От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ) - "Elle me deteste" - Страница 85

— Почему ты здесь? — Джей всхлипывал, но говорить старался спокойно, почти не заикаясь. — Леррой в столице один? Как он?

— Он со мной.

— Он здоров?

— Да. Теперь, как никогда прежде, — Диас бросил короткий взгляд за спину Джея — туда, где лежали мужья, сыновья и внуки покойного лорда Мангуса, и чуть улыбнулся. — Не переживай о Леррое.

Диас слегка отстранился и мягко положил ладонь на живот Джея. Конечно он почувствовал некоторые изменения фигуры сына и не мог не понимать, чем они вызваны. Анатэ вздохнул, но ничего об этом не сказал. Он взмахнул рукой, и к Джею подошли несколько слуг, довольно бесцеремонно отстранили его. Он бы мог стоять так часами, но у Диаса были другие планы. Он не любил ни долгих прощаний, ни пышных встреч.

— Но…

— Мы обо всем поговорим, Джей. Позже.

****

Диас проводил сына спокойным взглядом, заставляя себя не думать, как он осунулся, как посерела и потрескалась кожа на лице, о впавших щеках и синяках под глазами, о свежем шраме на носу, о беременности Джея и том, в каком состоянии может быть ребенок после пешего перехода через ледник, скудного питания и стрессов. О слезах, которые он почти никогда не видел в глазах своего сильного и волевого мальчика.

Он посмотрел на Зеина, который рассуждал на тему вероятной смерти своего короля, и усмехнулся. Тот ничуть не стушевался. Да и с чего бы? Смелости, дерзости и жестокости новому лорду Парящего замка не занимать. Они с Диасом быстро нашли общий язык и заключили взаимовыгодный договор. Одному нужны были жертвы, а другой не хотел до конца жизни жертвой быть — омега, рожденный не от первого мужа лорда, жить и ждать того дня, когда один из братьев придет, чтобы убить его.

— Итак, принц Эммерих, — Диас улыбнулся чуть шире и внимательно осмотрел Имре. Он изменился с тех пор, как приезжал на Север в роли южного адмирала — гордый и величественный. Теперь назвать его величественным не повернулся бы язык. Однако выражение серых глаз… Не все еще потеряно. Но главное — он привел Джея живым! Гуди ошибся, а Диас нет. — Добро пожаловать на Север.

Имре шагнул к нему и посмотрел в глаза. Он перешагнул черту приличия и личного пространства, оказавшись лицом к лицу с Диасом, и ему, похоже, все эти формальности безразличны. Диас знал — местные слуги и стражники не так пугливы и впечатлительны, как в столице. Никто не кинется валить Имре на пол и резать ему глотку только за то, что он оказался на расстоянии шага от короля-анатэ Севера, и потому не шевельнулся.

— Спасибо, что помог мне вырваться из этого восточного дерьма.

— К вашим услугам, принц Эммерих Яростный.

****

Джей и Леррой сидели вместе за праздничным столом и болтали без умолку. Диас радовался, глядя на сыновей, понимая, что они опять рядом друг с другом и с ним. На Севере, в относительной безопасности и в период временного затишья. Конечно, настанет день, и грянет новая буря, но сейчас Диас не хотел об этом думать. Джей отдохнул и привел себя в порядок. Смотреть на него повзрослевшего и пузатого было странно, но все же того щемящего чувства в сердце больше не появлялось, ведь он улыбался.

Имре сидел напротив, дегустировал местный алкоголь и морщился, никак не отыскивая ничего стоящего. Диас усмехнулся и придвинул ближе к нему кубок с вином. Не то, что на Юге, но и не совсем моча носорога. Сам он курил кальян и задумчиво подсчитывал, сколько кружек пьет Джей. Больше, чем полтора года назад. Намного.

— Интересные нравы. Тридцать покойников — и вдруг праздник, — заметил Имре, отпив вина.

— С умершими уже простились, — пожал плечами Диас, взглянув на Лерроя. Тот зарумянился, хохотал, глаза блестели, а вопросы к Джею лились рекой. От недавней болезни не осталось и следа. Никогда еще он не выглядел настолько живым. — Поводов для радости больше. Король оправился после долгой хвори. В Парящем замке новый лорд. Возвратился принц. Даже два. Даже почти три.

— Да уж! В таком холоде и с таким дерьмовым пойлом нужно искать хорошее и в малом.

— Тебе не придется долго страдать от погоды и мириться с никчемной выпивкой. Ты не пленник и можешь уехать на Юг, когда захочешь. Я распоряжусь, чтобы предоставили все необходимое — только скажи, — сам того не замечая, Диас перешел на южный язык, слегка млея от того, как звучат родные гортанные и рычащие звуки в устах Имре. Он хорошо владел северным, а Диас так и вовсе почти избавился от акцента за годы прожитые здесь. Но это отдельный вид удовольствия — общаться с кем-то на языке, на котором учился говорить.

— Не слишком-то дальновидно — взять и отпустить брата Эстаапена Великого накануне новой войны с Югом. Нет, ты не подумай, что я напрашиваюсь к тебе в плен. Просто рассуждаю. Даже твой олененок, пока мы тащились через ледник, все прикидывал, как бы меня выгоднее продать.

— Уверен, самой гениальной его идеей было обменять тебя на его мужа, — Диас покосился на Джея. Тот не замечал ничего, кроме младшего брата, а его речь стала трудноразличимой. Ему предстоит то еще испытание, когда Стево явится. — Но я не расположен использовать братьев Бартока в политических интригах.

— Тогда ты тут засиделся и уже почти не южанин, — заявил Имре. Но не с вызовом, а улыбаясь. Словно такой расклад нравился ему. Да и почему нет? Его обещали отпустить на Юг — что может быть лучше после долгих лет заточения?

— Я — король-анатэ Севера и регент. Мне вообще не полагается быть южанином. Можно считать, мне это простили по доброте душевной за выслугу лет, — Диас улыбнулся. Он давно сросся и прикипел к Северу, местным нравам и людям. Он больше не мерз, не хотел все время спать из-за темноты, не считал северян туповатыми простаками. Он научился любить снег так же, как море, и даже молился Ледяному Господину. Последние несколько недель — особенно рьяно.

— Ты скучал по дому? Думал когда-нибудь о том, чтобы поехать туда?

Диас не успел ответить, как услышал громкий голос Джея.

— Мы видели Ледяного Господина всего в дне пути от Парящего замка, — заявил он с совершенно серьезным и совершенно пьяным видом. И хотя Диас больше не волновался о его физическом здоровье, теперь появились некоторые сомнения насчет душевного. Он слегка улыбнулся — на случай, если сын просто шутит или выдумывает для Лерроя, чтобы позабавить его. — Он был точно таким, как ты рассказывал, с огромными крыльями и мурлыкал. Похоже, он — омега.

— Я рассказывал сказки, Джей.

— Я знаю! Но он настоящий! Имре его тоже видел.

— Неужели? — Диас посмотрел на Имре, а потом на кубок с «дрянным» вином. Южный принц уже не выглядел так, словно его показаниям стоит верить — глаза полуприкрыты, румянец проступил на серой коже, чуть умиротворенная улыбка. Такого Эммериха Яростного Диас еще не знал. — А у вас много было с собой медовухи?

— Анатэ, нам не привиделось. Имре его даже нарисовал, — Джей отыскал во внутреннем кармане накидки книжечку и стал листать. Диас мельком заметил обложку, плетеную закладку, и во рту пересохло. Он крепко затянулся. — Вот, смотри.

Джей передал ему книжицу и ткнул пальцем в добротный рисунок северного божества.

— Ты ведешь дневник? — спросил Диас, рассматривая детали и удивляясь, как можно нарисовать так точно и красиво в условиях дикого холода, замерзшим пальцами, усевшись в снег. На самом деле, Диас понимал, что сыну никогда и в голову бы не пришло вести записи, и он отлично знал, кому принадлежит дневник.

— Нет. Это принца Бартока.

— Похоже, отцу не удалось избавить тебя от склонности таскать вещи Бартока.

— Я не украл! Мы со Стево были в его комнате в замке и нашли. Стево сказал, что можно его забрать и почитать, — возмущенно оправдывался Джей, забавно выпучив глаза. Леррой пересел поближе к анатэ, чтобы посмотреть рисунки.

Диас вздернул брови. Он не был уверен, что его записи можно читать кому-то даже после его смерти.

— Грабеж.

— Мародерство — больше подходит, — Имре широко зевнул, поставил локоть на стол и оперся подбородком на ладонь. Сама по себе пьяная голова уже не держалась.