Дед (СИ) - Резник Юлия - Страница 16

— Папочка, пусть мне твои юристы помогут разобраться с органами опеки? Я хочу получить официальное разрешение на посещение детворы. Не хочу этой грымзе на лапу давать! Много чести…

— Лен… Я вообще чего звоню-то, — вдруг меняет тему отец, после секундной паузы. — Ты можешь вернуться домой. Мы все решили с этим арабом.

Лена пораженно замирает посредине комнаты.

— Как решили? — спрашивает. — Уже? Так быстро?

— Нам удалось организовать встречу в Давосе с его отцом. Он дал мне гарантии твоей безопасности и осудил действия сына. Ты, что… Недовольна, что ли? — изумляется.

— Нет, папочка. Довольна, конечно. Только… Я сейчас не могу вернуться. Совсем.

— То есть, как это? — удивляется отец.

— Я же тут Григорию с бизнесом помогаю. И с детьми вопрос не решен. Как же я уеду?

— Вот так, Плюшка! Это не твоя жизнь, и не твои проблемы.

— Нет, папочка. Не обижайся, ладно? Только я так не могу. Знаешь, какую кашу я здесь заварила? Никак не бросить на полпути. Ну, ты же сам меня учил доводить все до конца.

— Так, Елена Андреевна! — повышает голос отец. — Ты мне тут стрелки не переводи! И зубы не заговаривай. Мигом домой собирайся!

— Нет, папочка. Извини, но я, пока тут все не закончу — домой не поеду.

На другом конце провода в изумлении замер отец. Ну и барана он воспитал… И понимает же, что разубеждать — себе дороже. Решила что-то, и все — пиши пропало.

— Ленка, ты мне это брось! А то приеду и надеру тебе зад, не посмотрю, что взрослая! Вот стыдоба будет!

— Папулечка, ну я же ничего плохого не делаю. Работаю, детками обездоленными занимаюсь… Просто, помоги мне, ладно?

— Не нравится мне это все! Так и знай, — бурчит отец, но Лена уже понимает, что он смирился.

ГЛАВА 13

Утром Дед сообщает, что уже в состоянии работать. И, несмотря на отчаянные протесты Плюшки, все-таки настаивает на своем. Они едут в офис вместе, и мужчина даже сам ведет машину, отметая помощь девушки железным, как ему казалось, аргументом:

— Ты не справишься с этой махиной.

Ладно! Если он такой упертый, пусть ведет. Она не будет настаивать! Хотя, если честно, с его Тундрой она бы справилась в легкую. Но не рассказывать же ему, как они с друзьями на Хаммерах по пустыне гоняли. Или как на сафари ездили? Она такими танками управляет, может, и получше его. Ну да ладно…

Устраиваются в Дедовом кабинете. Гриша — в своем кресле, а Лена — скромненько с боку. Лучше так, чем за отдельным столом в бухгалтерии. Практически сразу же появляется кадровик. Ну, надо же. Сегодня без опозданий.

— Григорий Аристархович! — Дед поднимает удивленные глаза, а кадровик, не замечающая его изумления, продолжает. — Мне, что же, и правда Филиппова и Аксенова в разгар сезона увольнять? — бросает косой взгляд на Лену.

— Кто распорядился? — уточняет мужчина.

— Так Елена Андреевна. Говорит, увольнять всех будем, кто без уважительной причины на работу не выйдет. А людей из города наймем, только, кто ж к нам поедет… — заводит свою любимую песню Ольга Николаевна.

Дед переводит взгляд на Плюшку, а та деловито пожимает плечиками и отчитывается:

— Все верно. Мы уже нашли замену уволенным выпивохам. Два механика подойдут на собеседование сегодня к одиннадцати.

— Готовьте приказ на увольнение, — хмурый взгляд в сторону кадровика.

— Так, как же это…

— Я что-нибудь непонятно сказал, Ольга Николаевна?

Кадровик, понимая, что с шефом спорить — себе дороже, молча помотала головой из стороны в сторону и быстренько прошмыгнула за дверь.

— Ты недоволен, — констатирует Плюшка.

— У этих мужиков семьи, которые нужно кормить. Сейчас мы их лишили средств к существованию.

— Неправда, — отрезает Лена. — Они сами себя лишили. И работы, и денег. Своим безалаберным поведением. Почему ты взваливаешь всю вину на себя?

— Их нигде больше не станут терпеть. Соответственно, мужикам будет нелегко найти работу.

— А может, это и хорошо, Гриша. Ты не смотрел на ситуацию под другим углом? Они потому и пить никогда не бросят, что знают — им за это ничего не будет. Хотят — ходят на работу, хотят — пьют. А ты им еще и зарплату платишь! Я-то видела ведомости. И какой у них стимул держать себя в руках, если и так все неплохо?

Дед пожимает плечами, отвернувшись к окну. Есть доля правды в словах девушки. Сам он их всех разбаловал. Своей добротой и пониманием.

— Видишь ли, если сделать все за человека самому, то это не помощь. Помощь — научить его это делать самостоятельно. Если ты выудишь рыбу и отдашь голодающим — это им не поможет. В следующий раз они также станут ждать подачку. А вот если ты научишь их удить, голод им будет не страшен. Понимаешь, о чем я? То же касается и твоей благотворительности.

Дед удивленно поворачивается к ней лицом, и она продолжает:

— Да-да, я все знаю. Опять же, ты действуешь из лучших побуждений, но… Они же все, все в этом селе рассчитывают только на тебя! Почему? Практически все работают, получают вполне приличную зарплату, а чуть что — бегут к тебе с протянутой рукой. Так не должно быть. Человек должен рассчитывать на себя. Вот возьми, к примеру, того же Аксенова. Ты почему ему ворота за свой счет менял?

— Потому что старые у него рухнули от времени.

— А он не в курсе был, что они вот-вот завалятся? Почему он сам не предусмотрел этого, отложив необходимую сумму? Правильно, потому что знал, что ты в любом случае поможешь. А свои деньги он пропил, не вышел на работу, получив полный оклад, и выводов никаких не сделал.

Дед задумался, потирая бок. Не то, чтобы он не осознавал этого сам… Но когда тебя тыкают носом в твои же ошибки…

— Ты почему, как положено, свою благотворительность не оформил? Что это за новшества — со своего личного счета деньги списывать, когда можно — с прибыли предприятия, получив хотя бы налоговые льготы? И что это за тетрадочка с отчетами, ты в каком веке живешь?

Что ей ответить? Как объяснить? Ему просто нет дела до всего происходящего. Просят — дает, ему-то одному на кой столько деньжищ? Он вообще не ради денег работает. И по фигу ему и на льготы налоговые, и на тетрадочку. Да и если бухгалтер ворует под шумок, ему то что? Но одно дело себе признаться, насколько сам себя не уважаешь, и совсем другое — рассказать кому-то другому. Да и не планировал он как-то таких разговоров.

— Ты не подумай, я не жизни тебя учу. Просто обидно за тебя… Очень.

Обидно? За него? Чудны дела твои, господи.

Размышления Деда прерывает стук в дверь. На пороге появляется Макарыч.

— Слышал, закончился твой грипп, — говорит, пожимая Дедову руку.

— Ага, закончился, — подтвердил Григорий, потирая бок.

— Пойдем-ка, Григорий Аристархович, поговорим… о вирусах.

Дед бросает удивленный взгляд на своего виноградаря и следует за ним. Что это его сотрудников сегодня сподобило его по имени-батюшке называть?

Макарыч останавливается у самого крыльца и, оглянувшись по сторонам, выдает неожиданно:

— Тут такие бациллы новые появились кругом… Не знаешь, случаем, что происходит? — начинает издалека старик.

— Я-то знаю, отец. А вот ты не лезь. Решим все и без твоего геройства. Подключили уже нужных людей. Скоро все закончится.

— Хорошо бы… — протягивает старик, — нельзя здесь рубить. Горе будет. Наводнения, или еще что похуже. Ты смотри, что в соседнем районе делается. Лес вырубили, нарушили природный баланс, а теперь мучаются. Нам тоже такое грозит.

Дед скупо кивнул головой, и еще раз предостерег виноградаря от вмешательства в дело черных лесорубов. Макарыч, вроде бы, внял. И пообещал особо не активничать.

— Пойдем назад, я еще с твоей невестой хотел кое о чем перетереть.

— У меня нет невесты.

— Вот и плохо. Давно пора обзавестись. Леночка! — расцветает пожилой мужчина, открывая дверь в кабинет Деда. — Ты мне тоже на пару слов нужна. Уделишь время старику?