Оно: всё впереди (СИ) - "Ira_Jones" - Страница 161

Такое вот беспочвенное утешение. Конечно, ни с каким врачом он не разговаривал, да и в смерти Фостер был совсем не уверен. Но силы ему нужны. В этот раз он не стал перегибать палку и вовремя остановился, дав детям надежду на выздоровление девушки.

— Ну-ну, Билли. Не надо плакать, — своим клоунским голосом пропел он, поглаживая мальчика по спине. Тот быстро взял себя в руки и отпрянул от монстра.

— Я н-н-не пл-л-л-л... — из-за непредвиденного всплеска эмоций, он не мог нормально высказать свои мысли.

— Я знаю, знаю, — уже нормальным голосом сказал Пеннивайз.

Остальные тоже успокоились, делая вид, что ничего не было.

— Ладно. Мы пошли, — шмыгнул носом Урис.

— Давайте, — монстр ещё раз погладил заику по спине, от чего тот вздрогнул, но быстро успокоился и направился в коридор за остальными. Пеннивайз терпеливо выждал, пока неудачники не скрылись за поворотом, и захлопнул дверь, оставаясь наедине с журналисткой.

В уши снова ударило противное пиканье аппарата, о котором он только-только забыл. Клоун подошёл к окну напротив койки и резким движением задёрнул шторы, дабы больничный фонарь не светил сквозь грязное стекло. Воцарилась тьма. Мерцание кардиомонитора немного мешало, но отключать его Пеннивайз точно не собирался. Он сел на стул, который дети пододвинули к кровати журналистки, и склонился над ней, пристально смотря на закрытые веки. От неё пахло чем-то непонятным. Ни живым, ни мертвым. Монстр даже не знал, нормально ли это. Раньше он никогда не подвергал Мертвым Огням взрослого человека.

«А ведь ты мне понравился! С самого первого дня нашего знакомства! Я думала, ты славный парень!» — вспомнил он её слова. Но в его голове всё не укладывалось, как же он мог понравиться? Внешность? Пф, нет. В Нью-Йорке красавчиков явно хватает, так с чего ей интересоваться провинциальным парнишкой, за которого себя выдавал Пеннивайз. Ему было незнакомо чувство любви. По крайней мере, не в том смысле, который в слово «любовь» вкладывала Фостер. Как странно. Он невольно заставил кого-то привязаться к нему. Разбил сердце, даже не имея на то никаких намерений.

— Ладно. Пора, — сказал сам себе клоун.

Он встал, потирая ладони и закатав рукава, стащил с Шарлоты одеяло. Нужно было максимально сконцентрироваться, чтобы огни вновь появились. Обычно это происходило само собой, когда монстр находился на пике голода, злости или возбуждения. Тогда огни загорались, поглощая любого, кого выберет Пеннивайз. Но сейчас они больше походили на энергосберегающие лампочки, которые тускло светились внутри него. Не было никакой провокации, которая способна взбудоражить его существо до грани, пересекая которую, клоун мог оказаться там, за пределами реальности.

Он напрягся, нависая над девушкой и обдавая её своим горячим дыханием. Глаза начали желтеть, но этого было мало. Вены на руках и висках вздулись, лицо покраснело, пальцы изо всех сил вцепились в железные бортики койки, едва не оставляя вмятин. Казалось, Пеннивайз готов взорваться, как бомба с часовым механизмом. В конечном итоге, он не выдержал и просто рухнул на пол, едва не теряя сознание. А огни толком даже не зажглись. Видимо, той силы, которые плачущие дети наделили его, не хватало.

Клоун встал, опираясь на стул, и привалился к кровати рядом с Фостер, тяжело дыша и рассматривая неподвижное тело девушки. Теперь стало ещё хуже, и если он нормально не насытится, то о Мертвых Огнях можно будет только мечтать.

— Какая ты глупая, — выдавил из себя монстр. — Какие вы все люди глупые. Лезете не в своё дело. Я не просил любить меня. Мне не нужна была твоя любовь. Так почему? Что ты увидела во мне? У меня ведь ничего нет. Я не вписываюсь в людские рамки морали. Тогда... почему?

Но тут он вспомнил тот самый момент, когда неудачники вывели из Мертвых Огней Беверли. Там, в канализации. Бен просто коснулся её губ, и та перестала летать. Тогда Пеннивайз особо не стал заморачиваться над этим, так как прошло слишком мало времени с момента, как он подверг её своему влиянию. Но всё же... как так получилось?

Для монстра не был секретом факт того, что Бен, как впрочем и Денбро, не ровно дышит к Марш. В её присутствии их пульс учащается, зрачки становятся шире, а сердца бьются быстрее. Это физиологическое понятие «симпатии». Но неужели её спасло то, что люди называют любовью? Естественно, любовь не подразумевает лишь отношение между мужчиной и женщиной, как пары. Есть также родительская любовь. Любовь к животным, к определенному типу людей, например друзьям. В общем, очень растяжимое понятие.

Пеннивайз приблизился к лицу Фостер, смотря на губы девушки. «А что, если...» Он вспомнил, как она поцеловала его во время танца. То же самое сделал и Бен, когда Беверли летала. Конечно, это не долбаная сказка, типа Белоснежки или спящей красавицы. Но попытка – не пытка. Клоун начал медленно приближаться своими губами к губам Шарлоты, зажмурившись и вытягивая рот трубочкой. Прикосновение случилось, и монстр на пару секунд замер, после чего завершил поцелуй и быстро отстранился. Было мокро и холодно. Никаких эмоций, что ещё раз доказывает, что «любовь», если она и присуща клоуну, проявляется совсем иначе.

А Фостер так и осталась лежать с закрытыми глазами. Пеннивайз лишь вздохнул и, поджав искусанную до крови губу, взял руку девушки в свою большую ладонь и пожал, словно они здороваются друг с другом.

— Привет. Я Роберт Грей.

Он вспомнил, как при первом их знакомстве в магазине мороженого, даже не соизволил пожать ей руку. И почему-то сейчас он об этом очень жалел. ***

Стенли и Майк шли от автобусной остановки. Мокрый снег прилипал к ботинкам, из-за чего кончики пальцев потихоньку коченели. Их дома находились дальше всех и, частенько, они вместе шли сначала с Урисом до его дома, а потом Майк добегал до фермы.

— Ненавижу зиму, — пробубнил еврей, толкая мыском ботинка ледышку.

— Да, я тоже. Хорошо, что в Дерри она не такая долгая, — согласился друг.

Они прошли ещё пару-тройку метров в полной тишине, пока Стен вдруг не остановился. Майк не сразу это заметил и прошёл чуть дальше, прежде чем понять, что идёт один.

— Он лжёт, — процедил Урис.

Холодный ветер трепал кудри мальчика, закрывая глаза. В свете фонаря, под которым он остановился, его тень стана большой и несуразной, словно готовая трансформироваться во что-то ужасное, подобно той женщине с картины, которая так и висит в кабинете отца по сей день.

— Стен... мы это уже проходили, — вздохнул Майк, но почему-то не решился выйти на свет, предпочитая оставаться во тьме зимнего вечера.

— Слишком всё странно сложилось. Именно он нашёл её, врачи не могут толком ничего сказать, а Пеннивайз словно ничуть не удивлён.

— Послушай, помнишь случай с Морти? Мы все обвинили его, а оказалось, кот просто сбежал, причём по нашей вине.

— А зачем ему тогда было оставаться у неё? — никак не мог уняться еврей. — С чего вдруг, а?

Майк поправил шапку, которая слишком сильно сползла на лоб, и посмотрел на небо. Снежные хлопья падали на землю и медленно таяли, оставляя лишь лужи, которые на следующее утро превратятся в замёрзшие льдины, на которых будут подскальзываться жители города.

— Может... ему тоже жаль? Как тогда, с Миссис Харис.

— Это другое. Шарлота не так сильно ему дорога, — фыркнул Урис.

— Откуда ты знаешь? И если он например, хотел её съесть, то почему не сделал это, когда нашёл её? Так было бы проще.

— Я... эх... — Стен удручённо вздохнул. — Я не думаю, что он хотел съесть её. Но Пеннивайз что-то скрывает. Это же Пеннивайз! Он всегда что-то скрывает. Уверен, этот клоун знает, что происходит с Фостер. Знает лучше всех.

Фонарь начал мигать, заставляя мальчишек задрать головы. Стало как-то неуютно, ведь до следующего фонаря метров тридцать, не меньше.