Десять негритят / And Then There Were None - Кристи Агата - Страница 18

Неожиданно жестким голосом Вера спросила:

– Да, а что было после?

Макартур рассеянно покачал головой. Вид у него был озадаченный и даже немного огорченный.

– Не знаю. Я… я не знаю. Потом все изменилось. Не знаю, догадалась ли Лесли… вряд ли. Просто я вдруг перестал что-либо в ней понимать. Она как будто ушла куда-то далеко-далеко, и я больше не мог до нее дотянуться. А потом она умерла – и я остался один…

– Один… один… – повторила за ним Вера, и скалы эхом вернули ее голос.

– Вы тоже будете радоваться, когда придет конец, – произнес генерал.

Встав, Вера резко крикнула:

– Я не понимаю, о чем вы!

– Я знаю, дитя мое, – сказал он. – Я знаю…

– Ничего вы не знаете. И не понимаете…

Макартур снова стал смотреть в море. Казалось, он больше не замечал ее присутствия.

Вдруг генерал тихо и нежно спросил:

– Лесли?..

Когда Блор с веревкой на плече вернулся из дома, то застал доктора Армстронга там же, где и оставил, – тот стоял и глядел в пропасть.

– А где мистер Ломбард? – затаив дыхание, спросил Блор.

– Пошел проверять какую-то теорию, – небрежно ответил Армстронг. – Вернется через пару минут… Послушайте, Блор, я беспокоюсь.

– Мы все волнуемся.

Доктор нетерпеливо взмахнул рукой.

– Конечно, разумеется. Я не о том. Я насчет старого Макартура.

– А что с ним такое, сэр?

– Мы с вами ищем маньяка, – угрюмо ответил доктор Армстронг. – А Макартур – кто?

– Думаете, он убийца? – удивленно переспросил Блор.

Армстронг с сомнением произнес:

– Зря я так сказал. Не надо было. Но ведь я не специалист по душевным расстройствам. К тому же я с ним даже не говорил – не приглядывался к нему с этой точки зрения.

Блор заговорил, также неуверенно:

– Чокнутый-то он, конечно, чокнутый. Но я бы не сказал…

Армстронг перебил его, произнося слова с некоторым усилием, как говорит человек, отвлекая себя от черных мыслей.

– Наверное, вы правы. Черт возьми, на острове должен быть кто-то еще, кроме нас… А! Вот и Ломбард.

Они надежно закрепили веревку.

– Я спущусь сам, – сказал Филипп. – А вы следите за веревкой, не давайте ей чересчур натягиваться.

Пару минут спустя, стоя у края обрыва и следя за продвижением Ломбарда, Блор заметил:

– Лазает, как кошка, да?

Голос его прозвучал как-то странно.

– Бывший альпинист, наверное, – ответил Армстронг.

– Может быть.

Они помолчали, и бывший инспектор добавил:

– И вообще странный он тип. Знаете, что я думаю?

– Что же?

– Он ненормальный!

– В каком смысле? – с сомнением переспросил доктор.

Блор хмыкнул.

– Не знаю… наверняка не знаю. Но доверия к нему у меня нет.

– Наверное, он просто авантюрист, – предположил Армстронг.

– Не сомневаюсь, – ответил Блор, – многие из его авантюр наверняка не выносят дневного света… – Помолчав, он продолжил: – Вы, случайно, не привезли с собой револьвер, доктор?

Армстронг выпучил на него глаза.

– Я? О, господи, нет! Зачем он мне?

– А мистеру Ломбарду зачем?

– Привычка, наверное, – неуверенно предположил доктор.

Блор фыркнул.

Внезапно веревка натянулась. Какое-то время оба были заняты. Наконец, когда напряженный момент прошел, Блор сказал:

– Привычка привычке рознь! Конечно, мистер Ломбард привык брать с собой в глушь револьвер; а еще он берет туда примус, спальный мешок и большой запас средства от насекомых, вне всякого сомнения. Однако не притащил же он все это сюда по привычке! Нет, это только в книгах люди вот так запросто носят с собой револьверы.

Армстронг озадаченно покачал головой.

Оба наклонились вперед и стали опять следить за Ломбардом. Тот обследовал склон тщательно и, как они сразу поняли, безрезультатно. Наконец Филипп поднялся к ним, перелез через край и вытер вспотевший лоб.

– Так, – сказал он. – Плохо наше дело. Он либо в доме, либо нигде.

Дом обыскали быстро. Сначала прошли по пристройкам, потом переместились в главное здание. В шкафу на кухне нашлась рулетка миссис Роджерс, но и с ее помощью не удалось обнаружить никаких потайных помещений. Все было ясно и понятно – простая современная планировка, не допускающая никаких скрытых убежищ. Прошли по первому этажу. Поднимаясь по лестнице на второй, они увидели из окна Роджерса – тот нес бокалы с коктейлем на террасу.

Филипп Ломбард веселым голосом сказал:

– Удивительное животное, этот ваш вышколенный слуга! Что бы ни случилось, у него на лице никогда ничего не написано.

– Роджерс – первоклассный дворецкий, – ответил с одобрением Армстронг. – В этом ему не откажешь.

– Его жена хорошо готовила. Тот обед… вчера вечером… – сказал Блор.

Мужчины свернули в первую спальню.

Пять минут спустя они снова стояли на лестничной площадке. Никто нигде не прятался – в доме и прятаться-то было негде.

– Тут есть лесенка, – заметил Блор.

– Она ведет в комнаты прислуги, – ответил Армстронг.

– Наверняка где-нибудь под крышей есть место для бака с водой и всякой всячины, – предположил Блор. – Это наш последний шанс, больше ему быть негде!

И тут они услышали прямо у себя над головой шорох. Тихие шаги, точно кто-то шел крадучись.

Шаги слышали все. Армстронг ухватил Блора за руку. Ломбард предостерегающе поднял палец.

– Тихо… слушайте.

Звук повторился – кто-то точно крался у них над головами.

– Он в самой спальне, – шепнул доктор. – В той, где лежит тело миссис Роджерс.

– Ну, конечно! – также шепотом ответил Блор. – Лучшего укрытия не придумаешь! Кто туда сунется?.. Ну, а теперь – тихо.

И мужчины крадучись полезли наверх.

На маленькой площадке у двери в комнату они остановились. Да, в комнате кто-то был. Донесся слабый скрип половицы.

Блор шепотом скомандовал:

– Давай!

Он распахнул дверь и ворвался внутрь, двое других за ним. И тут же все трое остановились как вкопанные.

Посреди комнаты стоял Роджерс с вещами в руках.

Первым опомнился Блор. Он сказал:

– Э-э… извините, Роджерс. Мы услышали наверху шум, вот и подумали… ну…

Он смолк.

– Прошу прощения, джентльмены, – произнес Роджерс. – Я переношу свои вещи. Надеюсь, никто не станет возражать, если я займу свободную комнату для гостей этажом ниже? Самую маленькую.

Он обращался к Армстронгу, доктор ему и ответил:

– Конечно, никаких возражений. Перебирайтесь.

Он избегал смотреть на тело под простыней, лежавшее на кровати.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил его Роджерс.

С охапкой вещей он вышел из комнаты и стал спускаться по лестнице.

Армстронг подошел к кровати и поднял простыню, скрывавшую лицо женщины. На нем больше не было страха. Вообще никакого выражения не было, только пустота.

– Жаль, что я не взял с собой инструменты, – сказал доктор. – Сейчас бы узнал, чем ее отравили… – Он повернулся к своим спутникам. – Давайте закончим на этом. Нутром чувствую, что никого мы все равно не найдем.

Блор уже сражался с задвижкой какого-то люка.

– Этот парень ходит чертовски тихо, – сказал он. – Всего пару минут назад мы видели его с бокалами на террасе. И никто из нас не слышал, как он поднялся наверх.

– Наверное, потому мы и решили, что наверху кто-то чужой, – ответил Филипп.

Блор уже нырнул в люк, как в пещеру. Ломбард вытащил из кармана фонарь и шагнул за ним.

Пять минут спустя трое мужчин стояли на верхней площадке лестницы, мрачно переглядываясь. Пыль и клочья паутины покрывали их с головы до ног, лица были перепачканы.

На острове не было никого, кроме известных им восьми человек.

Ломбард медленно заговорил: