Реквием по любви (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka" - Страница 97

Не сдержав порыв, обняла его. Крепко-крепко.

— Я в порядке. Что с Лизой?

— Сам толком не знаю. — Ответил, не размыкая объятий. — С ней все хорошо. В физическом плане. Это немного успокаивает. А что уж на душе, одному Богу известно…

— Он обидел ее?

— Думаю, все с точностью наоборот. Лиза у Валентины Степановны.

Соня недоуменно уставилась на парнишку:

— Как она там оказалась? Я была у Дмитрия на квартире, сегодня.

— Не знаю. Но, Похомов в ярости! Ты бы видела его, Соня! Знаешь, чем мы занимались, перед тем как к тебе приехать? Знаешь? Ни за что не догадаешься. Мы рисовали! Под его чутким контролем.

— Чего? — Кажется, у нее задергался глаз. — Ты что-то курил? Скажи честно…

— Рисовали, Белоснежка! План местности. В мельчайших подробностях. Где тропинки. Где родники. Где опята растут. До сих пор, пальцы сводит.

— Но, зачем?

— Как понял, из их разговора, ее увезли люди Похома, чтобы спрятать от Заруцкого. Без ведома Борзого. Без его согласия. Представляешь степень его бешенства? Лиза-то в безопасности. Надеюсь. Но, деревня столь глухая и маленькая, что со спутника не отслеживается. Без нашего рисунка Дмитрию ее не найти.

Соня вскочила на ноги. Андрей едва успел в сторону отступить.

— Поехали. Мы нужны ей. Выясним, на месте, что происходит!

— Переоденься во что-то, менее приметное. Выдвигаемся, как стемнеет.

— Да, остановитесь же вы, наконец! Почему меня никто не слушает? — Вмешалась в разговор, хранившая до этого момента молчание, Вика. — Ясно, как божий день — ее охраняют. Нас, и близко, не подпустят. Не разумнее ли, дождаться, когда Лиза сама выйдет на связь, и сообщит, можно ли ее навестить?

Две пары глаз уставились на Соколовскую. Гордеев над словами девушки задумался. Алмазова же, просто напросто, сорвалась. Нервы сдали окончательно.

— Лиза — член нашей семьи! Моей, и Андрея! Нас трое! Так было, и всегда будет. И мы не бросим ее в беде!

Вика сникла, потупив взор. Соня и сама понимала, что перегнула палку. Совестно стало. Даже собиралась извиниться. Только, в следующую секунду, дара речи лишилась. Напрочь!

— Не фыркай на нее! — Осадил Гордеев. Ни голос не повысил. Не оскорбил. Просто, приказал! Приказал! Ей!

— А?

Андрей, приподняв за подбородок, заглянул в глаза. Серьезно так. По-взрослому. Будто, младшую сестру отчитывал.

— Ты не будешь на нее фыркать, Соня. Пока эта девочка со мной, перекусить ее пополам, такой акуле как ты, я не позволю. Да и вообще…просто не позволю. Не важно, кому.

Признаться, Виктория выглядела не менее ошарашенной. Изумленно рот ладошкой прикрыла. Глазищами своими хлопает!

— Гордеев, да ты…

— И, только попробуй на меня обидится! Я все еще знаю, как сильно ты боишься щекотки.

…взрослеешь! — Все же, закончила свою мысль девушка. — Горжусь тобой!

Андрей улыбнулся:

— Раньше не гордилась?

— Всегда гордилась. Теперь, сильнее!

— Круто я, да?

— Ага! Я, аж, испугалась!

— Дай, поцелую! — Чмокнул в щеку.

Отстранившись, подошла к Соколовской.

— Извини. Не со зла, все это.

— Не страшно. Я, понимаю…

Они обнялись, в примирительном жесте. А когда отпустили друг друга, все изменилось. Казалось, комнату накачали электричеством. И теперь, искрило от каждого неверного движения. На Андрея было страшно смотреть. Челюсти стиснуты. Руки сжаты в кулаки. Взгляд колючий. Злой. Алмазова, что случалось с ней не часто, сделала шаг назад. От греха подальше!

— Вика, — Процедил, сквозь зубы, молодой человек. — Спустись вниз. Елена Сергеевна печет мои любимые блинчики. Запиши рецепт. Потом мне сделаешь.

— Я?

— Ты, ты!

— Но, я плохо гото…

— Иди! — Повторил с нажимом.

Честно говоря, Соня слабо понимала, что на него нашло. Едва за Соколовской захлопнулась дверь, друг угрожающе двинулся в ее сторону.

— В чем дело, Дрю? Клещ энцефалитный покусал?

Не произнося ни слова, Андрей, буквально, ткнул ей в лицо инструкцию от мифегина. Не скомканную…Расправленную и прочитанную! В горле встал ком, мешая говорить.

— Ты что натворила, дурочка? — Плохо себя контролируя, он схватил за плечи, и затряс. — Зачем? Сонечка! Зачем? Сколько ты выпила? Есть шанс желудок промыть? Почему? Он заставил? Конечно, он! Я убью его!

— Отпусти! Мне больно!

— Соня! — Шептал бессвязно. — Соня…Мы могли стать семьей. Настоящей семьей. Мои родные племянники называли бы тебя мамой! Как же ты могла? Как могла?

— Да, не смогла я! — Истерически закричала, каким-то чудом, вырываясь из крепкого захвата. — И, не смогу…

Гордеев замер, на долю секунды, а затем сгреб в охапку:

— Я так рад, Белоснежка! Как же я рад!

— Кажется, я тоже…

Настороженный взгляд. Изучающий.

— Тогда, зачем тебе эти таблетки?

— На всякий случай. Еще, не говорила твоему брату. Думала, выпью, если заставит на аборт идти. Теперь, понимаю — не выпью. Не важно, что Лешик решит. Мать — я!

— Что бы брат ни сказал, я всегда поддержу вас, с малышом.

Соня засмеялась:

— Знаю. Лиза сказала тоже самое…

— Эй, а вот это уже обидно! А если бы я не заинтересовался мусором в твоей комнате, так и молчала бы?

— Нет, конечно.

— Когда Лехе скажешь?

Тяжелый вздох сорвался с губ.

— Сегодня. Но, раз мы собрались к Лизе…

— Нет. Вика права. Подождем, пока она сама с нами свяжется. А брату, эту радостную новость, обязательно, сообщи. Прямо сейчас звони. При мне.

Ага, радостную! Ей бы его оптимизм…

Отрицательно покачала головой.

— Через двадцать минут, у нас с ним запланирована видеосвязь. По скайпу.

— Отлично! — Андрей игриво подмигнул. — Только ты, это…в порядок себя приведи! Выглядишь на троечку.

— Ах, ты говнюк!

Для удара замахнулась, но слишком поздно. Не с его реакцией! Он уже был на пороге, демонстративно кривляясь, и показывая язык.

— Не торопись! Мы с Еленой Сергеевной поболтаем. Блинчиков поедим. Не уйду, пока результата переговоров не узнаю.

— Эй! Эй! — Испугано окликнула. — Мама не знает…

Гордеев улыбнулся. Так открыто, и искренне, что на душе потеплело.

— И не узнает. Пока сама ей не расскажешь.

***

Елена Сергеевна была потрясающим психологом. Раньше Соня не обращала на это внимания. Но, сейчас в памяти непроизвольно всплывали ее сказанные, вскользь, фразы. Данные, на будущее, советы. Будто, в свое время, на подкорке отложились. А теперь, когда были так нужны, по щелчку пальцев, просачивались в сознание. Прикрыв глаза, погрузилась в воспоминания.

— Мужчина сильнее. Всегда. — Мягко звучал ее голос. — Будь хитрее, Соня! Не иди на таран. Ищи обходные пути. В честной схватке, проиграешь.

Тогда слова матери казались бредом. Схватка? Она не собиралась тратить время на любителей, поднимать руку на слабый пол. Лишь сейчас, спустя годы, эти слова обретали смысл.

— Помнишь сказки? Баба-Яга, сначала в бане искупает, накормит и напоит. Все остальное, потом. Это народная мудрость. Веками проверенная. Пока мужчина голоден на желудок, и на ласку женскую, с серьезным разговором, правильнее будет повременить. В лучшем случае на отказ напорешься, в худшем скандал спровоцируешь.

Помнить-то помнила, да только готовить так и не научилась. Не ее это. Совершенно!

— Хочешь выпросить что-то у своего мужа, делай это в правильный…момент. Когда он счастлив, когда ему очень хорошо, когда…не в силах себя контролировать, и готов на все, ради достижения своей…цели.

Ох, мама! Соня приложила ладони к пылающим щекам. Во время того разговора ей было всего пятнадцать!

— Они не совершенны. У них есть свои слабости — женщины. Стань его слабостью, и он бросит весь мир к твоим ногам! Мужчины любят глазами. И это вовсе не миф. Ты должна выглядеть так, чтобы он, не задумываясь, на десерт выбирал тебя. Всегда. Чтобы слюной исходил не от нежнейшего, и ароматного тортика, а от тебя. Из-за тебя! Для тебя!