скорее страх. Она действительно боялась, что я расскажу высшему обществу Энгерии о том, что она сделала. Чувствовала ли она себя виноватой? Возможно. Я слишком многое могла потерять из-за ее поступка, чтобы сейчас разбираться в ее мотивах.

— Я не собираюсь разрушать твою репутацию, Амалия. Можешь быть спокойна.

Слезы в глазах высохли практически сразу.

— Но твоим родителям я напишу.

Мгновения тишины оборвались судорожным вздохом. Она снова сжала платье так, что ткань жалобно треснула.

— Вы… вы ханжа! Я расскажу всем, как вы со мной обращались! Я расскажу всем, и в вашу сторону даже никто не посмотрит…

Дослушивать я не стала, просто вышла и прикрыла за собой дверь. Элленари вытянулись по струнке, словно я уже была королевой.

— Проследите, чтобы к ней никто не входил, кроме Лизеи.

Стражи кивнули.

Лизее я безоговорочно доверяла, а вот другим служанкам… Об Ирэе по-прежнему не было никаких вестей, и пусть прошло еще мало времени, меня это все же немного беспокоило. В том, что она не сунется к моим родным, я не сомневалась: во-первых, стражей-наблюдателей к Мортенхэйму Ронгхэйрд отправил первым делом, а Ирэя далеко не глупа. Во-вторых, сила элленари в нашем мире становится слабее, и Винсенту с Терезой однозначно есть, что ей противопоставить. Но все же с визитом домой я затягивать не хотела. Мы с Льером договорились, что отправимся к ним завтра, и пока что я смутно представляла себе разговор с семьей.

Особенно с братом.

Что касается Амалии, она была единственным моим уязвимым местом в Аурихэйме, поэтому на порталы в ее комнате наложили печать, а еду для нее Лизея проверяла лично. У Ирэи несколько другие моральные ценности, но она достаточно меня изучила. Чтобы понимать, что если что-то случится с Амалией, я себя не прощу.

Несмотря на все, я по-прежнему чувствовала себя ответственной за ее судьбу и за то, что произошло.

— Разговора не получилось? — спросил Льер, когда я вошла к нему в кабинет.

Он только-только остался один, с Ронгхэйрдом мы встретились в коридоре.

— Нет, — призналась я.

— Что она сказала?

Я пожала плечами.

— Лавиния, — он поднялся и подошел ко мне. — Ты не должна чувствовать себя виноватой.

— Кто сказал, что я чувствую себя виноватой?! — тут же взвилась я.

— Твои глаза. Они никогда не лгут.

— Я… наверное, я могла бы проявить больше участия, — сказала тихо. — Понять, войти в ее положение. Но у меня не хватило терпения, и…

— У кого бы хватило? — спросил он. — Ты еще скажи, что ты должна была защитить ее от Золтера.

— Должна была!

— Ты не знала о своей силе. Ты многого не знала, как и я. Я чуть не убил тебя на балу, когда Золтер управлял мной.

— При чем тут это?! — воскликнула я. — Льер!

— При том, — сказал он. — Что она действовала по своей воле.

Вчера целительница действительно подтвердила, что на Амалии не было чар, и что Ирэя не воздействовала на нее магией. Разве что обычными уговорами.

— Каждый делает выбор сам, — произнес Льер. — Мы не несем ответственности за поступки других.

— Но мы можем быть к ним добрее.

— Можем. И я не знаю никого добрее тебя, Лавиния. Даже сейчас ты себя обвиняешь в том, что не смогла защитить девицу, которая добровольно отдала тебя в руки Золтера. Зная все. Зная, на что он способен. Честно говоря, я не представляю, что сделал бы, будь я на твоем месте.

— Я сказала, что напишу ее родителям.

— Что?

— Что напишу ее родителям, — повторила я. — Честно говоря, я даже писать не собиралась. Сказала это просто чтобы она задумалась о своем поступке.

Он приподнял брови, а потом расхохотался.

— Что смешного?!

— Твоя самая страшная угроза — напишу родителям? — поинтересовался он. — Я бы как минимум пообещал, что скормлю ее кому-нибудь в зверинце.

— Очень смешно! — возмутилась я и попыталась вывернуться из его рук.

Вывернуться мне не дали.

— Ей с тобой здорово повезло, — совершенно серьезно произнес Льер, глядя мне в глаза. — И мне. Поэтому сейчас я предлагаю забыть об Амалии и отправиться к водопадам. Я обещал показать тебе Аурихэйм, и обещал, что ты его полюбишь. Пожалуй, пора выполнять свои обещания.

Аурихэйм действительно оказался красивым. В нем не было городов, только Дворы, вокруг которых собирались наделенные той или иной магией элленари. Их дома, а точнее, замки, хранили в себе силу множества поколений, являясь источниками могущества рода. Владения Двора Смерти простирались от самого Белого моря до Снежного края. Последний Льер показал мне мельком, и исключительно потому, что я захотела на него посмотреть.

Он напоминал снежную пустыню, а впрочем, таковой и являлся. Никто из элленари не выбрал это место для того, чтобы здесь осесть, и я их понимала. Тот же Вайд Хилл, откуда была родом Амалия и где ближе к концу весны цвели сады, где лето было пусть и недолгим, но было, дышал жизнью. Здесь были только снега, снега, снега — бескрайние поля, вспаханные лишь холодными изломами скал. За пару минут здесь я даже в объятиях Льера закоченела, и мы очень быстро сбежали на земли стихийников.

Среди них были и кузнецы — их дома напоминали те, что мы пролетали во время охоты. Даже посреди дня они казались раскаленными докрасна. Огонь, воздух, вода и земля в элленари сочетались все вместе, как и почему в нашем мире стихии в унаследовавших магию людях разделились, сказать не мог никто. Тем не менее сейчас я понимала, что стихии именно дополняют друг друга: для создания своих особенных изделий, зачарованных тем или иным способом, кузнецы использовали и огонь — чтобы расплавить особый металл, и воду, чтобы остудить. И землю, чтобы проверить прочность (извлечь оружие из ее недр мог только тот, кто его создал), и воздух, чтобы разжечь огонь.

Чтобы управлять погодой, тоже требовалось владение несколькими стихиями, равно как и для того, чтобы унять разгорающийся пожар или бурю, провоцирующую ливень и затопление земель.

Все было настолько взаимосвязано и так интересно, что я забыла о времени, пока Льер мне обо всем этом рассказывал.

Двор хэандаме располагался среди песков, и когда закатное солнце падало на напоминающий что-то среднее между намийскими дворцами и чертогами армалов замок, казалось, что он сам соткан из солнца и золотых нитей.

— Теперь я понимаю, откуда в нашей культуре взялись некоторые архитектурные стили, — сказала я, когда мы с Льером стояли на песчаном бархане, издалека наблюдая за Золотым Двором.

Подойти ближе не представлялось возможным, потому что в этих местах была невероятно сильна антимагия. Даже отсюда чувствовалась ее обжигающая суть, словно прокалывающая кожу огненными иголочками.

— Да, элленари многое привнесли в твой мир, — сказал он. — Но многое вы придумали сами.

Действительно, отличия в стилях были, если вглядываться в детали замков элленари смерти, они были близки к строениям Темных времен. Эта эпоха в нашем мире была отмечена очень сильной темной магией, и теперь я понимала, почему.

— Интересно, почему Дюхайм покинул Аурихэйм, — прошептала я. — Если в нашем мире элленари слабеют и становятся смертными…

— У всех были свои резоны, — произнес он. — Кто-то уходил от Пустоты, кому-то просто нравился твой мир.

Я подумала об отце. И о матери.

— Странно, что матушка не захотела мне говорить о моем происхождении, — продолжала рассуждать вслух. — И что отец мне тоже ничего не сказал…

— Возможно, они решили навсегда отказаться от Аурихэйма и посчитали такие знания лишними.

Лишними — не то слово. Я бы сказала, матушка делала все, чтобы эти знания ни коим образом не проникли ко мне в голову. Не только в мою, но и в головы Терезы и Винсента, судя по всему. Почему? Ведь отец сам оставил в библиотеке запись, где говорилось, что моя магия послужит Аурихэйму. Что-то здесь не сходилось. Думать об этом сейчас было не время, но не думать я не могла. Отец, так муштровавший Терезу, ни слова не сказал сестре о природе ее силы.