От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ) - "Elle me deteste" - Страница 64

— Зачем… все это было нужно? Ну то есть…

— Да потому что он воспринимал детей и омег не как семью, а как рабочую силу. У низшего класса, чтобы взять омегу, нужно всего-то его выкупить у отца или там дяди, брата… Чтобы ты понимал, мужья отца обходились ему примерно в половину той суммы, которая ушла у Стево, чтобы расплатиться за наше посещение северной таверны. А омега, кроме того, что может батрачить сам, еще и рожает новых работников.

— Но всех нужно прокормить! — Джей испытывал натуральное чувство отвращения, но на этот раз не к крысам. — Ведь альфа берет на себя ответственность за омегу и детей! То есть…

— В теории — да. Но на практике — кто не заслужил, тот не ест. Пока я был совсем ребенком и не мог помогать в работе, то нянькался с младшими братьями. Их было много. Они постоянно болели, орали, ныли… — каждое слово Томаш произносил так, что у Джея не оставалось сомнений — никаких теплых чувств к своим близким он не испытывает. — Ночами было очень похоже на вот эту нашу обстановку.

— Я не ною, — буркнул Джей, и правда уже успокоившись. — Ты с ними больше не общаешься?

— Приходится иногда. На Юге, знаешь ли, не так просто отделаться от родственников. Но я жалею, что до встречи с Имре у меня не хватило решимости и мозгов сбежать.

— Ты говорил, вы с ним подрались, но из-за чего? — припомнил их старый разговор Джей. Сложно представить детьми невозмутимого советника и морское чудовище, которым теперь виделся Имре.

— Пф… Мы были горячими и вздорными. Можно подумать, малолетним альфам нужна причина, чтобы сцепиться.

Мысленно Джей заметил, что омегам тоже повод не всегда нужен. Но вслух сказал другое:

— Стево рассказывал, что при жизни Безумного Короля даже косой взгляд в сторону принца карался смертью…

— О, да! И у стражей принцев даже было непререкаемое право тут же и привести казнь в исполнение, без суда и всякого разбирательства. Что они и собирались сделать, когда растащили нас. Но, знаешь ли, Имре был сложным и очень… противоречивым человеком. Если коротко — он был крайне жестоким ублюдком, но не лишенным справедливости… в какомто своем понимании.

— Он убил своего беременного супруга, — ворчливо напомнил Джей, чувствуя, как у него опять сводит живот от противных воспоминаний и омерзительного запаха в камере.

— Это было жестоко. Но не лишено смысла, — безэмоционально отозвался Томаш. Похоже, он тоже не считал чем-то из ряда вон выходящим такую ситуацию. Или, по-своему обыкновению, ни словом, ни интонацией не выдавал истинного к этому отношения. — В любом случае, те стражники едва сами не лишились голов и уж точно лишились своей должности. Поскольку никто не смел защищать принца Эммериха, как какого-то омегу, да еще и от такой тощей селедки, каким был я.

— Хорошее начало дружбы, — хмыкнул Джей.

— Может быть, если б мы тогда не подрались, я бы до сих пор подбивал чьи-то ботинки.

Почему-то после этих слов Джей вспомнил своих северян. С Сэй он тоже сперва подрался и только после познакомился. А потом они вдвоем задумали накостылять Эммету. И оба получили пиздюлей. Теперь перед глазами возникло воспоминание, как Эммет чистил ржавчину с чьего-то клинка и в каких жутких условиях им приходилось жить. Он задумался о том, что никогда не выбирался далеко из своей безопасной и надежной скорлупы. Ведь он не знал, как живут обычные люди на Севере. Что, если и у них так? Он, конечно, мальчишкой сбегал из дворца в город, общался там с ребятами своего возраста, играл с ними, но никогда не задумывался, тепло ли им в их жалких шкурках так же, как ему в шубе из меха трехглазого снежного пса. А покормят ли их мясом на ужин, как его, или всыплют ремня за разодранные сапоги или рукавицы.

Джей почувствовал себя жалким, слабым и никчемным. Он понял, о чем говорили Сэй и Эммет. Он влюбился в Стево и совсем забыл, что у принца Севера были не только привилегии, но и обязанности перед его народом и перед его королем. Он буквально предал все это. И только теперь пришло осознание: здесь, на Юге, Джей пустое место без изверга.

А значит, если Стево вдруг умрет, Джей потеряет не только своего любимого альфу. Он потеряет все.

========== 37. Только когда Эммерих воскреснет и станет королем! ==========

Стево понял, что жив, некоторое время назад. Потом он осознал, что не на корабле. Не было качки, скрипа досок, хрипа акул, звука рвущейся парусины и ревущего ветра. Зато присутствовал отвратительный запах лекарств, и это означало, что у Стево теперь крайне невыгодное стратегическое положение. Он выбрал выжидательную тактику, чтобы в подходящий момент поразить всех эффектом неожиданности и слинять до того, как его начнут лечить. Он успел даже провести небольшую проверку на сохранность необходимых ему конечностей — царапины, укусы и ушибы не в счет. Это пришлось делать в режиме строжайшей секретности, чтобы никто не заметил. Но, похоже, в данный момент всех больше волновала истерика Эсты, который разошелся ни на шутку.

— Я же приказал прислать сюда лучшего лекаря! Он должен быть здесь еще вчера!

— Но Ваше Величество, — послышался не слишком уверенный голос Милоша. — Рурорг на Севере вот уже около десяти лет.

— А какого морского дьявола он там делает? — бушевал Эста. — Кто позволил?

— Принц Барток увез.

— Барти мертв! Почему ни у кого не хватило ума вернуть старикашку назад! Он нужен здесь! Сейчас!

— Ваше Величество, дело в том… что… — на этот раз мямлил один из советников Эсты. Вот ведь кретин! Томаш бы никогда не жевал так сопли. — В общем-то, Рурорг отказался возвращаться.

И тут уж Стево никак не мог хотя бы себе ни признаться в том, что за это благодарен лекарю. Какое счастье, что после походов и ранений ему приходится иметь дело с Милошем и Эмилем, а не этим… демоном.

— Как это отказался? Что он себе позволяет? — скорее удивленно, чем сердито, спросил Эста. Судя по звукам, он подошел ближе к кровати Стево и остановился рядом с ним.

— Ну… мы его звали. И опять, год назад, после захвата Севера. Он написал, что вернется на Юг только когда принц Эммерих оживет и… станет королем. Прошу прощения, Ваше Величество! Это не мои, старика, слова!

Тут уж Стево был не в состоянии сдерживаться и хрипло захохотал. Он открыл глаза, чтобы посмотреть, насколько сильно от таких новостей у Эсты покраснела физиономия. Почему-то больше всего у брата покраснели уши, и, если Стево ничего не путал, — вероятно это из-за воспоминаний, как охотно Рурорг их всех четверых за них таскал.

— А ты, Стево, прекрати ржать! — невнимательно отмахнулся Эста. — Напиши ему, чтобы приехал немедленно или я вообще велю казн… Стево! — до брата, наконец, дошло, что происходит, и он буквально упал на постель Стево, чтобы сжать его в объятьях. — Я так переживал за тебя, идиот чертов, я бы не переж…

— Ааай, Эста, отцепись!.. — Стево недовольно нахмурился и со всей братской любовью пытался отпихнуть его от себя. — Так. Хорош. Я живее всех живых, если ты только меня не задушишь, — Стево сел на кровати и часто заморгал глазами, пытаясь сфокусироваться.

Народу оказалось оскорбительно мало: парочка лекарей, советник короля, сам Эста и Джестра, который лениво развалился в кресле у окна. Что-то не много желающих оказалось постоять у смертного одра главнокомандующего. И, главное, не показался безутешный вдовец и лучший друг. Небось уже сбежали вместе в закат, как и планировали. Стево потер лицо ладонями, на которых даже сохранились все пальцы, отгоняя от себя идиотские мысли. Он опять огляделся. Джей, наверное, в таком же состоянии, а то и похуже.

— Где мой муж? — растерянно спросил он.

— В темнице, — отрезал Эста. — От этого мальчишки одни неприятности все время, я решил, что…

Договорить предложение он не успел, поскольку Стево резко поднялся с постели. Он пошатнулся и упал бы, если бы Эста не поддержал его под руку.

— Погоди скакать, как сайгак. Ты же шибанулся головой о корму корабля! Тебе не нужно пока вставать, — проговорил Эста пробуя усадить Стево назад.