Под сенью исполинов. Том II (СИ) - Калинин Никита - Страница 37

Голубоватая глина предупредила о грядущей перемене приятным покалыванием. Торопиться было некуда - шпиля в кремниевом раю они не находили ещё ни разу. Словно бы его тут и не было никогда, как и заготовок. Пустой чёрный кубомир, поглощённый высохшим кустарником и почти лишённый вездесущего тумана. Мир без выхода. Мир без входа. И если механический город однажды остановится, все, кто в нём окажутся, будут заперты в ловушке.

Вика зажмурилась, готовая терпеть наслаждение, после которого опять придётся жить.

Вспышка. Если тьма могла вспыхнуть. Тепло. Не страшно.

Она сильная. Она - часть силы. Часть Вселенной. Неотделимая, извечная. Она и есть Вселенная. Времени нет. Нет пространства. Есть только разум. Чистый, сотканный из бессчётного количества искр. Его ток пульсирует во всём. Всё и есть его ток. И она тоже. Она - искра.

Опять постылое сердцебиение. Опять тюрьма из плоти. Вдох…

Вика вскрикнула и зажмурилась от рези в глазах. Этот мир был одним из нелюбимых ею. Гея-А.

Абориген привычно схватил её за талию, рывком прижал к себе и повёл. Почему-то он теперь не брал её просто за руку. Нужно было обязательно касаться его всем телом, чувствовать пряное дыхание и горячую - слишком горячую для человека! - гладкую кожу. Ему это нравилось. Но Вика ничего не могла поделать - она попросту не видела тут! Это была та самая “необходимость”.

Обычно пытка кончалась быстро. Ослепительно-белый мир, казалось, был напичкан шпилями, потому как они никогда не находились тут подолгу. Разве что в самый первый раз…

— Знаешь… я думал… большеголовый дольше… проживёт…

Он говорил о Роберте. Надеялся на что-то спровоцировать её? На ответ? Диалог? Пустая затея…

— Я хотел… посмотреть, как… Смерть накинется… на него… Это всегда… увлекательно… Хотя… он в любом… случае… выполняет свою роль… Даже сейчас… Знаешь, какую… моя Виктория?.. - Вика молчала. - А я скажу… Сначала он… нужен был… нам, чтобы… донести частицу… Дитя… до места нашей… встречи… То яйцо… Я не… резонирую… поэтому протоматерия… особенно в твёрдом… состоянии быстро… убивает меня… А его нет… Знаешь почему… моя Виктория?..

По лицу потекли слёзы. Вика отворачивалась, чтобы этого не видел беловолосый. Для него Гея-А ничем не отличалась от остальных миров механического города. Его выцветшие глаза приобретали тут перламутровый отблеск, менялись - зрение подстраивалось.

— Потому что… он резонирует… на все сто… таких не много… даже среди… скульпторов… Редкость!.. И поэтому… я не мог… допустить… чтобы он… дошёл до Храма… Бог должен… быть один… Ты согласна… моя Виктория?..

— Это ты убил его, - Вика не узнавала свой голос.

Слёзы высохли. Несгибаемым стержнем от темечка до пят её пронзила решимость: она найдёт способ уничтожить этого выродка раз и навсегда. Такой шанс будет обязательно. Не может не быть. И она им воспользуется.

— Ты разве не… представляешь, что… было бы… войди большеголовый… в Храм?! - удивлённо воскликнул абориген. - Нельзя!.. Нельзя!.. Поэтому я… и подлил ему… в воду… феромонов Смерти… Так мы с… тобой, моя Виктория… избавились от… двух проблем… разом… Смерть теперь… ни на шаг… не отойдёт… от холодного трупа… якута… Будет рыть… грунт пока… не доберётся… Я проверял… это… много раз… Смерть никогда… не отступит… пока не… доберётся…

Абориген боялся. Вика кожей почувствовала это. Он говорил о гадине, а сам выдавливал из себя слова, бравировал, чтобы в первую очередь самому себе казаться сильней. Но Вика всё понимала. Однорукая и слепая, она по-прежнему оставалась старшим лейтенантом межпланетной службы, медиком-биологом и психологом тридцать третьей экспедиции.

— Откуда она взялась? Откуда тут эта… тварь?

Он что-то говорил, когда она спросила. И не сразу остановился, продолжал что-то бормотать про Смерть и то, как она красиво ест. Смолк, и после вкрадчиво и немного даже смущённо:

— Ты правда… хочешь знать?..

— Хочу.

— Я скажу… В конце концов… у тебя будет… выбор… Или остаться… со мной… богиней… Или…

— Я хочу остаться с тобой.

Вика многое бы отдала за возможность наблюдать его реакцию. Очень важно, как он воспринял её слова. Поверил ли. Насторожился ли. Он не глуп, точно. Но самовлюблён настолько, что её тактика вполне могла сработать. Она рисковала, но делала это осознанно.

Абориген молчал. Прошла минута, десять - они шли. Он тащил её бесцеремонно, как бы зло даже. А когда остановились, процедил:

— На плечи... Мы у шпиля...

Туман пощипывал глину, наэлектризовывал её. И казалось, что они спускались дольше. Вика привыкла к этому и научилась надолго задерживать дыхание. Но сейчас он словно специально еле перебирал конечностями. Чтоб она помучилась…

— Всё…

Вика открыла глаза. Ожидала увидеть карикатурный псевдо-Грац, второй ненавидимый мир механического города. Но вместо этого попала в сказку.

Город выглядел так, словно бы его строители брали за пример кремниевый рай и шли от обратного: огромные белые шпили в цветущей зелени, соединённые меж собой невесомыми галереями в подобие замка-лабиринта, вполне привычные деревья с бело-синей корой - почти берёзы! - и, главное, туман. Он хозяйничал тут всюду. Но если в других городах тяжело стелился под ноги, а сверху нависал плитой свинцового саркофага, то тут он был - полупрозрачная взвесь, изменчивые ниточки, то явные, то вдруг исчезающие. И казалось, сами башни были сотканы из него, а цветы - прелестные витые бутоны - источали его, словно нектар в тёплую влажную погоду.

— Я раньше… не видел… этого места…

Вокруг пели птицы. Не сказать, что красиво, даже как-то крикливо, по-вороньи что ли, но это были, scheiße, птицы!.. Только невидимые - сколько Вика ни всматривалась в путаные ветки в цветах и странных лозах, никак не могла разглядеть хотя бы одну.

— Я… не видел… этого места…

Абориген повторял это заклинанием и снова держал автомат в руках, чего не было уже давно. Он не смотрел на Вику, словно бы её не существовало. Это обескураживало. Неожиданным “признанием” она рассчитывала добиться большего.

— Стой… Ни шагу…

Он думал. Усиленно размышлял, глядя под ноги. Додумавшись-таки до чего-то, присел и запустил пятерню в туман. Вопреки ожиданиям, он не рассеивался, а будто бы даже осязаемыми нитями заструился вокруг руки, обтекая её, становясь второй кожей...

— Слово… - абориген стряхнул туман и встал. - Слово вошло… в город…

— В механический город? - через себя спросила Вика.

— Нет… - он поднял на неё тяжёлый, растерянный взгляд. - В тот… что под логовом… Где вас… поймали соискатели… Он отражение… всего, что… видело Дитя… Это место… - абориген огляделся, - новое… Его не было… А значит…

До него вдруг что-то дошло. Он переменился в лице, мощный лоб, разбитый секунду назад морщинами, расправился, тупые зубы сверкнули белизной.

— Я должен… оказаться в Храме… раньше их… Мы должны… моя Виктория!..

— Поспешим, - просевшим, зверски недостоверным голосом предложила Вика. Она прямо почувствовала, что вся её затея покачивается на тонюсеньком волоске. Но абориген был рассеян. И не почуял фальши.

Они пошли медленно, постоянно останавливаясь и озираясь. Абориген реагировал на каждый звук, на всякое движение, которое и движением-то не было, а так, завихрениями тумана. Вика не видела в них ничего опасного, зато абориген…

Шпиль виднелся издали. И издали же было заметно, что он отличается от всех предыдущих. Дело было даже не в размере, а в… структуре что ли... Он как бы шевелился слегка или вибрировал. Мерцал. А может, это просто марево искажало перспективу.

— Смерть появилась… тут до нас… - наконец заговорил абориген, и Вика про себя возликовала. - Кто-то из… экспедиции старухи… Кислых был… неосторожен… Смерть - защита… Как и эхо… Страж использует… возможности Дитя… чтобы уберечь его… Озёра… протоматерии… его глаза… Глаза стража… Глаза Дитя…

Вика наступала себе на горло. Через ненависть к себе натягивала липкую, мерзкую маску. Она умела притворяться. Умела играть. Она всегда нравилась мужчинам и могла управлять ими. Только это её спасёт. И неважно, что говорит этот сумасшедший. Важно, чтобы он верил ей. И оступаться нельзя.