Ангел-мститель (СИ) - Буря Ирина - Страница 97

Что же до самой Татьяны, то я неустанно продолжал укреплять в ее сознании мысль о том, что мы — единое целое. Чтобы это ее сознание не дрогнуло в ответственный момент перед общепринятым предвзятым мнением в отношении психологической неустойчивости мужчин. Да и на будущее пригодится — поскольку тесать парня нам в четыре руки придется, то хотелось бы, чтобы хоть в одном направлении.

За всеми этими тяжкими трудами я не сразу заметил, что Тоша исчез из офиса. Узнав, что он взял недельный отпуск, я насторожился. Неужели Галя настолько ослабла, что ее ни на минуту нельзя одну оставить? Пару раз я набрал его номер, но он меня сбросил и даже не перезвонил. Я окончательно разнервничался. Чем же все это может кончиться для моей маленькой, худенькой, совершенно нетренированной Татьяны? Хорошо, хоть йогой начали заниматься… Нет, я обязательно все время рядом с ней буду — если что не так пойдет, я из этих дистрибьюторов космической энергии душу вытрясу, но они мне подключат ее к источнику жизненных сил! На столько, на сколько потребуется — и без бюрократии.

А я пока по-настоящему, воочию с парнем познакомлюсь, чтобы он с первых же дней понял, в чьих руках пульт управления воспитательным тесаком находится.

Когда мне в голову пришла эта мысль, я чуть не расхохотался — представив себе Тошу, оставшегося один на один с этим Галиным младенцем, которого он просто видеть не может. То-то, небось, назад на работу рвется — минуты считает!

Вновь увидев его в офисе, я не удержался от насмешливого:

— Ну, с возвращением тебя — из ссылки!

Он как-то странно покосился на меня и ничего не ответил.

Я спросил у него, оправилась ли Галя — он ответил, что у нее все в порядке, и опять замолчал.

— А монстр как? — поинтересовался я.

Он вздрогнул, воровато стрельнул глазами по сторонам и сдержанно ответил: — Нормально. Ест, спит — все, как положено.

Несколько дней он отделывался от меня такими краткими ответами, пока я, наконец, не выдержал.

— Слушай, ты можешь мне объяснить, что случилось? — рявкнул я, заподозрив, что он опять скрывает от меня какие-то неприятности. — Что с Галей?

— Да говорю же, что у нее все отлично, — опять попытался он отмахнуться от меня.

— А что ты тогда сидишь, как на иголках? — прямо спросил я. — Давай, выкладывай — сам знаешь, что потом только хуже будет.

Он вдруг замер, жуя губами и глядя прямо перед собой ничего невидящими глазами.

— Как ты думаешь, — спустя несколько мгновений медленно заговорил он, — с меня…. после того, как Дениса спровадили…. наблюдение совсем сняли?

Такого поворота я не ожидал.

— Наверно, да, — неуверенно ответил я. — Насколько мне известно, при отсутствии осложнений в постоянной видимости круглосуточное наблюдение не практикуется.

— А не круглосуточное? — тут же отреагировал он.

— Не думаю, — покачал головой я. — За мной, по крайней мере, не наблюдают.

— Так то за тобой, — вздохнул он. — А если у нас дополнительные интересы появятся… не в ущерб основным, конечно…. нам это в вину не поставят?

— Ну, тебя же компьютером никто не попрекал, — усмехнулся было я, но потом у меня словно мороз по коже пошел: — Ты, что, еще одно хобби себе нашел?

— Во-первых, это — не хобби, — лихорадочно забормотал он, — а во-вторых, я его не искал. Оно меня само нашло. Вернее, она.

— Какая она? — окончательно растерялся я.

— Даринка, — застенчиво произнес Тоша, и я просто онемел — таким тоном он когда-то о своем кумире — компьютерном Алеше — говорил. И то не совсем — при упоминании Алешиного имени у него глаза загорались, а не опускались стыдливо.

— Я вовсе не пренебрегаю своими обязанностями, — прорвало вдруг его, — но она — такая крохотная, такая беззащитная… Она ведь ничего еще сама не может, даже сказать, если ей чего-то хочется! А Галя редко сразу правильно догадывается — все методом проб и ошибок! — а я вот как-то сразу чувствую, когда она пить хочет или играться… Она по ночам любит играть — и не плачет совсем. Она вообще никогда не плачет, когда я рядом, — гордо добавил он.

Я смотрел на него во все глаза, сдерживаясь из последних сил — в его присутствии, как я уже понял, не плачут, смеяться тоже как-то неудобно было. Это же надо — ни одним человеком он до сих пор не заинтересовался: ни в одну девчонку не влюбился, ни с одним парнем не сдружился, а тут — совершенно чужой, неразумный еще младенец вдруг превратил его в дрожащее желе эмоций. Да, земля — это все-таки великая сила! Не удовольствуется она твоей любовью к природе, технике, высокой моде и изысканной кухне — не успокоится, пока не заразит тебя одержимостью человеком. И так, чтобы навсегда, неизлечимо.

— Я всегда откуда-то знаю, что ей нужно, — продолжал оправдываться тем временем Тоша, — и она словно это чувствует — сразу беспокоиться начинает, стоит мне хоть в другую комнату выйти. Но я ведь и Гале жизнь облегчаю, когда внушаю ей, что Даринка хочет, правда? Не отзовут меня, как ты думаешь? — с надеждой спросил он.

— Не должны, — уверенно ответил ему я. — Если, когда ты на работу устроился, не отозвали…

— Я и с работы уволиться хотел, — с готовностью подхватил он мою мысль, — но только они же сразу заинтересуются, с чего бы это, приглядываться начнут… Лучше, конечно, оставить все, как есть, не привлекать к себе ненужного внимания… Вот только она там плачет без меня, наверное… — Лицо у него болезненно сморщилось.

— А у Гали спросить? — удивился я.

— Да спрашивал, — досадливо бросил он. — Говорит, что не плачет. Если правду говорит. А часто спрашивать я не решаюсь — если она поймет, что я за Даринку больше, чем за нее, беспокоюсь, это они уж точно заметят.

По глупости я пересказал этот разговор Татьяне. Она тут же принялась комбинировать, как бы устроить Тоше незаметную утечку положительной информации. Причем даже не постеснялась признать, что ей абсолютно все равно, насколько эта информация будет соответствовать действительности. Когда же я возмутился (с полным на то основанием, между прочим!) предложению распространять заведомо ложные факты, она просто сделала вывод, что у меня не хватит способностей убедить младшего коллегу во всей абсурдности его неподобающего ангелу поведения.

Вот вы бы такое стерпели? Естественно, я нашел подходящие слова, заставившие Тошу увидеть всю беспочвенность его страхов и подозрений.

Узнав, что Татьяна напросилась к Гале в гости, я поморщился. Трижды неловкая ситуация! Во-первых, знаю я, как Татьяна умеет руки выкручивать, добиваясь желаемого — с моей точки зрения, приличнее было подождать, пока Галя нас по своей воле пригласит, и хотя бы поинтересоваться, не помешаем ли мы ей. Во-вторых, Тоша опять напрягся — одно дело в невидимости с девчонкой возиться, и совсем другое — при свидетелях. И, в-третьих, у меня не было ни малейшего желания рассматривать чужих младенцев! Я бы лучше этот вечер со своим провел — напомнил бы парню лишний раз, что он — мужчина, а значит, с хрупкими женщинами (начиная с собственной матери, конечно) должен вести себя осторожно и бережно.

Но мне уже хорошо было знакомо это ледокольное выражение на лице Татьяны — пришлось ехать. И, честно говоря, об этом я не пожалел. По крайней мере, по дороге к бывшему Татьяниному дому. Когда перед глазами замелькали знакомые места, я вдруг понял, сколь многого сумел достичь с того момента, как впервые материализовался прямо перед ней. А ведь чуть больше года прошло! И вот, пожалуйста — за столь короткий срок я успел занять весьма завидное положение среди людей: обзавестись семьей, уютным домом, уважаемой работой и даже главным признаком респектабельности — машиной. Полезно вот так, иногда, остановиться, оглянуться на пройденный путь, чтобы произвести переоценку самого себя, поднять планку последующих целей, а главное — хорошенько запомнить аргументы для будущих споров с руководством по поводу рискованных, неординарных решений.

А вот то, во что превратилась Татьянина квартира, привело меня в весьма удрученное состояние. Нет, я никогда не был поклонником хирургической стерильности, которой стремилась окружить себя и мужа Людмила Викторовна, но и тот бардак, в котором мы застали Галю с ребенком, меня покоробил. Я понимаю — маленький ребенок, куча забот, оглянуться некогда… Но что вырастет из этой девчонки, если она с первых же дней вокруг себя такое безобразие видит и воспринимает его как должное? Надо будет обратить на это Тошино внимание.