Две ночи и тысячи дней (СИ) - ".Злобный Гений." - Страница 7

Он услышал, как тихо открылась дверь покоев. Услышал тихие шаги босых ног по каменному полу. Почувствовал, что кто-то остановился рядом и, судя по звукам и колебаниям воздуха, присел возле него.

Бросок тела вперед был быстр, вошедший явно не ожидал подобного от казавшегося спящим человека. В его руках, на полу на спине оказался… Дженсен. Подводка глаз размазалась, а характерный запах лучше слов говорил о том, что было с ним до того, как он пришел сюда. Сам взгляд был напуганным, а тело замерло, словно ожидая кары. Интересно, зачем он здесь?

“Ты и правда столь наивен?” - сам у себя спросил он.

Принц чуть скривился и поднялся, глядя на наложника сверху-вниз.

- Иди, умойся, - ровным тихим голосом велел мужчина. - И освежись. Потом скажешь, зачем ты пришел ко мне спящему, - он отошел к окну, глядя на тихий город внизу.

Дженсен молча поднялся и вышел в соседнюю комнату. Большая купальня. Тазы с водой, полная прозрачной чистой и все еще немного теплой воды ванная, масла и мягкие ткани.

Подойдя к зеркалу, рядом с которым стояла мраморная чаша, наложник вновь посмотрел на себя в зеркало.

- Даже я себя презираю… - прошептал Дженсен, понимая, что можно испытывать к такому, как он, при одном лишь взгляде, и это отнюдь не похоть. Судя по холодности принца сегодня вечером и презрению в глазах сейчас, он был прав. Но он не мог не прийти. Его тянуло сюда. Он хотел заглянуть в эти глаза без шума, а наедине. Просто заглянуть. Вряд ли до него снизойдут, но можно было хотя бы помечтать.

- Или рискнуть головой, если господин проснется…

Дженсен рисковал, и рисковал очень сильно.

И все же….

Смыв всю краску с лица, он взглянул на ванную, но не решился. Взял два больших ведра и просто освежился, вылив их на себя в специально отведенном месте, после чего завернулся в ткань, чтобы обсохнуть. Он привык наносить подводку и иногда другие краски. А сейчас на него из зеркала даже неожиданно для себя взглянул мальчишка - взъерошенный, испуганный и молодой.

Покачав головой, Дженсен скинул ткань, надел штаны и вышел в покои принца.

Тот все так же стоял лицом к окну, сложив руки на груди.

- Зачем ты пришел? - спросил Халед.

- Не знаю, - честно ответил Дженсен. Потому что он не смел надеяться на ночь с этим мужчиной, у него не было права мечтать самому.

- Лжешь, - не оборачиваясь, ответил принц. - Ты знаешь, зачем пришел ко мне. Иначе бы тебя здесь не было. Я устал, Дженсен. Путь сюда был неблизкий, и я, признаться, давно уже отвык от всех этих… дворцовых прелестей. Поэтому, просто скажи, зачем ты пришел. У меня нет ни малейшего желания играть в эти игры, когда я могу потратить оставшуюся ночь на отдых.

Дженсен прикрыл глаза и тихо спросил:

- Ты хорошо знаешь своего отца?

- Это имеет отношение к моему вопросу?

- Да. Потому что за мои желания я могу заплатить жизнью.

Халед обернулся и Дженсен вздрогнул.

- Желания?

Сглотнув, наложник лишь коротко кивнул.

- Ты мне неинтересен.

- Теперь лжешь ты, принц, - чуть улыбнулся Дженсен.

Видимо, удивление хоть немного, но отразилось на лице принца, потому что улыбка Дженсена стала чуть шире. Он снова оглядел наложника. Без красок его лицо стало красивым, смазливость ушла, уступив место естественности. И естественное лицо Дженсена было красиво. Он не слишком любил мужчин, но оценить красоту был способен.

- Я не сплю с гаремными мальчиками, тем более с любимцами отца.

- Разве я не нравлюсь тебе? - Дженсен подошел ближе.

Принц скосил глаза вниз.

- Отец позволяет тебе кончать? - в его голосе слышалось удивление.

- Твой отец добр ко мне.

- Я вижу, - хмыкнул он. - Разденься.

Дженсен быстро скинул шаровары.

- И часто ты хочешь тех, кого хотеть нельзя?

- Ты - первый, - тихо ответил он, глядя в пол.

- Значит, говорить правду ты все-таки можешь.

- Тебе могу, - неожиданно даже для себя самого ответил Дженсен. Он вдруг замолк и просто посмотрел на принца. За годы жизни здесь он привык к тому, что его хотят уложить на подушки или хотят подставить. Не редко даже визири. Поэтому он всегда лгал. Сказать правду о своих чувствах - значит умереть. Но Халед… Он уже этим вечером мог накликать беду на него. Но не сделал этого. И Дженсен почему-то верил, что не сделает и сейчас. Скорее просто прогонит.

Эта мысль неожиданно напугала его. До рассвета было еще несколько часов и все, чего желал Дженсен, это быть здесь, хотя бы прикоснуться к принцу и ощутить пальцами тепло его кожи.

- Не прогоняй меня… - прошептал он.

Брови Халеда взлетели вверх:

- Ты просишь?

- Я умоляю, - не поднимая глаз, отозвался Дженсен.

Принц подошел к нему и пальцами поднял за подбородок:

- Почему?

- Я не могу сказать этого вслух, - Дженсен отвел глаза. - Прости, господин.

- Тогда покажи, - предложил Халед.

Дженсен замер. Потому что боялся.

- Ты смеешься надо мной, господин, - горько сказал он.

- Я разрешаю. Сделай то, чего тебе хочется.

Вскинув голову, Дженсен удивленно воззрился на принца. Потом зажмурился и в порыве прижался губами к его губам, чтобы отпрянуть и закрыть глаза. Боясь наказания. Запоминая вкус запретного чувства счастья, поселившегося только что в его душе маленькой горячей искрой.

Дженсену показалось, что его прокляли.

Халед тихо усмехнулся. И тряхнул головой. Почесал кончик носа. Потом обошел наложника кругом. Самое странное в этой ситуации было то, что он понимал чувства этого юноши. Хотеть чего-то не потому что так надо, а потому что самому хочется.

- Дело ведь не в том, что я - сын шейха? - спросил он. - И не лги мне, я все равно пойму.

- Нет, господин.

- Неужели я тебе нравлюсь?

- Да.

- Сам по себе?

- Да. Ты красив. И силен. И…

- И?

- И… странным образом не похож на тех, кто живет во дворце. Ты… ты не такой.

- Не какой?

Дженсен мотнул головой.

- Просто не такой.

Принц, склонив голову, рассматривал наложника, вновь встав перед ним.

- Ты ведь не часто говоришь правду?

- Не часто, - отведя взгляд, тихим голосом признал Дженсен.

- Поцелуй меня, - предложил принц. - Поцелуй. - Дженсен, не веря своему счастью, потянулся к его губам, но когда он почти коснулся их, принц добавил: - Но не так, как тебя научили, а так, как ты хочешь сам.

Дженсен замер. Пытаясь понять: а сможет ли он? Умеет ли он?

- Я не знаю, как это…

- Желать чего-то самому?

- Да.

- Сейчас ты врешь сам себе. Потому что ты пришел ко мне сам. Ты хотел прийти.

- Весь вечер… - признал Дженсен.

- Поцелуй меня, - снова велел принц спокойно и властно.

Дженсену хотелось прижаться, обнять и почувствовать пальцами, но он не мог себе этого позволить. Поэтому подался всем телом вновь вперед и прикоснулся к чужим губам. Но в этот раз не мимолетно и со страхом, а с желанием и трепетом.

Он тоже умел мечтать.

Робко, почти что невесомо, он лизнул нижнюю губу принца, провел кончиком языка по верхней, а затем поцеловал в уголок рта.

- Благодарю тебя, господин… - еле слышно сказал Дженсен, отстраняясь и стараясь унять дрожь.

- За что?

- Ты подарил мне желание, - чуть ярче улыбнулся молодой человек. - Для таких, как я, это ценный дар.

- Желание? - спросил принц. - Твое желание состояло в том, чтобы поцеловать меня? Ты пришел ко мне в покои глубокой ночью, пользуясь своим положением во дворце, чтобы поцеловать меня?

- Даже это - больше, чем я смею просить, - вздохнул Дженсен.

Халед внимательно посмотрел на него.

- Я давно не был во дворце. Сколько ты живешь здесь?

- Семь лет.

- Откуда ты?

- Из северных земель.

Халед вспомнил про земли Илдура - северного воителя, которого они покорили восемь лет назад. Отец тогда приказал воинам забрать всех юношей и девушек, и караваны, попутно разграбив половину деревень, забрали у родителей много детей в тот год…