Пятый факультет - Любимка Настя - Страница 5

— Ликаю, — поправила она меня. — Со дня гибели всех своих родных она больше не считалась герцогиней Анрет Ликаей Веросской. Шестилетний ребенок четыре года учился выживать и оставил себе от прошлой жизни лишь второе имя, то, что дала ей мать. И нет, я не убила ее.

— Не смогла? — облегченно выдохнула я.

Я бы точно не смогла смотреть на то, как убивают десятилетнюю девочку, и уж тем более участвовать в этом. Я не хотела вспоминать, но память была беспощадна, и я вновь увидела, как принесли в жертву дочь Леона. Обрывки случившегося с Райаном горячей волной опалили сознание. Не это ли делал Велиар? Он же приносил в жертву тех, в ком поет магия Жизни? Или схожая с ней магия.

— Я не знаю, что в тот момент толкнуло меня обещать ей защиту — ее слезы или глухое признание, что она никому не нужна. Я уговаривала себя, что позже, много позже, я найду ответ на этот вопрос. Мысленно я придумывала тысячи способов по ее использованию, а в итоге… Мы провели древний мощный ритуал, и та, кого я должна была убить, стала моей сестрой. В тот день ее светлые волосы разбавились черными прядями, я же получила лишь один светлый локон — наглядное доказательство того, что приняла ее магию Жизни.

— А она — Тьму?

— Верно. — Мартина неожиданно тепло улыбнулась и прикрыла глаза. — Однажды я застала эту неугомонную дуреху за последствиями ведьминского ритуала. Она призвала себе фамильяра, правда, вместо черного кота получила наглого лиса, который еще и крылья имел, и дала ему имя Жоржео. Хейли, она никогда не звала его иначе как обжора! Откровенно говоря, мы все его так называли. Он не ел, он жрал! И ему вечно было мало!

— Ты стала ее учителем? — посмеиваясь, спросила я.

— Я заменила ей семью, взяв на себя роль не только учителя, но и старшей сестры. Отец сослал меня в обитель, тем самым подарив время и возможность дать магическое образование светлому ребенку. Уже тогда я собирала союзников. Мне помогали чем могли: давали Ликае необходимые знания, кормили, обучали защите и ближнему бою. Но в те короткие часы, что мы могли проводить вместе, забывая обо всех проблемах и долге, я наблюдала за удивительным существом, которое своим присутствием окрыляло, дарило всем радость. Рядом с ней я хотела стать лучше, во мне просыпались доселе неизвестные чувства. Ликая — вот кто стал смыслом моей жизни.

— Ты говоришь о долге, что ты имеешь в виду?

— Долгом я считала необходимость выровнять баланс сил — соотношение магов с даром Света или Жизни, к которым относилась Ликая, и магов с даром Ночи или Тьмы.

— К которым относишься ты.

— И практически все, кто влачил существование в Драгонарии. — Женщина ухмыльнулась. — Единственным магом, кто превосходил по силе дара отца, была я. Самоуверенная девчонка, отчаянно не желавшая умирать. Нас было трое, Хейли. Трое идиотов, решивших, что сумеют помешать императору уничтожить наш мир и скрыться в другом. Витор — сын погибшего наставника маленькой, еще не попавшей ко мне Ликаи, она и я. На протяжении нескольких лет мы разрушали источники тьмы, которые разрастались из-за увеличения рождаемости темных магов и гибели светлых.

— То есть баланс нарушился, и в ваш мир хлынула тьма, которая принимала форму источников? А они, в свою очередь, появлялись повсюду?

— На момент, когда я и Витор приступили к их истреблению, число источников достигло двухсот пятидесяти, а когда к нам присоединилась повзрослевшая и принявшая мой дар Ликая, нашими стараниями осталось двадцать шесть, и два из них, самые мощные, образовались во дворце императора.

Женщина замолчала, давая мне время осмыслить сказанное.

— Я верила, что мне под силу убить отца, а значит, захватить власть и запретить душегубство светлых, — Мартина со злостью сжала кулаки. — Мы с Витором мечтали, что, когда настанет этот день, Ликая выйдет за него замуж, родит ему много детишек и, возможно, это послужит толчком, чтобы возродилась и магия Жизни.

— Но?

— Я даже не знаю, успел ли он перед смертью признаться ей в любви. Я запрещала себе любить и не давала ему шанса открыться раньше, чем мы справимся с последними двумя источниками тьмы. А Ликая… Хейли, она была наивным ребенком, который безудержно искал во всех добро и на боль и злость отвечал улыбкой! Она не была готова к любви и семейной жизни. И вместе с тем… она была бы прекрасной женой и матерью. В ней сочетались безбашенность и игривость, наивность и бескрайняя доброта, мудрость и самопожертвование.

— Все пошло не по плану?

— Как видишь, — пожала плечами Мартина. — Я была обманута. Меня заманили во дворец сообщением, что у них Ликая. А связь, которую мы установили при ритуале, как назло, молчала. Я не слышала ни ее эмоций, ни ее дыхания. Слишком поздно я поняла, что ошиблась. Ликая бросилась меня спасать…

Мартина закрыла глаза.

— Ты знаешь, она очень храбрая. Сумасбродная, готовая идти напролом ради тех, кого любит. Ее признали даже драконы. Последние, что остались на нашей земле. Небольшой клан с предводителем по имени Кейган. Он умер, взяв штурмом дворец. Подставился, чтобы Ликая смогла пройти мимо прихлебателей императора и найти меня.

— А Витор? Он был с ней?

— Не знаю, но его смерть наступила раньше, чем Ликая пришла ко мне.

— Мне жаль, — прошептала я.

— Это дела минувших дней, — отмахнулась Мартина. — Если бы ты не была девушкой, я бы вряд ли так открылась. Мужчины легче и быстрее принимают свою миссию, не требуя уточнять, им не нужна…

— История? Главное достигнуть цели и получить логичные указания к действию?

— Именно! — рассмеялась Мартина. — Смешно сказать, но те трое, что приходили ко мне, проведя ритуал, называли меня Богиней и каждое мое слово принимали как приказ к немедленному исполнению.

— Может, в этом и была ошибка, что у них не получилось?

— Вряд ли, — покачала головой собеседница. — Мне была нужна ты.

Я отвернулась, чтобы не видеть ее поникшие плечи, потухший взгляд. Не так говорят о том, кто нужен. Хотя бы не столь обреченно!

— Что было дальше?

— Дальше? А дальше отец открыл проход в другой мир, и, спасая Ликаю, я толкнула ее в неизвестность, надеясь, что в новом мире она наконец обретет свое счастье.

— Ты явно недоговариваешь.

— Хорошо, мы пытались спастись вдвоем, но, когда отец спеленал меня заклинанием, я поняла, что буду лишь балластом, который в итоге втащит Ликаю обратно в Драгонарию, а потому отпустила ее руку.

— Самопожертвование…

— Что?

— Я говорю, что тебе не чуждо самопожертвование и ты не так плоха, как пытаешься мне показать.

— Не забудь повторить эту фразу, когда я закончу свою историю, — криво ухмыльнулась Мартина.

И опять я промолчала. Конечно, я могла бы сейчас многое ей сказать. К примеру, что человек, которому все равно, как будут жить его потомки, никогда не станет думать о том, как передать знания. И уж тем более не расскажет о механизме, при котором душа живого человека отправится на свидание к первоисточнику, чтобы получить необходимую поддержку при противостоянии могущественному существу.

— Как только Ликая полностью растворилась в портале, наш мир содрогнулся. Словно кто-то невероятно огромный прыгнул. И продолжал прыгать до тех пор, пока земля не поменялась местами с небом.

Даже примерно представить такое у меня не получалось.

— Он желал выжить так сильно, что не просто устремился в спасительное зияние, которое вело в новый мир, но и прихватил с собой всех подданных.

— Император?

— Да. Вот только из всех, кого перебросило сюда, в живых оказались лишь пятнадцать человек. И император не входил в их число.

— Как это?

— Мне тяжело объяснить тому, кто еще пока не понимает природу Тьмы. — Мартина посмотрела мне прямо в глаза. — В момент перехода в новый мир отец аккумулировал всю жизненную энергию людей и магов, находящихся в империи. Он желал за их счет выжить, однако замкнул эманации смертей на себе и превратился в уродливое существо, которое сложно назвать человеком или живым.