Enigma (СИ) - Мейер Лана - Страница 35

Это ужасно.

Невыносимо.

Мне приятен голос этого психа, моего псевдо-брата, «опекуна-владельца», похитителя… кого там еще? Это даже звучит бредово. И я снова вздрагиваю, когда ощущаю, как широкая и сильная мужская ладонь накрывает горящую кожу между бедер.

– Только я могу трогать модель, – напоминает Мак, когда я слышу судорожные вдохи в комнате. Я никак не могу противостоять ему сейчас, но внутри, мысленно, я уже сожгла его, и начала разрезать его обуглившееся тело на равные кусочки.

Ненавижу.

А когда Мак снимает с меня повязку, я могу лишь слабо поднять голову, обводя взглядом комнату, до сих пор находящуюся в расфокусе.

Мне хочется «переключиться» с проклятого возбуждения, предательски охватившего тело. Мышцы лона выдают его, сладко пульсируя и нуждаясь в разрядке, и за это я ненавижу уже себя, а не того, кто заманил меня в эту ловушку.

Я словно до конца не осознаю происходящее, нахожусь под воздействием теплых волн, атакующих тело.

Не знаю почему, но на короткое мгновение я ощущаю себя в полной безопасности, вновь чувствуя его теплое дыхание на своем затылке.

Судя по всему, я нахожусь на каком-то возвышении, но кажется не подвязана к потолку.

Когда тишину нарушает оглушительный хлопок, входная дверь открывается, и я инстинктивно опускаю голову, как никогда нуждаясь в защите.

Я так хочу, чтобы он закрыл меня от их взглядов. Спрятал.

Одновременно я жажду утешения, одиночества и, конечно, кровавого возмездия. Мысленно я представляю, как раскраиваю идеальное лицо Карлайла и заставляю его захлебываться своей же кровью.

Сейчас – я сплошной клубок, сотканный из противоречий. Клубок… это уже не смешно.

– Ты опоздал к началу. Мы уже почти закончили. Модель скоро пойдет отдыхать, – сухо бросает Мак, скрывая за стальным равнодушием свои истинные эмоции. А есть ли они у ходячего камня, возомнившего себя.

На несколько долгих минут, комната погружается в такую тишину, что я слышу легкий треск веревок, натягивающихся до предела при каждом вдохе. Быстрые шаги, разрезают мертвую тишину, и я наконец слышу знакомый голос, от которого немеет мое сердце…

Нет. Только не Джеймс.

– Что за хрень, Карлайл? Ты совсем дол*анутый? – я не вижу, что происходит в комнате, но звук такой, словно кто-то хватает Джека за предплечья, когда он направляется в мою сторону.

– Прежде всего, успокойся, Джеймс. И ответь на вопрос: она нужна тебе? – я практическую перестаю дышать, прислушиваясь к разговору мужчин.

– Я бл*дь, люблю ее. Какого черта ты с ней сделал? Руки убрали, – в комнате раздается приглушенный смех, принадлежащий мужчинам – напыщенным Элитам и отморозкам, которым Карлайл выставил меня на обозрение. Словно я товар, кукла, бесчувственный кусок плоти…

Так было всегда. Мы с Элли были для тех Элитов биоробатами, созданными для удовлетворения их потребностей, «боксерскими грушами» на которых вымещали злость, гнев и ярость. Играли в Богов, в погоне урвать ощущение всеобъемлющей власти.

Я не могу отреагировать адекватно на слова Джеймса, не сейчас. Кажется, что я теряю сознание, пытаюсь уйти в себя, умоляя про себя, чтобы эта сладкая пытка и одновременно агония души поскорее закончилась.

– Хорошо. Джек, не стоит так буянить при столь важных для тебя гостях. Что они о тебе подумают? Открою тебе маленькую тайну: ты полюбил Бесправную девушку. Если говорить проще: невольницу, рабыню, товар. И он принадлежит мне, Джеймс. И всегда принадлежал, и до тех дней, когда вы скрывались в библиотеке, и после. А теперь ответь на мой вопрос снова: она нужна тебе? Если да, то освободи ее прямо сейчас, и забирай. Я не стану тебе мешать, – спокойно заканчивает свою тираду Мак, продолжая говорить все это с таким превосходством, что меня снова и снова бросает в дрожь.

Идиот. Конечно, Джек освободит меня… он меня любит и теперь я в нем уверена. Вскоре этот кошмар с пленением будет позади, я навсегда забуду о Карлайле, а эта жуткая ситуация еще больше сблизит меня с Джеймсом.

Макколэй

Я никогда не видел Джеймса Грейсона таким. Как только он вошел в основную комнату для проведения шоу «Связанные чувства», и увидел свою загнанную в плети птичку, все в нем изменилось, и я мгновенно почувствовал волну исходящей от него ярости, так похожую на ту, что сейчас бушует внутри меня. Разница лишь в том, что какой бы шторм не царил внутри, я никогда не позволю заглянуть всем им дальше, чем за поверхность его глубин. А на поверхности – либо безмятежные волны, либо корка льда, а порой и целый айсберг.

Идеальные черты лица лучшего друга исказились в зверином оскале, а взгляд метал молнии, то на меня, то на всех присутствующих, что с упоением рассматривали Кэндис.

Но больше всего меня забавляли волны облегчения, счастья и надежды, исходящие от Грейсона. Глупец, он действительно неравнодушен к этой девчонке. И даже его слова, сказанные на эмоциях, самая, что ни на есть правда.

Он влюблен в Кэнди, и его чувства могли бы стать такими сильными… на какие я, не способен.

Такие, какие ей и не снились.

Но разве она заслужила столько любви? Почему мой безумный отец, плевавший на родного сына, так любил ее? Почему посвящал ей все свободное время, тогда, когда со мной общался лишь в пределах лаборатории?

Нет, у меня нет никакой обиды на отца. Совсем. Я просто хочу знать ответ, на простой вопрос: «почему?» Что в ней такого, помимо того, что она красивая, глубокомысленая, смелая?.. Настоящая.

«Особенная».

И я непременно узнаю в чем ее загадка. Лишь вопрос времени.

Судя по тому, как сильно изменился в лице Джеймс, его чувства сейчас не настолько сильны, чтобы он мог отказаться ради Энигмы от своего будущего – от покровительства отца, от политической карьеры и своего высоко положения. От идеального, чистокровного потомства.

И, разумеется, от власти. Жажда власти – вот, что течет по венам любого уважающего себя Элита.

– Что ты несешь… – тихо вдыхает Джеймс, и по его взгляду я понимаю, что Грейсон в шоке, и незамедлительно теряет почву под ногами. Даже вырываться из лап моей охраны перестает, слегка опуская плечи.

– Марк, проводи всех нашей гостей в бильярдную, – начальник охраны поспешно кивает, и к счастью, ему не нужно повторять дважды, и он сразу отрывает взгляд от обвязанной девушки. – Мы скоро присоединимся к вам, – а вот для гостей, засмотревшихся на Кэнди, приходиться напомнить: – Шоу закончено. На сегодня. Вас будет ждать еще один «сюрприз», который поможет вам снять напряжение, – произношу я, имея в виду «своих девочек», а не шибари-моделей.

– Какой в этом толк, если ее нельзя купить… – слышу чей-то раздраженный голос.

– А меня наоборот это заводит. И почему здесь нельзя курить?

Потому что всякая гадость не должна попадать в легкие модели, во время транса, который она испытывает, находясь в связке.

Наконец, мы с Джеймсом остаемся одни, не считая Кэнди, что остается здесь лишь безвольным слушателем.

– Я этого так не оставлю, Мак. Ты слышишь меня? – рычит он, снова делая рывок, пытаясь вырваться из рук охраны. В ответ я лишь нажимаю пару кнопок на своем браслете, и в воздухе мгновенно появляется световой экран со всеми документами на Кэндис Сторм, которую мой отец приобрел у некой компании «Mirror», о которой ничего не известно. Еще одна его тайна, возможно, это даже не настоящие документы. Думаю, отец хотел скрыть бывшего владельца Кэнди и ее матери, потому что информацию о данной компании не выдает ни одна база данных.

– Выключи это нахер. И отпусти ее. У тебя точно проблемы с головой, я всегда это знал… – шипит Грейсон сквозь зубы, и я с удовлетворением замечаю, как вздуваются вены на его лбу.

Что ж, такая сильная привязанность к девушке, для политика – непозволительна. Так что я сделаю Джеймсу большое одолжение, расторгнув их недолговременный союз.