Ангел-мститель (СИ) - Буря Ирина - Страница 88

— Все стороны они будут там, в верхах, рассматривать, — бросила она.

— А я не знаю, что там, в верхах, происходит, — ответила ей я, — я с тобой сейчас по-человечески говорю. И по нашим понятиям ты вроде в налоговую на Сан Саныча настучала, чтобы у него полный аудит провели — авось накопают что-нибудь такое, что на солидный штраф потянет.

Марина издала некий невнятный звук.

— Именно, — повторила я. — Да еще и в результате моей обмолвки сгоряча — кем мне прикажешь себя чувствовать? Как мне ребятам в глаза смотреть, когда я знаю, что это с моей подачи им сейчас нервы треплют? Пусть они не знают, но я-то знаю!

Ответом мне опять послужило молчание.

— Ты вот о верхах вспомнила, — снова заговорила я, — а как они там посмотрят на то, что ты сейчас ведешь себя точно так же, как эта Лариса? Если не хуже. К тебе тоже проверку присылать — вдруг ты не просто изображаешь гнилую сердцевину, вдруг она в тебе действительно просто выхода ждала? А потом проверять и того, кто тебя проверил? И так до бесконечности?

— Татьяна, ты хочешь, чтобы я больше не приходила к вам в офис? — натянуто спросила она.

— Да, — быстро ответила я, — но не только. Неужели тебе так трудно представить, что мы все за тебя просто тревожимся? Наверно, не случайно для таких проверок присылают кого-то сверху — наверно, к ним всякая гадость не пристает. А если ты, раз за разом такую роль играя, однажды выйти из нее не сможешь? Нельзя со злом его же методами бороться — здесь я со Светкой согласна! — оно так только размножается.

— За меня можешь не беспокоиться, — холодно вставила Марина.

— Нет уж, извини, буду! — решительно возразила ей я. — Уж слишком много лет мы с тобой дружим. И если ты нашла себя в том, чтобы зло отыскивать и искоренять его — я тебе слова против не скажу, но только пусть это будет настоящее зло и пусть оно тебя не заражает.

В ванной стих шум воды. Я поняла, что у меня остались считанные секунды.

— И еще одно, — быстро добавила я, вспомнив последние слова Тоши. — Анатолий с Тошей не инициативу твою зарубить на корню хотят, а помочь — я это точно знаю. Анатолий всегда кипятится, пока до дела не дойдет, зато потом на него без колебаний положиться можно. Ты только подумай, что может получиться, если наш человеческий опыт с их… ну, ты сама знаешь… объединить. Извини, я больше не могу говорить, — почти шепотом закончила я, услышав шаги в коридоре.

— Я поняла, — медленно произнесла Марина. — Я… подумаю.

Буркнув «Пока», я положила трубку и бросилась к выходу из гостиной.

— Может, еще чаю попьем? — спросила я моего ангела, лучезарно улыбаясь.

Марина больше ни разу не появилась не только у Сан Саныча, но и у нас в офисе вообще. А у меня крепко засела в памяти последняя часть нашего разговора. Уж больно интересные перспективы я в ней открыла — неожиданно для себя самой.

В самом деле, до сих пор все человеческие (мои) и ангельские (Тошины, Анабель, моего ангела и даже того анонимного заменителя) совместные усилия всегда приводили к блестящим результатам. Правда также и то, что Тоша никогда не отказывался помочь. Кому угодно. Что же до моего ангела, то, когда речь заходила о чем-то действительно важном, он, выкричавшись, всегда делал все возможное и невозможное, чтобы максимально в нем посодействовать. Мне. Оставалось только проверить, можно ли к последнему списку добавить Марину.

Несколько дней подряд, автоматически — по недавней привычке — оживляя воспоминания о счастливом прошлом в нашем офисе, я ломала себе голову, как бы ненавязчиво выяснить степень его готовности протянуть руку помощи Марине — так, чтобы эта рука тут же не вцепилась ей в горло.

Именно в таких обстоятельствах и приходят в голову гениальные решения. Причем, обратите внимание, только к людям. Вы когда-нибудь слышали о гениальном ангеле? Вот то-то. Они там все такие талантливые, что сравнивать не с кем.

Мы едем в лес. Как обычно, всем коллективом. Почти. Минус Лариса, но плюс мой ангел. И в этом лесу, как и положено, охотимся. Причем сразу на несколько видов дичи.

Во-первых, пора переводить воспоминания о прошлом сплачивающем совместном отдыхе в плоскость настоящего. Разговоров об этой поездке, я думаю, на добрую неделю хватит — без моих постоянных подталкиваний.

Во-вторых, очень хочется хоть ненадолго из города уехать — та вылазка к Светке на дачу уже почти забылась. Моему ангелу, возможно, и достаточно каждый вечер вдоль реки туда-сюда вышагивать, но мне уже бесконечно надоело ощущение, что меня, словно собачку, перед сном выгуливают, чтобы спать не мешала.

В-третьих, было бы неплохо, чтобы мой ангел с ребятами поближе — лично, так сказать — познакомился. И понял, как несправедливо то, что им сейчас приходится терпеть от его собратьев. И проникся осознанием, что это безобразие пора прекращать. После чего можно больше не волноваться — он тут же этим и займется. Чтобы кто-то другой его не опередил.

И, наконец, последнее, но отнюдь не наименее важное — я смогу со стороны посмотреть, как он примется пожар неприязни тушить. Какими методами (может, пригодится, чтобы их с Мариной разнимать), а главное — с чьей позиции.

Он умудрился выступить адвокатом всех без исключения. И ребят успокоил, показав им пути, как карьериста осадить, не роняя собственного достоинства — у тех прямо глаза загорелись. И бездействие Сан Саныча объяснил погруженностью в работу и уверенностью в добром здравии собственного коллектива — нам ли об этом не знать? И их коллективный поход к нему предотвратил (а на самом деле — срыв ангельского эксперимента, хмыкнула я) — напомнив им, что решение кадровых вопросов должно находиться в компетенции руководителя, иначе полная анархия наступит.

Вот куда эти его психологические таланты дома деваются?

Под конец у него даже слово в защиту Ларисы нашлось — возможно, мол, жизни она еще не учена, глаза ей на элементарные манеры поведения нужно открыть.

Вот это мне совсем не понравилось.

О чем я ему по дороге домой и сказала.

И попыталась перевести разговор на Марину.

Он опять под облака взвился.

И слава Богу — в запале проболтался, что ему и Анабель посоветовала Марине помочь.

Что я, разумеется, от всей души поддержала.

И, к удивлению своему обнаружила, что последнее слово — чуть ли не впервые в жизни — осталось за мной.

Главное теперь, чтобы Марина после обещанных раздумий чего-нибудь нового не учудила.

Тогда, возможно, мне удастся отбуксировать этих двух особо ярких представителей инакомыслящих существ к столу переговоров. И Тошу к ним — дымовой завесой, чтобы не сразу поняли, куда их тащат.

Но разработку планов по урегулированию небесно-земных разногласий мне пришлось на некоторое время отложить.

Честно говоря, увидев на следующий день Тошу, я испугалась — на нем просто лица не было. И не я одна. В ответ на посыпавшиеся со всех сторон расспросы он замогильным голосом сообщил, что у Гали родилась дочка.

На некоторое время работа прекратилась.

Такой гвалт даже до погруженного в новые каталоги Сан Саныча дошел — он вышел из своего кабинета и присоединился к общему хору поздравлений и пожеланий.

Тоша молча кивал, приклеив на лицо мучительную улыбку, и обещал передать все добрые слова Гале.

Едва дождавшись обеда, я потащила его в кафе.

— Ну, рассказывай, — торжественно провозгласила я, устраиваясь за столом поудобнее.

— Что рассказывать? — как-то странно глянул он на меня.

— Все, — широко махнула рукой я.

— Да нечего мне рассказывать, — отвел он в сторону глаза.

Я нахмурилась. Что-то здесь не так — пусть он даже не человек, но что, кроме радости, может вызвать рождение новой жизни?

— Когда она родила-то? — задала я самый обычный вопрос, чтобы он немного расслабился.

— В 5.35, - коротко ответил он все тем же напряженным тоном.

— А когда ты ее в больницу отвез? — продолжила я расспрашивать о подробностях.

— Около девяти, — поморщился он, и вдруг его прорвало: — Только не я — она сама «Скорую» вызвала! Никому — даже матери! — не позвонила! А я уже в невидимости был — не мог же я сделать вид, что ни с того, ни с сего вдруг опять вернулся! Хотя, наверно, нужно было — я на минутку на улицу вырвался, позвонил ей — вроде узнать хотел, как у нее дела — так она мне ни слова не сказала! Что мне было делать?