Закрытое небо (СИ) - Ручей Наталья - Страница 38

В моих ближайших планах один только сон.

И едва доктор заверяет, что моей жизни ничего не угрожает, серьезных осложнений не предвидится, и нужны просто покой и лечение, которое он пропишет, я опять закрываю глаза.

И, скорее всего, засыпаю, потому что, вынырнув из беспамятства в следующий раз, вижу серые вечерние тени в незнакомой комнате, которые рассеивает спокойное бра на стене.

Не сразу понимаю, что именно меня выхватило из сна. Ощущение, что был какой-то толчок, не отпускает, да и сердце беспокойно стучит. И вдруг я слышу мужские голоса. Сначала думаю, что доктор еще не уехал, но нет, доктор не будет говорить с хозяином дома на повышенных тонах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я различаю, что один, спокойный — голос Влада, а второй…

Когда второй голос становится резче и громче, я наконец понимаю, что это Костя. Он говорит долго, упрямо что-то доказывая, а Влад отвечает хлесткими короткими фразами, усмиряя красноречие брата.

Сомнений нет, что спорят из-за меня. Но зачем теперь-то? У Кости удачно складывается личная жизнь. А как живу Влад и я — наше дело. Тем более что это так, ненадолго, и не у него на глазах.

Кто-то быстро проходит по коридору, и от этого движение или просто случайно задели, дверь комнаты приоткрывается. Достаточно широко для того, чтобы я разобрала не только голоса мужчин, но и то, о чем они говорят.

— Зачем она тебе, Влад? — беснуется Костя. — Ты отказался от часов, которые выиграл — заставил надеть их меня. Ты ведь не любишь вещи, к которым кто-то уже прикасался!

— Я не спорил с тобой, — слышится спокойный голос хозяина дома. — Ты сам придумал условия, сам выдумал этот спор. Потому что не мог позволить себе эти часы, а просить не хотел. Костя, я думал, с годами ты научишься смотреть правде в глаза и признавать собственные ошибки. И еще…

Я наконец чувствую прохладу, которую так ждала — она затапливает меня изнутри, морозит внутренности, и обида и разочарование обращаются колкими льдинками, которые чуть хрустят от уверенного продолжения Влада:

— Мария — не вещь.

— Правда?! — взрывается Костя. — А по ее поведению и не скажешь! Она как переходящее знамя! Сначала была у меня, теперь повесилась на тебя! Не побрезгуешь? Знаешь, как я ее трахал?.. Захочешь ее после того, как я ее трахнул? Захочешь, Влад?

— Знаешь, чего я хочу? — голос хозяина дома так же спокоен, какое-то время в гостиной молчание, видимо, он дожидается кивка, и после этого спокойно озвучивает желание, которое полностью совпадает с моим. — Сейчас у тебя в голове стучит сперма, а зад чешется в поисках приключений. Выйди за дверь и трахни себя, наконец.

Какое-то время не слышно ни звука, а потом громко хлопает дверь дома, и вскоре я различаю, как за ворота выезжает машина.

Не знаю, чего добивается Костя и кому старается сделать больнее — брату, себе или мне. Но я не желаю маячить у него перед глазами красной тряпкой, на которую каждый раз хочется наступить.

Самое лучшее — если я снова исчезну с его горизонта.

Приподнимаюсь на подушках, и пока раздумываю, что хорошо бы закрыть дверь, в комнату входит Влад.

— Как ты? — спрашивает тоном, как ни в чем не бывало.

Лицо не просто спокойное, а замкнутое. И, может, действительно лучше не поднимать эту тему, но у нас уже есть тема вне обсуждений — его невеста, с которой свадьба просто откладывается.

— Мне кажется… — смотреть ему в глаза очень трудно, но я пытаюсь. — Думаю, нам лучше поскорее со всем покончить и…

Он не пытается мне хоть как-то помочь. Склоняет голову набок, рассматривает меня так внимательно, словно не видел давно, и молчит.

— Я уже чувствую себя значительно лучше, — говорю преувеличенно бодро и стараясь, чтобы голос не звучал слишком сипло. — Ты говоришь мне, кто все это сделал. Я… в общем, я согласна на кресло…

Несмотря на мои старания, горло саднит, и за браваду и долгую речь мстит мне кашлем.

Влад подходит к пакету с лекарствами, находит там леденец от кашля и дает мне. Когда приступ проходит, он предлагает мне выпить две таблетки из списка доктора. Так же молча, без единого комментария. Просто давая возможность самой понять, что в таком состоянии у нас ничего не получится.

Закрываю глаза, с трудом держусь на грани сна и реальности, но прихожу в себя, когда Влад ложится рядом со мной на кровать. Поверх одеяла, и все же. Я немного пячусь назад, но шевелиться ужасно лень. К тому же, так мне будет хуже видно, как освещение меняет цвет его глаз.

Он поворачивается на бок, убирает прядь волос мне за ухо, и я съеживаюсь, понимая, что он рассматривает.

— У нас с Костей разница в шесть лет, — говорит он так же спокойно, словно не замечая белого шрама. — Еще когда он был маленьким, всегда тянулся к тому, что есть у меня. Все говорили, что это естественно — он просто подражает тому, кто старше него, говорили, что с возрастом это пройдет. Думаю, если бы отец появлялся дома чаще, объектом для подражания стал он, а не я. Но у отца серьезный бизнес, он часто бывал в командировках.

Влад замолкает, проводит костяшками пальцев по шраму.

— Косте всегда хотелось заполучить мои игрушки, мои диски с играми, именно мой велосипед, мои ролики. Я отдавал — мне не было жалко. Тем более что вскоре родители покупали мне что-нибудь новое, — Влад снова делает паузу, а его пальцы безостановочно глядят мой шрам, как будто могут разгладить его совсем. — С годами желание заполучить что-то мое, у Кости, к сожалению не прошло. Ему купили такой же джип, он предпочитает одеваться у тех же дизайнеров, что и я, хотя и выбирает другую по стилю одежду. Он присмотрел участок в этом поселке, но родители опередили и купили ему квартиру в городе. Никогда не понимал этой мании.

Влад снова делает паузу, а потом, чуть царапая кожу ногтем, спускается вдоль линии моего шрама — сначала к уху, подбородку, и, наконец-то, губам.

— Никогда не мог понять: как можно так маниакально хотеть то, что есть у кого-то другого, если у тебя масса возможностей найти что-то свое, — подушечка его пальца поглаживает уголки моих губ, серые глаза следят за этим движением, а потом находят мои, чтобы я поняла это не только по голосу, но и взгляду. — И только когда Костя привез тебя, я понял, как сильно, до хруста в позвоночнике, можно желать то, что есть у кого-то другого.

— Ты просто хотел мои губы, — я устало прикрываю глаза.

— Губы я захотел, когда увидел тебя, — возражает Влад. — А потом…

Я не слышу, что он говорит дальше. Наверное, ускользаю в сладкую дрему, потому что ко мне вновь приходит мужчина из снов.

На этот раз мы даже не разговариваем, я не вижу его лица, просто чувствую, как он ложится рядом со мной, под одеяло, тщательно поправляет одеяло с моей стороны.

Его кожа прохладная, как после долгого холодного душа, и я с удовольствием прижимаюсь к нему. Не смущаясь того, что не только он без одежды: на мне трусики, а на нем…

А, нет, на нем есть штаны.

Удовлетворенно выдыхаю, наощупь пытаюсь пересчитать кубики на прессе мужчины, но его живот сжимается, а мою руку перекладывают на грудь. Ладно, так тоже удобно.

Но удобно какое-то время.

Потом становится жарко, и я разочарованно хнычу, мечтая о прежней прохладе.

— Еще один душ?.. — слышу вздох мужчины из снов.

И с удивлением понимаю, что он действительно поднимается и уходит.

Правда, спустя какое-то время возвращается вновь, и когда я тянусь к нему за желанной прохладой, не сразу понимаю, к чему прикасается лоб.

С трудом приоткрываю глаза, чтобы увидеть свернутое влажное полотенце на груди у мужчины, и опять припадаю к этому почти священному островку своим лбом.

А потом начинается утро.

И оно ярко показывает, что не только мужчина из снов может шагнуть в реальность. Но и реальность может шагнуть в один из ночных и самых страшных кошмаров.

Открыв глаза, не сразу понимаю, где я и с кем. Вчера было столько событий, наложенных на простуду, что мои спонтанные решения сбивают с толку и заставляют нелепо краснеть.