Внук Донского - Раин Максимилиан - Страница 68

Внезапно мужичонка разразился отборными ругательствами, подскочил к самому старшему поварёнку, схватил и оттаскал его за ухо. Какими только эпитетами, надо признать красочными, не награждал он провинившегося. Безрукое и бесполезное существо, оказалось, всего лишь просыпало соль. На этом пыл у ругателя не угас. Он что-то скомандовал пареньку, и тот, ещё ниже склонив пылавшее от стыда лицо, поплёлся к скамейке у окна, снимая на ходу штаны. Захотелось вмешаться, спасая бедолагу от позорной расправы:

— Повара Смирного могу лицезреть?

Мужичонка грозно повернулся ко мне и с недоумением уставился.

— На кой ляд я те требен, мухоблуд? — недружелюбно выразился повар, угрожающе помахивая прутом.

Не узнал, или забыл, или всё сразу… И чего это сразу мухоблуд? Может быть, тут у меня на усадьбе уже вовсю протекает классовая борьба. А я чего-то не в курсах. Хотел было что-то шутливое отморозить, как из глубины кухни выскочила баба и запричитала:

— Батюшка мой, се есть Димитрие-княже, господине наш!

Почему-то ей сразу поверили и повалились передо мной на колени. Похмыкал глубокомысленно, показывая, что воспринял должным образом холопское приветствие и жестом предложил всем принять рабочее положение. Повар весь искланялся и умолял простить своего раба, то есть себя. Обещал об этом подумать позже, а сейчас попросил обсудить со мной одну задумку. Вернее, две.

На просьбу выделить мне в поход лучшего своего ученика, Смирной указал на поварёнка, которого собирался только что отхлестать прутом, и принялся его отчаянно расхваливать. Старшим сыном оказался он повару, по имени Гуляйко. И младшие поварята тоже оказались сыновьями Смирного. Узнав, что князь берёт его с собой в поход, пацан чуть не разревелся от радости. Упал в ноги отцу и благодарил его горячо с целованием рук и прочих действий в патриархальном стиле. Братья его не скрывали лютой зависти. Затем Гуляйко переключился на меня, но я решительно остановил излияния пацанячьих благодарностей, заявив, что хочу поначалу испытать его мастерство. А именно — он должен сотворить продукт под названием "мороженое". Повар Смирной понял меня немного иначе. В зимнее время русичи замораживали молоко, смешанное с мёдом. Затем соскребали получившуюся сладость в виде стружек и лакомились.

Увы, этот вариант не годился, так как работал только в зимнюю пору, когда и так холодно. Интересней мороженым угощаться в жаркую пору. Я вкратце обрисовал ситуацию вокруг этого продукта. За рецепт его изготовления короли в Европе готовы были отдать любые сокровища. Ингредиенты для мороженого в запасниках боярина Кикина имелись. Требовались тростниковый сахар, лёд, яйца куриные. Сахар хоть и был невероятно дорог и доставлялся купцами из далёкого Леванта, пользовался популярностью у высоких особ. А льда ещё много оставалось с прошлой зимы. Рассказал поварам примерно технологию производства, взяв с холопов клятву сохранять её в тайне. Отцу и прочим родным помогать не запретил. Велел сделать мороженое до вечерней трапезы.

Как раз подошло время дневной. Выехал вместе с витязями во дворец. Отца нашёл прогуливающимся по галерее. Он меня подозвал и ласково поинтересовался здоровьем. Пришлось покривить душой и вознести хвалу чудотворной щепке за скорое выздоровление. Батя наставительно произнёс:

— Сам чуешь, яко Господь силу сею явлет, аще с молитвою и смирением к нему притекати.

Упросил его перенести наши посиделки куда-нибудь наружу из душных палат. Поглощение еды должно приносить не только пользу, но и удовольствие. По незнакомым переходам и лестницам вверх добрались до прихожей перед основательной дубовой дверью, напугав дремавших здесь холопов. Откуда-то сбоку появился пожилой дьяк и отпёр дверь. Я впервые находился в этом кабинете и поэтому с интересом оглядел его. Сводчатые стены были большей частью заняты шкафами с полками, заполненными различными бумажными документами, книгами из пергамента и свитками. Остеклённые малыми фрагментами окна размещались со всех сторон, заливая помещение светом. Одно из таких окон было расположено на двери, ведущей возможно на какой-нибудь балкон, или гульбище по-нынешнему выражаясь. Оставалось предположить, что любящему комфорт бате захотелось устроить один из своих кабинетов в самом верхнем месте своего особняка. Теперь понятно, куда он пропадает, когда никто его не может отыскать.

У одного из окон стоял письменный стол, назначение которого угадывалось по письменным принадлежностям из бронзы и белым листам бумаги. Ещё более необычно смотрелся стоявший в другом углу круглый стол со стилизованными под звериные лапы ножками. Вокруг него располагались стулья с резными спинками. Батя, знать, наслушался от странствующих сказителей всяких историй про короля Артура.

Немного не угадал с местом трапезы. Нашу компанию ближников вывели наружу за раскрашенную дверь. За ней обнаружился не балкон, а целый парадиз с резными колоннами, увитыми вьющимися растениями. Здесь же располагались небольшие деревца и кусты розы в деревянных кадках. Точка обзора возвышалась над крепостными стенами примерно на четверть высоты, и за ними красиво смотрелись пригородные лесистые холмы. Сам город был весь внизу, как на ладони. В дальней части балкона виднелась уютная беседка, больше похожая видом на пряничный домик. Туда мы все и направились за государём.

Пришлось немного подождать, пока носившиеся с подносами озабоченными лосями холопы накроют стол. Ближники и государь прогуливались по балкону, наслаждаясь окружающими красотами. Витязи мои расположились у беседки и наигрывали спокойные мелодии в мадригальном стиле. Отец заинтересовался их красочными накидками. Рассказал ему, что произвёл своих музыкантов в сан рыцарей, а на их накидках изображён герб княжества Волежского. Про рыцарей правитель Галицкий знал много, начиная с легенд о короле Артуре, которую он слыхивал в детстве от сказителей и был глубоко впечатлён этим произведением. А я был впечатлён обширными познаниями культуриста в европейской и античной литературе, а ещё в исторических событиях. Никак не вязался его образ громилы с широкой образованностью.

С овеваемой ласковым ветерком верхотуры хорошо просматривались выходящие через западные, рыночные ворота ратники. Колонна двигалась мимо торжища по улицам посада и выходила затем на дорогу к поселению кожевников. В конце двигались обозные телеги. Ратников провожали толпы зевак. Наверное, побросали свои дела и высыпали на улицу. Не каждый же день по улицам города маршируют войска. Воспользовавшись отсутствием Жеховского, Чешок и Варфоломей предприняли новую попытку уговорить государя отказаться от лобовых военных столкновений в порубежье, предлагая дипломатию вперемежку с рейдовыми нападениями на враждебную территорию мелких отрядов охочих людей. Батя упирался, рассматривая действия московских людей как оскорбление своей чести. Скрытая война казалась ему чем-то низменным, недостойным делом.

Стол в беседке был уже сервирован, но ближники не спешили занимать за ним свои места, следуя примеру государя. Хотелось и дальше прогуливаться по красивому балкону, держа в одной руке фужер с вином, в другой — куриную ножку. Один только боярин Турок залез в беседку и активно поглощал жареную репу с грибами. По моему настоянию уставших витязей зазвали за стол и угостили. Впрочем, они уже не так сильно смущались, как прежде. Сидели свободно, поблескивая глазами и внимая во все уши державному разговору.

Боярин Данила, чтобы разрядить возникшую напряжённость, стал рассказывать содержание очередного письма, доставленного голубиной почтой из Вильно. Корреспондент, скорее всего, был из числа приближённых литовского князя, потому что излагал события как очевидец. В городе поляков повсюду бьют. Раздаются звуки сабельных ударов, матершины, крики раненных и карканье ворон. В воздухе сильно пахнет войной. Сам государь Витовт с досады рукою державной на лик епископа Краковского печать постыдную возложил, отчего тот сразу же впал в великую печаль и бегство. Отец развеселился и стал обсуждать с главным дипломатов варианты развития событий в Литве.