Заклятая невеста (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 65

Я подумала о том, что сегодня чудесный день. А станет еще чудеснее после того, как я поговорю с Льером, и, может быть… Может быть что я решила пока не думать, по крайней мере, до разговора. Лизея объяснила, как найти сад, и, договорившись, что завтракать мы будем в беседке, я направилась в кабинет к Льеру. Поисковое заклинание вело быстро, главное, что сейчас я чувствовала себя свежей, полной сил и магии.

Разве что самую чуточку виноватой, но это можно исправить. Все можно исправить, было бы желание. Так говорил Льер и так думала я сама, когда говорила с Луизой о Винсенте. А ведь она точно так же, как я, не хотела ничего видеть и слышать. Не хотела принимать никаких причин, никаких объяснений, которые приводил брат, и, возможно, у Льера тоже есть свои причины не говорить мне о Золтере. Как бы там ни было, сейчас это не главное.

Сама не знаю почему, я чувствовала себя дебютанткой, которая собирается на свидание. Хотя это и не свидание вовсе, а разговор. Просто разговор. Пока что.

Ото всех чувств, которые сейчас во мне бурлили, я казалась себе немного пьяной и самую чуточку шальной. Тем не менее, закусив губу, все-таки помедлила, остановившись перед его кабинетом. Искорка поиска уже давно погасла, а я все стояла и думала о том, стучать или нет. В конце концов решила, что не стоит, просто толкнула дверь и вошла.

Чтобы увидеть полностью обнаженную Найтриш, восседающую на коленях моего мужа.

Да, что ни говори, а с моими попытками влюбиться всегда было что-то не так.

— Кхм, — сказала я, заставив элленари отпрянуть и обернуться.

Судя по выражению лица Льера, его мое появление совершенно не взволновало, но он же у нас Золтер. Обязан соответствовать.

— Я пришла поблагодарить за завтраки из Энгерии, — сообщила я, игнорируя приоткрытый рот темноволосой. Она то ли покусать моего мужа собиралась, то ли облизывать. — И за одежду. Безумно ценю вашу заботу, мой дорогой супруг.

Льер прищурился, глаза у девицы сверкнули, выдавая раздражение, а я уже вышла обратно в коридор и прикрыла за собой дверь. Внутри меня творилось нечто странное: хотелось не то вернуться и стащить девицу с его колен прямо за волосы, не то полить мужа энгерийским чаем. Свежезаваренным. Когда до меня впервые дошли вести о внимании Майкла к другой, я не испытывала и сотой доли тех чувств, что ворочались во мне сейчас. Чувств совершенно неуместных, и, к слову сказать, лишних.

У отца были другие женщины.

Они с матушкой редко ночевали вместе (пусть даже для Энгерии это нормально), родители почти не смотрели друг на друга, как мужчина и женщина. Нет, для всех они были примерной супружеской парой, а то, что любовницы его светлости Уильяма Биго де Мортена изредка появлялись даже у нас на балах (с мужьями, к слову сказать), ни для кого не казалось чем-то особенным.

Матушка оберегала меня от такого рода «новостей», но в огромном замке, где множество слуг, сложно что-то утаить. Разумеется, если бы она узнала, что подобное дошло до моих ушей, уволены были бы все, кто имел к этому отношение, но она не узнала. Не узнала она и того, что ее маленький цветочек леди Лавиния видела, как отец целовал другую. И видела, что леди Илэйн Биго тоже это видела, но ничего не сказала.

Матушка просто подхватила юбки, развернулась и ушла.

Я тогда была совсем девочкой, и мне очень хотелось посмотреть на бал. Я дождалась, пока матушка пожелает мне доброй ночи и отправится на праздник, а камеристка спустится посплетничать с горничными, выскользнула из постели, надела халат и побежала вниз. Надеялась увидеть, как кружатся в танцах влюбленные пары (о, как я обожала сказки про любовь!), а увидела… то, что увидела.

После такого на бал я уже не пошла смотреть.

Я вернулась в комнату и долго-долго думала о том, почему матушка все это терпит. Думала, но приду мать так и не смогла, поэтому на следующий день спросила у камеристки. Не про матушку, разумеется, а вообще. Камеристка покраснела и спросила, с какой это радости у юной леди такие мысли, а юная леди сказала, что ей просто интересно.

— Так ведь мужчины всегда изменяют, — сказали мне. — Для них это нормально. А каждый раз разводиться — так ни одной нормальной семьи не было бы. Это же какой позор!

В общем, сейчас я поняла, что нормальной семьи (точнее, такой «нормальной семьи») мне совершенно точно не надо. Тем не менее Майкла я спокойно привязала к кровати, его любовницу выставила за дверь, а сейчас… просто сбежала. И продолжала бежать, судя по тому, что уже задыхалась, не разбирая дороги.

— Лавиния! — Голос мужа разнесся по коридору ну очень не вовремя: я была к этому не готова.

Я вообще не была готова говорить с ним в ближайшее время. Месяц, может быть два. Или год.

— Лавиния, подожди!

Я наспех метнула поисковое заклинание, настроенное на сад. То, что этот замок с сюрпризами я помнила, но когда прямо передо мной выросла стена, а коридор изогнулся влево вместо поворота направо, выругалась совершенно неподобающими леди словами. Шаги Льера звучали уже совсем рядом, и я вдруг с ужасом осознала, что сейчас мне опять придется держать лицо и держаться, и говорить, как положено воспитанной женщине, а я этого не хочу!

Хочу влепить ему пощечину и высказать все, что думаю о его обещаниях, предложениях и прочем. Не стесняясь в выражениях, и вообще ничего не стесняясь, и…

Ненавижу его!

Метнувшись в сторону первой попавшейся двери, отпрянула, когда прямо передо мной раскрылся портал.

— Мне надоело за тобой бегать, — прорычал он, выбросив вперед руку, чтобы меня схватить.

Я отпрянула назад, увидела, как изменилось лицо Льера, и поняла, что падаю.

В портал, да.

Мне хватило времени осознать, что моя магия снова сработала очень странным образом, успеть показать мужу совершенно непристойный жест (подсмотренный в детстве у конюха), и провалиться… к Арке.

То, что я нахожусь у Арки, стало понятно сразу, эту красоту я бы никогда и ни с чем не спутала. В прошлый раз, оказавшись здесь с Золтером, я даже толком ее рассмотреть не успела, но сейчас могла насладиться сполна. Высоченная, гораздо выше, чем показалась мне тогда, сейчас полностью залитая солнечным светом, она представляла собой сплетение корней, ветвей, вьюнов и цветов. Зелень искрилась в лучах, раскрывшиеся цветы (к счастью, ничем не напоминающие ахантарию), источали легкий аромат.

Окружающий меня лес тоже был живым: трели птиц, звучащие на разные голоса, жужжание, шелест, глубокое дыхание очнувшейся после долгого сна природы. Наверное, я бы так и пялилась на все это, сидя здесь, если бы не услышала странный звук. Он выбивался из мелодии жизни, как фальшивая нота, помесь скрежета и шипения. Огляделась, пытаясь понять, откуда он исходит…

— Голову подними.

Я не завизжала только потому, что проведенное в Аурихэйме время показало мне, что здесь может быть все. И что если от Арки отделилась призрачная, бестелесная тень золотоволосой женщины, значит, так нужно. Или не нужно, но оно имеет место быть.

— Подними голову, — повторила она.

— Надеюсь, не чью-то, — заметила я.

Черный юмор проснулся во мне совершенно неожиданно, я даже не представляла, что могу брякнуть такое.

— Да, время, проведенное рядом с Золтером, бесследно не проходит, — вздохнула золотоволосая.

— Вы знали Золтера?

— Я знаю всех, — сказала она. — Потому что я — Арка. Или Изначальная, как меня называют.

Всевидящий! Живая богиня.

Или не очень живая.

Но все-таки богиня?

— Э… — многозначительно произнесла я и тут же добавила: — Это неожиданно, но очень приятно. Я имею в виду, мне очень приятно с вами познакомиться.

— Ой, оставь свои церемонии. — Она вроде как вздохнула, но вздоха я не услышала. — Хотя ладно, церемонься. Это приятно.

Очень странная богиня.

— Я бы очень хотела поблагодарить вас за то, что вы не одобрили мой брак с Золтером, — поспешно сказала я.

— Золтер убил свою мать, — скучающим тоном произнесла Изначальная. — Чтобы занять место отца. Он знал, что она его мьерхаартан, и что ее смерть высушит предыдущего повелителя Двора Смерти и сведет в могилу. Альхиину и весь ее Двор он тоже уничтожил, потому что она отказалась от эксперимента.