О свободе (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 8

Отцу было сказано, что его младшая дочь направляется на обучение в монастырь Всепрощающей Матери. И из всей семьи правду знали только двое: мама и сестра Таюна, которой сама Дарилла успела рассказать об этом перед своим отъездом.

Первые месяцы путешествия, которые Дарилла сейчас вспоминала с ностальгией, дались им очень тяжело. Ерха никак не мог приучиться к тому, что рядом с ним не господская дочь, а его шалопай-племянник, которому незазорно и оплеуху дать. А выросшей в комфорте и довольстве Дарилле казалось дикостью то, что происходило вокруг: голод, нищета, убийства... Их ограбили ещё в самом начале пути. Тогда Ерха думал, что Дарилла не выдержит, и они повернут домой. Но пятнадцатилетняя, почти шестнадцатилетняя девочка проявила свойственное некоторым детям упрямство, и они нанялись в обоз. Это была самая сложная часть пути. Дарилла любила повторять, что это её «боевое крещение», после которого она стала настоящим странником. Хотя на самом деле это превращение произошло позже.

Девушка быстро переняла новые правила жизни, отбросила ненужные ей манеры и девичьи ужимки. Через некоторое время новый образ начал удаваться ей так виртуозно, несмотря на смазливую внешность, что Ерха порой искренне переживал, что прибьёт когда-нибудь его «племянника» чей-нибудь ревнивый муж.

Словно оправдывая опасения Ерхи, Дарилла нагло уставилась на идущую по другой стороне улицы девушку. Её бёдра были настолько впечатляющи широки, что Дарилла восхищённо присвистнула. За что тут же словила подзатыльник от дяди.

- Не охальничай! - сурово изрёк Ерха.

И почти тут же проворно ухватил Дариллу за шиворот и оттащил в сторону. Мимо, громыхая колёсами по мостовой, пронеслась карета.

- Не зевай! - проорал кучер.

- Кулёма, - не разжимая губ, процедил в ответ Ерха и добавил уже для Дариллы: - А ты меньше по сторонам зенками зыркай и ухами слухай.

Дарилла потёрла затылок и поморщилась. Изречения малограмотного Ерхи иногда заставляли её содрогаться. Попытки принести в его тёмную душу свет образованности привели к тому, что мужчина теперь порой изъяснялся, используя дикую смесь из слов собственного лексикона и слов, услышанных от образованной Дариллы. Звучало так, словно он изощрённо ругался.

До порта они шли ещё около получаса. Им пришлось миновать торговую площадь и сделать небольшой крюк: ошибочно решив, что самая широкая улица ведёт к порту, они вышли к переправе. Перед ними раскинулась широкая водная гладь Нолина. Первый паром уже отчалил и виднелся на середине реки. Если приглядеться, то южнее, далеко-далеко, можно было различить очертания моста. Как ни странно, здесь рыбой пахло не так сильно.

Поспрашивав людей, уже собирающихся в ожидании следующего парома, парочка направилась по узкой тропке мимо храма, нависающего над рекой. Его краснокаменная громада была построена на выступающей части берега. Миновав храм, путники увидели, что Нолин в этом месте круто забирает на северо-запад. Из-за этого порт и оказался скрыт за храмом.

- О-хо-хо! - радостно рассмеялась Дарилла.

- Повремени радоваться, - остудил её Ерха. - На борт взойдём, тогда радуйся.

В порту царило оживление. С вновь прибывших кораблей на лодках к пристани привозили грузы. Торговцы рыбой спешили на площадь со свежим товаром. Запах здесь стоял тот ещё: тошнотворный аромат залежавшейся рыбы смешивался с речной свежестью и духовитым запахом смолы. Грузчики без энтузиазма переругивались между собой и с большей охотой орали на снующих под ногами собак.

Оставив Ерху под стеной одного из домов, Дарилла смело спустилась к пристани и затерялась в толпе. Ерха, впрочем, из виду её не потерял. Глаза его всё ещё видели очень хорошо. Шапку с буйно торчащими из-под неё кудрями он заприметил почти у самых деревянных мостков, на которые выгружали прибывший с кораблей товар. Дарилла с улыбкой обратилась к невысокому мужчине, который записывал в книгу прибывший груз. Весьма неохотно он поднял на неё глаза, а потом качнул подбородком в сторону. Ерха перевёл туда взгляд и увидел огромного мужчину с чёрными кудрявыми волосами и такой же кудрявой бородой. Он командовал загрузкой небольшого баркаса с бойким названием «Вёрткая рыбёшка».

Ерха слегка забеспокоился. Всё же мужик выглядел устрашающе, а звук его голоса долетал даже до него, перекрывая ругань грузчиков. Но у Дариллы язык был лучше подвешен, и по-местному она говорила ловчее, чем сам Ерха.

Капитан «Вёрткой рыбёшки» встретил улыбающуюся Дариллу недружелюбно: брови нахмурил, руки сложил на груди... Того гляди пошлёт куда подальше. Но выслушать выслушал. После короткой фразы девушки что-то спросил у неё. Она ответила и указала пальцем на Ерху. Капитан мрачно посмотрел на «дядю», и недовольная морщинка между бровями разгладилась. Он коротко ответил, и Дарилла просто просияла и полезла за кошелём. Ерха страдальчески вздохнул, провожая монеты печальным взглядом.

Через несколько минут Дарилла пробилась через толпу и подошла к Ерхе.

- Нам повезло, - радостно заявила она. - Они отправляются в Торату завтра ранним утром. Капитан согласился взять нас на борт. Задаток я отдал.

Дарилла так привыкла говорить о себе в мужском роде, что даже наедине с Ерхой продолжала вести себя как мужчина.

- Ну, хоть за постой много не отдадим, - попытался утешить себя Ерха, для которого каждая монетка была частью его большого, но скупого сердца.

- Пошли, найдём место для ночлега. Только, - Дарилла сурово сдвинула брови и, склонившись к самому лицу Ерхи, тихо произнесла, - если вдруг вздумаешь напиться, я тебя в Нолине утоплю.

- Да что ты, что ты! - возмутился дядя.

Таверна, которую они приглядели, располагалась недалеко от реки и вид имела довольно неказистый. Над обшарпанной дверью висела вывеска без надписи, но с изображением бочки, над краем которой пузырилась пена. Ерха предположил, что пивная. Из-за обшарпанной двери раздавались громкие и весёлые голоса, в основном, несмотря на утро, пьяные.

- Можа, в городе посмотрим? - засомневался Ерха.

За себя-то он не очень боялся. Больше он переживал за девичью честь «племянника». Здесь же, судя по всему, гуляли мужички-речники с прибывших в порт кораблей. Беспокойный народец.

Но Дарилла лишь проверила через рубашку, не пропал ли с шеи амулет-отгонитель блох, вшей и постельных клещей, и бесстрашно распахнула видавшую виды дверь.

В нос ударил сильный запах пива и вездесущей рыбы. Дарилле пришлось обождать на пороге, чтобы глаза успели привыкнуть к царившему здесь полумраку. Её взгляду открылось просторное помещение, заставленное обшарпанными деревянными столами и лавками. Вид весьма убогий. Глиняный пол застелен соломой, которую уже не мешало бы заменить свежей. Стены и потолок почернели от чадящих светильников. Внутри запах был ещё сильнее, но Дарилла только поморщилась.

Большинство столов уже были заняты, посетители - пьяны или старательно доводили себя до этого блаженного состояния. За одним из столов яростно бросали кости. Проигравшие обкладывали победителей такой бранью, что впору было восторгаться их изобретательностью.

В целом, Дарилла оказалась довольна увиденным. Бывало и хуже. Закончив осмотр, она направилась к стойке, за которой со скучающим видом гонял мух плюгавый мужичок с вислой бородёнкой.

- Доброго утра, почтенный! - Дарилла улыбнулась самым располагающим образом.

Хозяин таверны посмотрел на возникшего перед ним мальчишку с подозрением. На попрошайку, вроде, не похож, но лицо наглое, и глаза как у прирождённого плута.

- Чего надо? - недружелюбно спросил он. Гнать повременил.

- Нам бы комнату на одну ночь, - Дарилла через плечо кивнула на Ерху. - И что-нибудь перекусить.

Хозяин задумчиво пожевал губами и смерил их обоих взглядом. Ерха вызвал у него больше расположения: он как-то более подходил под образ обычного посетителя его заведения.

- Две медьки за комнату и по две с морды за обед, - наконец сказал он.

Ерха горестно охнул и схватился за сердце. Шесть медек! Хоть по-давридански Ерха разумел не всегда хорошо, но когда дело доходило до денег, он начинал понимать любой язык.