Агнцы у порога (СИ) - "Оро Призывающий" - Страница 50

— Вы… — она собиралась что-то прошептать, но я продолжил, не слушая её:

— Я решил дать вам шанс поговорить. Попрощаться, если желаете. Как семье. У вас будет не очень много времени, поэтому рекомендую заранее продумать, о чём вы их скажете.

— Вы тиран! — выдохнула она.

— О! — я поднял бровь. — Ещё недавно вы утверждали, что я ничтожество. Но разве можно быть тираном и ничтожеством одновременно? Мне казалось, это противоречит само себе!

Я двинулся к двери, но на пороге снова обернулся:

— За вами придут через полчаса. Надеюсь, вы не забудете сказать родным, что если бы вы не артачились, когда я предлагал вам стать матерью наследника Гротлинга — ваша страна сейчас бы не лежала в руинах, а её король не ожидал бы казни у меня в замке.

После этого я вышел за дверь.

Через полчаса королевскую семью действительно свели воедино в одном из гостиных залов. Ни Киоран, ни его жена или сыновья пока не видели меня лично.

— Валисса! — первой отреагировала её мать, когда двери захлопнулись, и вельговцы остались одни.

— Мама! — моя бывшая жена кинулась к ней и крепко обнялась. — О Клорас Великий, как я это выдержала! Это было ужасно!..

Глядя через очередное зеркало на происходящее в помещении — взгляд был немного сверху, как из камеры слежения — я отметил:

— Она не спрашивает, как дела у родных. Не сочувствует их собственным потерям, хотя знает и о смерти старших братьев, и о гибели родной страны. Она первым делом жалуется на свои страдания — наверное, меньшие из всех.

Валисса же затем повернулась к отцу… и начала натуральным образом орать на него:

— Как ты мог?! Как ты мог, отец, отправить меня сюда?! В эту варварскую страну?! Ничего бы не было, если…

Мы с Колтри и Тиллем переглянулись. Дальше начался форменный скандал и истерикой, разве что без битья посуды, которой в комнате просто не было. Причём его источниками были двое: Валисса и Киоран. Мать и старший из оставшихся сыновей, 15-ти лет, только пытались всех успокоить, а оставшиеся два, 9-ти и 11-ти лет, испуганно жались в угол, чтобы не попасть под горячую руку.

— Она ведь единственная дочь в семье, да? — протянул Тилль с лёгкой брезгливостью. — Это объясняет, почему у неё такой капризный и избалованный характер.

— Зато ты видишь, почему мне не хочется трогать остальных, — вздохнул я. — Сейчас мне хочется торжественно — и с надлежащими почестями, всё-таки монарх — отрубить голову Киорану, Валиссу — просто деть куда подальше… Но я не знаю, что делать с остальными.

— Моё мнение не изменилось, — пожал плечами Тилль.

Тем временем, ссорящиеся на «экране» дошли до кульминационного момента. Валисса выпалила отцу именно то, что я ей говорил — что, согласись она зачать от меня ребёнка, и я бы не нападал на Вельговию.

— Он сделал это… из-за одного твоего отказа? — ахнула мать Валиссы. — Целую страну из-за твоего отказа? Он настоящее чудовище.

Кажется, она поддерживала дочь в этом споре, но делала это максимально пассивно и мирно.

— А ты что, не могла согласиться?! — неожиданно осадил всех спорщиков подросток, брат Валиссы. — Он, конечно, чудовище. Но ты одним своим согласием могла остановить всё это!

— А у него есть мозги, — я чувствовал, что всё меньше и меньше хочу устраивать публичную казнь детей и женщин.

И Киоран, и Валисса — оба набросились на сына и брата. Валисса кричала о том, что «никогда и ни за что», Киоран — что «не после того, как»…

— Они что, и правда думали, выдавая за меня Валиссу, что та будет женой лишь чисто номинально? — искренне поразился я. — Ладно. Дайте им договорить — и разводите обратно по комнатам. Думаю, я готов принять решение.

Наши «камеры слежения» исправно работали и в других комнатах вельговского семейства. Наверное, в том, чтобы снова изолировать Валиссу от остальных, не было логики, но я просто не хотел, чтобы подобный шум стоял в покоях пленников постоянно.

Более того — я решил, что отца семейства тоже следует куда-то отселить. Или нет?.. Наверное, дать им попрощаться было бы гуманно. Но, в любом случае, побеседовать с ними — с Киораном и с остальными — я хотел по отдельности.

Камера в комнате Валиссы ничего интересного не показывала. Та ходила по комнате, пыталась вышивать… плакала…

Женщины!.. Сначала они ведут себя как высокомерные сучки, потом плачут, когда оказывается, что вести себя так не следовало.

Наверное, она не заслуживала смерти. Один её вид вызывал у меня отвращение, и всё-таки мерзкий характер — не такое преступление, за которое следует казнить. Если так вдуматься — я тоже не подарок, да много кто.

И всё-таки я решительно не понимал. Неужели она не знала, чем всё может окончиться? Всерьёз думала, что может хамить своему мужу, королю страны, в которой живёт, думала, я так и приму это как данность, а она и дальше будет щёлкать орешки в сахаре?

Жучки в комнатах остальной семьи показали более интересное кино. Пока старший сын отвлекал младших от печальных мыслей, отец и мать тихо ругались. Кажется, королева была не слишком довольна политикой своего мужа, и давно предлагала ему не конфликтовать с нами, но в то же время яро протестовала против нашего политического брака с Валиссой.

Я решил запомнить эту информацию для будущего разговора.

И первым делом я приказал привести ко мне Киорана. Привести в мой кабинет. Вместе с нами был Тилль — и всё, я не хотел устраивать из этого представление.

Итак, когда Киорана Третьего Вельговского ввели в мой кабинет — точнее, он сам вошёл, яростно оглядываясь на конвой — я впервые увидел этого сурового человека вблизи.

Лет пятидесяти. Короткая стрижка, насколько вообще были в эту эпоху короткие стрижки. Лёгкая седина и жгучий огонь несмирения в глазах. Кажется, я понял, в кого пошла характером Валисса.

— Итак, наконец-то мы встретились лично, — медленно начал я, когда за стражниками закрылась дверь. — Жаль, конечно, что при таких обстоятельствах, но тут уж ничего не поделать. Меня вы знаете, это — мой советник, герцог Лорби. Присаживайтесь.

— Не тебе говорить мне об обстоятельствах, сопляк! — Киоран не сел, только опёрся руками о спинку кресла. — Ты развязал эту войну — не я!

— Знаете, как говорят… — я задумчиво развёл руками. — Победителей не судят. А я победил.

— Легко было одержать победу с этими… нелюдями! — Киоран сверлил меня глазами.

— Бросьте, — поморщился я. — Вы имели возможность создать таких же. Даже начали, насколько мне известно. Но затем побоялись гнева старшего брата — и прекратили. Не так ли?

Он замолчал.

— Вот этот момент вы и упускаете, — я пожал плечами. — Я не развязывал войны. Я просто первым вступил в её… активную фазу. Первым начал боевые действия. Начали её вы своим отношением ко мне, моей стране и моим требованиям. Пожалуй, точкой невозврата было то ваше письмо — помните?

Я достал из ящика стола желтоватый лист и начал читать:

— …а взамен того взять любого приёмыша, хоть с улиц или из подворотен: Мы полагаем, вашему королевскому роду от того не будет большого ущерба.

Киоран скрипнул зубами, я же поднял глаза от письма.

— Чем это было, по-вашему, как не объявлением войны? Тем более, с учётом международной обстановки.

— На тот момент я не заключал никаких договоров с Санглатов, — после некоторой паузы ответил Киоран. Кажется, я задел его — до гордеца начало доходить, что причины его краха не в моей жестокости, а в его собственных поступках. — Первый союз возник уже после твоего вторжения на мою территорию, и то спустя какое-то время.

— Не заключали, — я мило улыбнулся. — Но не могли не знать о планах Санглата. И, конечно же, полагали, что Гротлинг будет разбит им — быстро и легко. Разумеется. Не будь над нами угрозы вторжения этих фанатиков — вы бы ещё трижды подумали, прежде, чем так отвечать мне. А так — всё равно нам недолго осталось, можно и нахамить. Уверен, если бы нас действительно разбили — Вельговия бы стала стервятником, добивающим ещё живое тело.