Сталин. После войны. Книга 1. 1945–1948 - Стариков Николай - Страница 9

Получив письмо от колхозника, Сталин ему ответил: «Спасибо Вам, Ферапонт Петрович, за Вашу заботу о Красной Армии и ее Воздушных силах. Красная Армия не забудет, что Вы отдали все свои сбережения на постройку боевого самолета. Примите мой привет»[53].

Поступок Головатого не был инсценировкой или срежиссированным спектаклем. Это был искренний порыв русского человека, готового все отдать для защиты Родины.

В один прекрасный день директор Саратовского авиационного завода И. С. Левин возвращался из цехов в свой кабинет и увидел в приемной мужчину, одетого по-крестьянски.

– Ко мне? – спросил Левин.

– К вам.

– Заходите, слушаю вас.

– Я из колхоза «Стахановец», хочу купить самолет.

– Позвольте, – ответил директор, – ваши колхозники уже купили недавно три самолета.

– Да нет, – пояснил гость, – я хочу сам купить самолет, вот и деньги со мной.

И показал на мешок с деньгами.

«Левин очень удивился. Ну, коллективная покупка – понятно, а тут – один человек. Колхозник этот, приехавший прямо на завод, и был Ферапонтом Головатым. Не зная, как поступить, Левин позвонил секретарю обкома, а тот в Москву, в штаб ВВС. Вскоре оттуда пришла телеграмма: «Военный совет ВВС КА сердечно благодарит Ф. П. Головатого за его патриотический почин. Деньги просим внести в Госбанк, в фонд обороны. Копию квитанции вручить военпреду завода, выделить один из боевых облетанных самолетов Як-1, написав на фюзеляже то, что просит колхозник»[54].

Для получения боевой машины на завод отправили не просто лучшего летчика, а, по желанию Ферапонта Петровича, еще и его земляка, майора Б. Н. Еремина, который до войны работал на Саратовском заводе[55]. Летчик Сталинградского фронта не только поблагодарил колхозника и работников завода, но и оставил об этом воспоминания. Цех, рабочие – «четырнадцати-пятнадцатилетние подростки… пожилые рабочие, женщины. У токарных станков заметил ящички-подставки. Без ящичков ребята не доставали до ручек суппортов станков»[56].

Примеру Ферапонта Головатого последовали многие. «Всего за годы войны в фонд обороны и в фонд Красной Армии поступило добровольных взносов на общую сумму 16 миллиардов рублей. Кроме того – 13 килограммов платины, 131 килограмм золота, 9519 килограммов серебра, на 1,8 миллиарда рублей драгоценностей, более чем на 4,5 миллиарда рублей облигаций и на 500 миллионов рублей вкладов в сберкассах. На эти средства было построено свыше 30 тысяч танков и самоходных артиллерийских установок, 2,5 тысячи самолетов, подводные лодки и много другой боевой техники. В Москву приходили пожертвования из-за рубежа»[57].

Когда Сталин поднимал тост «За здоровье русского народа!», он был искренен:

«Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост. Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа. (Бурные, продолжительные аплодисменты, крики «ура».)

Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой.

Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества – над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие! За здоровье русского народа! (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты.)»[58]

Главным событием 1945 года, определившим контуры политического устройства послевоенного мира, стала Потсдамская конференция. Она оказалась последней в цепи совещаний глав государств антигитлеровской коалиции и вслед за Тегераном и Ялтой является, безусловно, событием исторического масштаба. В ходе этой конференции Сталину удалось решить целый ряд насущных вопросов и отстоять интересы СССР вопреки отчаянному сопротивлению Великобритании и США. Соединенные Штаты на конференции представлял новый президент Трумэн, занявший место Рузвельта. С представительством Великобритании произошло еще интереснее: сначала делегацию возглавлял Черчилль, а после поражения консерваторов на выборах его сменил лидер лейбористов Клемент Эттли.

Конференция, которую в западной историографии называют Берлинской, а у нас Потсдамской, прошла 17 июля – 2 августа 1945 года в пригороде Берлина Потсдаме. Заседания разгромивших Германию держав происходили в весьма характерном, можно даже сказать – «многозначительном» месте. Дворец Цецилиенхоф являлся последней резиденцией династии Гогенцоллернов, которая была построена последним кайзером Вильгельмом II для своего сына, кронпринца Вильгельма и его супруги Цецилии Мекленбург-Шверинской. По странному стечению обстоятельств строительные работы во дворце были закончены в октябре 1917 года, а в ноябре 1918 года Гогенцоллерны потеряли власть и кайзер и его сын бежали в Голландию. После отречения от престола несостоявшийся кайзер получил разрешение вернуться и обосновался с семьей во дворце, где и пребывал до начала 1945 года.

Хотя дворец сохранился в хорошем состоянии, советской стороне, которая по праву освободителя Берлина выступала «принимающей»[59], пришлось изрядно потрудиться, чтобы обеспечить главам государств обстановку для плодотворной работы. Каждому создали привычную атмосферу. Сталину, который в быту терпеть не мог архитектурных и мебельных «излишеств», установили темную кожаную кушетку и письменный стол. Комнату президента США обставили изящной мебелью в стиле классицизма, а Черчиллю доставили неоготическую из другого дворца. Круглый стол для совещаний по специальному заказу изготовили на мебельной фабрике в Москве[60]. «Помещения для советской делегации были отделаны в белые тона, апартаменты американцев оказались голубыми, англичан – розовыми. Поблизости от дворца в Новом саду Потсдама высадили около 10 тысяч различных цветов и разбили под них клумбы»[61]. Для охраны глав государств в рамках операции «Пальма» было переброшено семь полков НКВД и полторы тысячи самых опытных оперативников. Союзники направили для охраны и свои подразделения, у англичан их численность составила, к примеру, около 4 тысяч[62].

Как глава СССР прибудет на конференцию, было окружено строжайшей тайной. Сталина ждали на аэродроме, но глава СССР приехал в немецкую столицу на поезде. Накануне прибытия вождь позвонил маршалу Жукову и сказал:

– Вы не вздумайте для встречи строить всякие там почетные караулы с оркестрами. Приезжайте на вокзал сами и захватите с собой тех, кого считаете нужным. Об охране на вокзале позаботится генерал Власик[63].