Рожденная избранной (СИ) - Эйзен Ольга - Страница 39

— Если б я хоть на минуту могла забыть, — устало вздохнула я.

— Да, но все дело в том, что их много и неизвестно, на каких страницах находится нужная нам информация и есть ли она там вообще. Если я буду заниматься чтением дневников в одиночестве, есть большая вероятность того, что мы так многое и не узнаем до приезда Элмера, а, значит, не сможем его остановить. В общем, как насчет зайти после уроков ко мне и разобраться с этими дневниками вместе?

Я безразлично пожала плечами, но глаза, зажженные от интереса и какого-то необъяснимого восторга, давали вполне ясный, понятный без слов ответ.

— Здорово! — воскликнула вместо меня Хилари, переводя заинтересованные огоньки зеленых глаз то на меня, то на отчего-то встревоженного Кевина, который к этой секунде успел повернуть голову в ее сторону. — А я могу пойти с вами?

— Да, конечно! — протянула я, обрадовавшись предложению подруги, но под конец фразы вдруг резко замолкла и посмотрела на Кевина. — Она же может пойти, правда?

Он замялся и стал молниеносно переводить взгляд то на Хилари, то на меня, сомневаясь в разумности предложения первой.

— Я не знаю, — неохотно произнес он, давая понять, что ему просто неудобно отказать, и обратился к подруге: — Ты уверена, что хочешь быть впутанной в это? Никто не знает, чем обернется дело под конец…

— Конечно, я уверена, — не раздумывая, ответила Хилари таким голосом, будто ей приходилось разжевывать кому-то до глупости очевидную вещь. — Андреа моя лучшая подруга, и я, хотела того или нет, была впутана в это с самого начала. Если ей нужна моя помощь, я соглашусь, даже если сразу после этого мне отсекут голову.

Я невольно улыбнулась и, склонив голову на бок, смотрела на подругу благодарным, тронутым, полным тепла взглядом. Встретив его, она лишь смущенно улыбнулась в ответ и в спешке отвела глаза, оглядывая все и всех вокруг.

— Да и разве нам не нужна помощь? — прибавила я, взглянув на Кевина. — Втроем мы разберемся с дневниками гораздо быстрее и легче расправимся с Элмером. Глупо отказываться от возможности использовать в работе еще один мозг, к тому же такой умный, как у Хилари.

Подруга усмехнулась и закатила глаза к потолку, а я только шире улыбнулась, умиляясь ее смущению. Кевин еще несколько секунд колебался, но, вздохнув, все же поднял руки, сдаваясь.

— Ладно-ладно, Хилари, ты можешь прийти, — произнес он. — Думаю, нам правда может понадобится помощь. Встретимся сразу после уроков у школы?

— Договорились, — кивнули мы с Хилари, и Кевин, еще раз полностью оглядев меня, улыбнувшись, развернулся и пошел той же дорогой обратно.

— Ну надо же! — восторженно воскликнула Хилари, обнажая в улыбке все свои зубы. — Еще пять минут назад я думала, что приду домой и буду весь день смотреть сериальчики, а теперь собираюсь рыться в дневниках пятисотлетней вампирши. Даже не верится.

— Мне тоже не верится, что еще три недели назад я спокойно сидела себе дома и главной моей проблемой был недостаток времени на сон, — вздохнув, пожала я плечами. — Но стоило появится какому-то вампиренышу на пороге нашей школы, и вот я уже молюсь, чтобы меня не прикончили в следующий момент.

— Чтоб тебя, Андреа Эванс, кто-то прикончил? — ухмыльнулась Хилари, подняв брови и удивленно глядя на меня. — Да этот Элмер, скорее, получит долгожданный кол в сердце, чем хоть пальцем тронет тебя. И если тебе не хватит сил прибить его, обещаю, это сделаю я.

В очередной раз тронувшись словами подруги, я заулыбалась и, не найдя никаких подходящих фраз, бросилась в ее объятия.

— Не могу представить, как мы раньше жили, не зная друг друга, — тихо, почти шепотом произнесла я, крепко обвив подругу своими руками.

Даже не видя лица Хилари, я знала, что она усмехнулась и улыбнулась еще шире. Ничего не отвечая, она прижалась ко мне сильнее, и эти теплые дружеские объятия говорили куда больше любых слов.

После окончания уроков мы вдвоем вышли из школы, болтая о чем-то незначительном и легко забывающемся. Когда мы вместе с толпой спешащих домой школьников, оказались на крыльце, Кевин уже стоял у самой первой ступеньки и, облокотившись на железные перила, ждал нашего появления. Едва мы переступили порог и успели наружить его среди остальных заполнивших школьный двор подростков, как он мгновенно выпрямился, поправил рукой рюкзак на плече и, сложив руки за спиной, провожал нас глазами до самого основания небольшой лестницы. Смутившись от его внимательного взгляда, не отрывавшегося от нас ни на секунду, даже чтобы моргнуть, я спускалась вниз, стараясь не поднимать лишний раз головы и делать вид, будто не замечаю этого пристального взгляда. Вновь я осмелилась посмотреть на Кевина лишь тогда, когда мы с Хилари оказались внизу, в двух шагах от него.

— Идем? — коротко спросил Кевин, натягивая на плечо вторую лямку рюкзака. Мы безмолвно кивнули и все вместе направились к его машине, припаркованной неподалеку.

Дом Кевина располагался в пятнадцати минутах езды от школы и представлял собой маленькую прямоугольную белую коробочку с серой крышей, из которой двумя крохотными домиками выглядывали люкарны. Позади него находилось еще одно небольшое квадратное строение — гараж, около которого Кевин и остановил машину. Сам дом располагался на возвышении, и от узкой дорожки к крыльцу вела длинная бетонная лестница, окруженная с двух сторон подобиями клумбы, устеленными зеленым стриженным газоном. На них, вдоль дома, росли несколько полуголых кустов и маленькое деревце, должно быть, недавно посаженное и так же постепенно теряющее свои немногочисленные листочки. Где-то позади дома я сумела разглядеть что-то вроде беседки, но убедиться в этом так и не смогла: Кевин пригласил нас войти внутрь.

Обустройство дома тоже не отличалось чем-то особенным. Комната, в которой мы оказались, покинув крошечную прихожую, сочетала в себе одновременно гостиную, кухню и столовую. В одном углу располагался небольшой светло-серый диванчик с бело-синими подушками и одно такое же кресло. Позади них стояли два огромных шкафа с набитыми книгами полками, а впереди — телевизор, поставленный на длинную деревянную тумбочку. Стены напротив были заставлены парой кухонных тумб, плитой и холодильником, поставленных, скорее, из приличия, чем из необходимости. Посреди комнаты стоял квадратный обеденный стол с двумя стульями за ним, а неподалеку от него — лесница, ведущая на чердак. Несмотря на свои маленькие размеры, дом выглядел очень уютно и находиться в нем было на удивление приятно.

Кевин сказал, что он спрятал дневники в своей спальне, и направился за ними, предложив нам присесть и подождать его. Однако ни я, ни Хилари не послушали его и, с интересом озираясь кругом, пошли за ним. Он вошел в дверь, располагавшуюся справа от кухонного уголка, и я, влетев в спальню после него, остановилась на пороге, оглядывая только что открывшуюся мне комнату. Любопытная Хилари встала прямо позади меня и тоже старалась просунуть голову в дверной проем. Спальня Кевина, вопреки моим стереотипным представлениям, была наполнена светом, уютом и какой-то необъяснимой гармонией, вселяющейся в сердце любого, кто сделал хоть шаг за порог этой комнаты.

Посреди стояла большая воздушная кровать, застеленная бело-золотистым бельем, а впереди нее располагался комод из светлого дерева, к которому были подобраны абсолютно идентичные по стилю прикроватные тумбочки с беловатыми лампами на тонких металлических ножках. Окно, занимавшее стену справа от кровати, было закрыто нежно-бежевыми шторами с легкой полупрозрачной белой тюлью. У стены слева стоял небольшой письменный стол, на котором лежали черный тонкий ноутбук и пара каких-то бумаг.

Над комодом висела огромная картина, написанная в стиле абстрактного экспрессионизма и наталкивающая на мысль, что художник просто водил кистью по холсту, закрыв глаза, которая, однако, прекрасно вписывалась в интерьер своими теплыми, мягкими золотистыми красками. Кевин подошел к ней, ухватился руками и в одно мгновение снял картину со стены, опустив ее на пол, прислонив к кровати. Мы с Хилари, молча и не двигаясь, с интересом наблюдали за дальнейшими действиями. За картиной находился хорошо замаскированный под обои сейф или его подобие. Ловко набрав какой-то код, Кевин раскрыл дверцу сейфа, и, как бы мы ни пытались заглянуть внутрь, видели лишь эту квадратную дверцу, обернутую куском однотонных бежевых обоев. Порывшись там, он вытащил несколько книжек, обращаясь с ними максимально осторожно, будто с сокровищем. Впрочем, делал он это, конечно, не случайно: большая часть рукописей выглядела такими старыми и потрепанными, что порой казалось, будто они вот-вот развалятся прямо в руках Кевина.