Реквием по любви (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka" - Страница 96

Не торопись, Соня! Время есть! Подумай! Он имеет право знать!

Это начинало злить. К рассудительной, не по годам мудрой, подруге она привыкла прислушиваться. Только не сейчас…

В данной ситуации было слишком много «но». На кону стояло очень многое. Отец. Лешик. Макар. А как же сама она? Кто о ней позаботится? Ее, в клочья, разрывало от противоречий. От творившегося в душе хаоса. Представляя разговор с Гордеевым, и его реакцию на новость, едва ли не до крови кусала губы. Уже несколько часов, не могла успокоиться, и принимать взвешенное решение. То сжимала в руках спасительные таблетки, намереваясь выпить. То, корчившись от отвращения к себе, отшвыривала их, куда подальше. Да и Алексей, будто чувствовал неладное. Названивал каждые два часа, вместо привычных и оговоренных двух раз в день. Как с цепи сорвался! Каждый шаг был готов контролировать. А разговаривал с ней так ласково, так бесстыдно и горячо, что конечности становились ватными и никчемными. Она начинала все сильнее, и сильнее ненавидеть бескрайние просторы страны, так бессовестно разделившие их! Однако время шло…и тратила его девушка, впустую.

В который раз, проворно вскочила с постели. Игнорируя легкую тошноту и головокружение, направилась к огромному зеркалу, в котором могла разглядеть себя в полный рост. До груди задрала свободный сарафан, и внимательно осмотрела все еще плоский животик. Чего ожидала, сама не знала. Да, только, чем дольше наблюдала, тем сильнее дыхание сбивалось. Уже не одна! Внутри кто-то есть. Совсем маленький и беззащитный. Часть нее. Часть Алексея. Плод ее любви. От этой мысли сжалась вся в комок. И вроде бы, лето. Жара стоит. А по спине мураши, табунами! Преодолевая сильнейшее волнение, движимая любопытством, Соня приложила дрожащую ладонь к самому низу. Едва не отдернула. От исходившего тепла, опалилась. Что-то произошло с ней в тот момент. Ощущения были странными. Словно, она молчаливый церковный колокол, по которому со всей силы заехали молотком. Чтобы заставить петь. Чтобы пробудить к жизни. Наполнившая сердце нежность, выбила воздух из легких. Подняла до космических вершин, и спустила на грешную землю. Алмазова никогда ранее не испытывала ничего подобного. Ни к кому! Даже, к Гордееву. Это обезоруживало. Оголяло нутро. Заставляло взглянуть со стороны на свою истинную суть. Из глаз хлынули неконтролируемые слезы. Неужели, вот так мать и любит свое дитя? Или, это жалкая сотая часть, от материнского инстинкта, и все будет, гораздо сильнее? Одно она теперь знала наверняка. Даже вслух это произнесла, глядя в глаза собственному отражению.

— Не смогу…

Осознав, что приняла самое важное решение в своей жизни, засмеялась сквозь слезы. От накатившего облегчения. От радости, пульсирующей в глубинах души. У нее будет ребенок!

— Не причиню тебе боли.

Нежно погладила себя, уже смелее. Гораздо увереннее.

— Не важно, что решит наш папа! — Шмыгнула забитым носом. — Я с тобой! Я уже люблю тебя.

Папа. Папа! Улыбка тут же сползла с лица, делая Соню взрослее и серьезнее. Она поможет, чем сможет. Без былого фанатизма. Теперь, все изменилось…

Чтобы, окончательно убедиться в правильности своего выбора, схватила с комода телефон, лихорадочно выискивая в списке контактов Похомова. Мужчина ответил не сразу. Да, и когда ответил, дружелюбным казаться, даже не планировал.

— У Лизы новый номер, — Едва ли, не рявкнул Дмитрий. — Как только активирует сим-карту, свяжется с тобой. Сама. МЧС, ОМОН, и поисковую группу, вызывать без надобности. Бывай!

Да, твою, ж!

Девушка стиснула зубы. Нет, ну как Лизка его терпит?

— Вообще-то, я звоню тебе! Есть разговор!

— Крайне неудобно! Может подождать?

— Нет! Это важно! Мало того, что ты даже поздороваться не удосужился, так еще…

Девушка настороженно прислушалась.

Что это? Собака залаяла на заднем фоне? Где черти носят этого мужика?

— Какого лешего ты орешь, Алмазова? Я оглох от твоих воплей! Давай, в полголоса, излагай!

— Оглох он! А сам когда орешь, никто, значит, не глохнет?

— Соня?

Ой!

Этот спокойный и ласковый тон она уже знала. Один неверный шаг, и беды не миновать. Лучше бы орал!

— Извини. — Благоразумно перешла на шепот. — По поводу моего отца…

Молчание в трубке. Непонятный шорох. Возня, какая-то.

— Мне нужно знать наверняка, что он не сядет. Понимаешь? Что вы не позволите этому произойти.

— Не ко мне вопрос. И уж точно, не сейчас.

— Но, Макар…

— Будет сидеть тише воды, ниже травы. Ему, в данный момент, не до тебя!

— Правда? — Не смогла сдержать радости в голосе. Прокашлялась, вновь сосредотачиваясь. — В смысле, почему это?

— Что делают крысы, когда на охоту выходят хищники? Правильно, девочка! Прячутся в своих тухлых норках!

— Ты, вообще, нормальный? Я не поняла ни слова!

— Твои проблемы.

— Меня от тебя трясет, ей Богу!

— И это тоже, твои…

— Да, поняла я! Что мне ему ответить?

Казалось, от его холодной усмешки, температура в комнате понизилась на пару градусов. А от убийственного тона, на потолке выросли сосульки.

— Во-первых, никаких личных встреч с ним! Я понятно объясняю? О твоих способностях неисправимой идиотки, мне уже известно. Не нужно подтверждать свой статус вновь, и вновь! Все переговоры, строго по телефону. Без исключений. Во-вторых, как выйдет с тобой на связь, запишешь разговор на диктофон, и перешлешь мне. А Макару, передашь привет, от Прокурора. Истосковался он по нему, сил нет! Дай Бог, скоро свидятся!

— А кто такой, этот Прокурор?

Усталый долгий вдох в телефонной трубке.

— Когда научишься правильные вопросы задавать? Не важно, кто он! Важно, на что способен, и чем это выгодно для тебя. Прокурор — тот человек, благодаря которому Ювелира не закроют. И при должности оставят. У Бориса к нашим отцам, особое отношение. Только не глупи, и не высовывайся, до его возвращения в Россию. В целом, можешь выдохнуть. Свадьбы не будет.

Какой там, выдохнуть! Соня заикаться начала!

— Юв…Ювелир? У моего отца в ваших кругах еще и погоняло есть?

— С риторическими вопросами сама разберешься!

— Похомов! — Воскликнула, возмущенно.

Да, было поздно. Мужчина, давно, повесил трубку! Ох, как же ей хотелось шваркнуть о стену, ни в чем не повинный телефон. Еле сдержалась. Пунцовая от гнева, Алмазова металась по комнате. Чему удивлялась-то? Отец всю жизнь с ними. В одном котле варится. Это она, дура наивная, отказывалась верить фактам. На все готова была, ради его свободы. Тяжело дыша, остановилась, уперев руки в бока. Была? Нет. И сейчас, готова! Только, уже не на все…

Дверь распахнулась без стука, заставляя вздрогнуть всем телом. От неожиданности, схватилась за живот в защитном жесте. Само собой вышло. Распрямилась только когда посетителей увидела.

В спальню, буквально, вломился Андрей, ведя за собой, как собачку на привязи, Соколовскую. Отпустил девушку, лишь чтобы Соню обнять и поцеловать, приветствуя. После чего, привычным жестом, вложил руку в ладонь Виктории. Девушка почувствовала легкий укол ревности. Зачем с собой ее приволок? Это же, территория друзей!

— Я не буду спрашивать, почему вы приперлись, так внезапно и без предупреждения! — Сурово запыхтела Алмазова. — Куда больше интересует, какого черта, дверь моей спальни открывается с пинка?!

— Елена Сергеевна сказала, что ты у себя. — Пожал плечами парнишка. — Дурью маешься. А я, с важными новостями.

Беглый взгляд на друга. И, правда, что-то не то. От его беспечности и веселости, ни осталось и следа. Собран. Серьезен. Даже, не привычно было видеть его таким. Только одно могло вызвать подобную реакцию. Нервно сглотнула, и произнесла дрожащим голосом:

— Лиза?

Гордеев кивнул.

Чувствуя, что от страха немеют пальцы на ногах, поспешила опуститься на край кровати. Андрей оказался рядом в считанные секунды. Даже про пассию свою забыл.

— Чего так побледнела? — Как с ребенком малым разговаривал. — Родная, хоть ты меня не пугай!