Ненависть (СИ) - Борей Алиса - Страница 9

Остановись, — беззвучно молили они, — не губи себя!

Меч замер у самой шеи сжавшегося человека. Желваки заходили на скулах графа и он, заорав страшно и матерно, рубанул по деревянной балясине. Из-под стали брызнули куски дерева.

— Сгинь!

Конюх приоткрыл глаза не в силах поверить в нежданное спасение. Еще один удар графского сапога тут же придал ему живости мышления, и он, морщась от боли, мгновенно юркнул за угол.

Вийон в ступоре посмотрел на свои руки, все еще не веря, что он мог так поступить. Полная тишина лишь усугубляла его непонимание. Все присутствующие от младших конюхов до Давиго замершего за спиной графа перестали даже дышать, боясь вызвать на себя новую вспышку ярости.

Наконец, встряхнув головой, Вийон подошел к яслям Неудержимого и погладил потянувшуюся к нему лошадиную голову.

— Ну, как ты?

Жеребец радостно захрапел, приветствуя хозяина.

— Все с ним будет хорошо, — снизу поднялась голова коменданта, — я осмотрел копыта и лодыжки ничего страшного, хромота скоро пройдет.

Граф молча кивнул, и еще раз погладив своего любимца, крикнул застывшим оруженосцам.

— Чего встали, седлайте Задиру.

-

Кавалькада всадников, вытянувшись цепью, неслась по лесной тропе.

— Егеря гонят вепря к кромке леса. — Голос Давиго прорвался сквозь грохот копыт. — Перехватим его там.

Вийон лишь кивнул. Прижимаясь к гриве коня, он наслаждался скачкой и бьющим в лицо жарким ветром. Узкие прорези прищуренных глаз замерли на качающемся впереди наконечнике копья, оскаленный рот заскрипел зубами. Не было сейчас ни графа ла Руа, ни человека, ни лошади был лишь один хищный зверь, преследующий добычу. Движением корпуса Вийон бросил коня влево, по телу захлестали тонкие ветки молодняка, и почти сразу же ударило ослепляющее солнце. Останавливая, граф вздыбил жеребца. Перед ним зеленела свежей травой открытая опушка леса, и лишь редкие сосны, словно циклопические колонны подпирали небо своими кронами.

Ноздри, раздуваясь, втянули воздух, Вийон чувствовал зверя, — он где-то здесь, притаился и ждет. Может быть, вон там в кустарнике.

Прищуренный взгляд напряжено прошелся по цветущим кустам.

А может и там, в зарослях высокой травы. — Вийон замер, прослушивая каждый звук обласканной солнцем поляны. Воздух жужжал мириадами насекомых, трелями птиц и шумом листвы, ничего подозрительного. Он вскинул ногу собираясь спрыгнуть на землю, и в этот момент почувствовал своего врага. Матерый кабан словно просчитал свой бросок до секунды. Противник подставился, и земля задрожала под копытами огромного секача. Зверь бросился из ближайших кустов, совсем рядом, не больше десяти шагов. Жеребец, дико заржав, шарахнулся в сторону, сбрасывая седока.

Вот она судьба, — мелькнула шальная мысль у падающего Вийона, — Неудержимый так бы меня не подвел.

— Берегись! — Прилетел откуда-то издалека запоздалый крик.

Граф успел лишь подняться на одно колено и упереть копье в землю, как огромная туша налетела на него, сминая и опрокидывая на землю.

Перед глазами все завертелось: земля, налитые кровью маленькие злющие глазки и желтые закрученные клыки. В ушах стоял хруст треснувшего копья и рев дикого зверя. Рука, рванув с пояса кинжал, била наотмашь куда-то в серую вонючую тушу, пока жуткая боль не разорвала низ живота. В глазах мгновенно потемнело, и Вийон почувствовал, как слабеющие пальцы выронили клинок. Серая жесткая щетина навалилась, заслоняя небо и вдавливая в мягкую траву.

Неужели вот так? — Промелькнуло в отлетающем сознании, прежде чем обрушилась полная темнота.

Пятеро воинов, надрываясь, стаскивали с графа огромную тушу. Давиго, стоя в нескольких шагах, молча смотрел на их старания. В его голове в этот момент роились совершенно разные мысли.

Надо же завалил все-таки, — Не веря своим глазам, дивился капитан. Ведь он видел как вепрь, сминая копье, опрокинул графа, как крутил и топтал, вспарывая его клыками.

Зверя, наконец, стащили, и Давиго, подойдя поближе, взглянул на страшную рану. Распоротый до груди живот, почти вывалившиеся наружу кишки. В другое время он бы искренне пожалел о потере хозяина и друга, но не сегодня. В этот момент командир графских наемников почувствовал лишь облегчение.

Вот и выход нашелся, — притворно-печально вздохнув, он изобразил горестную мину, — даже делать ничего не пришлось. У судьбы свои планы на всех нас. Слишком уж яростно он жил, чтобы дотянуть до старости.

Воин, присевший у головы графа, вдруг округлил глаза и завопил не своим голосом.

— Он жив! Дышит!

Давиго вздрогнул и чертыхнулся, — вот ведь живучий паразит.

— Лекаря сюда! — Кто-то заорал прямо ему в ухо.

— Лекаря!

Из-за кустов уже тащили за уздцы упирающегося мула вместе с замершим в седле Израэлом.

Давиго посторонился, давая пройти старому врачу, и прикрыл глаза, чтобы скрыть усмешку. — Тут впору Великую богиню звать, а не врача.

Присев у тела графа, Израэл, глядя на жуткую рану и лужу крови под телом, лишь покачал головой.

— Как он еще жив, не понимаю.

Капитан подошел и встал рядом, наблюдая, как что-то неразборчиво бормочут губы лекаря, а руки привычно туго заматывают распоротый живот.

— Ну как он? Выживет? — голос Давиго дрогнул, не пришлось даже напрягаться, хотя ответ ему не требовался. С первого взгляда было видно, что граф не жилец.

Израэл уклончиво пожал плечами.

— Отвезем в замок, а там посмотрим, — и добавил уже про себя, — хоть помрет дома.

Давиго оглянулся, бойцы уже смастерили носилки и ждали только команды.

— Кладите аккуратно, — он кивнул в сторону лежащего тела, — и несите к дороге, я туда телегу пришлю.

-

Вийон очнулся от грубого толчка и тут же скривился от боли, живот горел адским огнем. Еще один толчок, и он снова провалился в темноту.

Телега, переваливаясь на рытвинах дороги, медленно ползла к уже показавшимся стенам замка. Израэл шагал сзади и, глядя на мертвенно бледное лицо, никак не мог понять своего отношения. Да, он боялся графа как черта, но в тоже время не мог не признаться, что восторгается его силой, упрямством и непоколебимой верой в себя. Израэл вспомнил ту ночь, когда родился Вийон. Как радовался старый граф своему долгожданному наследнику.

Носился как помешанный, — Израэл улыбнулся.

Мальчонка уже с самого детства был с характером, но жестокости в нем не было. Это уже появилось позже, когда он вернулся.

Старый лекарь тяжело вздохнул.

Да, вернулся он уже совсем другим человеком, — Израэл поежился, — а как его осудишь, ведь совсем юнцом, не побоявшись, бросил обвинение в лицо своей матери и ее любовнику. Бросил обвинение и сбежал, пообещав вернуться и отомстить. Сбежал в чем был, без денег, без оружия. Я-то знаю, графиня просила за него, просила пощадить сына, но Рикард все равно послал убийц по следу племянника.

Правда, — Израэл покачал головой, — через месяц Рикарду прислали деревянный ящик, а в нем головы всех троих его посланцев. Вот тогда он уже понял, какую ошибку совершил, позволив Вийону сбежать.

Горячее дыхание лошади отвлекло Израэла от воспоминаний, и он поднял голову на подъехавшего всадника. С седла на него смотрел тревожный взгляд капитана графской конницы Винтара.

— Что думаешь, выживет граф?

Старый лекарь вновь уклончиво пожал плечами.

— Все в руках Великой богини.

Винтар нагнулся и вцепился колючим взглядом в лицо Израэла.

— Ты понимаешь хоть, что сейчас начнется, если он умрет. Наследника-то нет. Соседи начнут рвать графство на части, — лицо капитана закаменело, — а нам что делать? Давиго что, он здесь чужак, наемник. Собрал манатки и свалил со своей бандой туда, где больше платят.

Он безнадежно махнул рукой и выпрямился в седле. На его лице отразилась искренняя боль.

— А нам что делать?

В этом вскрике души матерого вояки Израэл ощутил весь ужас грядущей катастрофы. Вместе с гибелью графа на их земли опускалась мрачная пелена междоусобицы, грабежей и пожаров, но что он может сделать? Он, маленький человек и возможности его крохотны. Срастить простой перелом, почистить и зашить рану, принять роды, вот и весь набор. Такую рану как у графа человеческими силами не излечить, тут поможет разве что вмешательство Великой богини.