Красноглазый вампир - Рэ Жан - Страница 5

Гарри Диксон чуть-чуть сдвинулся в сторону от Тома, который ощущал запах карбидной лампы.

Время текло. Глаза смотрели на них неподвижно и ужасающе. Они были рядом с двумя сыщиками. Тому показалось, что учитель презрительно проворчал.

Затем Гарри Диксон громко заговорил.

Вампир, я всё же тебя возьму! Почему? Потому что я использую иные методы, чем полиция! Потому что я, Гарри Диксон, верю в тебя, призрак! И потому что я воспользуюсь цветком дикого чеснока'.

Глаза вдруг расширились. Тому показалось, что он слышит далекий стон.

Я извлеку тебя из твоей могилы и отрублю тебе голову! — изо всех сил выкрикнул сыщик.

Том не верил своим ушам. Учитель бредил!

Но нет… Что случилось? Послышался злобный вопль ярости, потом вой и рыдания. Потом мрачный стон.

Гарри Диксон удовлетворенно вздохнул.

Можете зажечь свечи, Том, — спокойно сказал он. — Выкурим по трубке. Это необходимо, чтобы справиться с отвратительным запахом чеснока.

Почему вы принесли эти дурно пахнущие цветы? — спросил Том, чиркая спичкой.

В один из дней я расскажу вам об этом, когда мы будем в более спокойной обстановке. Всё по-детски просто. Сегодня запах, который едва не задушил вас, открыл мне две важные вещи.

Могу ли я узнать какие?

— Конечно. Прежде всего, вампир-преступник есть человек из плоти и крови. Кроме того, он не был в доме с призраками. Он общался с нами с помощью той или иной хитрости, но я вскоре обнаружу, как он это делал.

Огненные глаза? Детские штучки! Не стоит их использовать против нас. Это унизительно! Мой дорогой Том, вся поэзия ужаса исчезла из этого дома. Всё это трюки. Заря близится, а Грумп желает умереть.

— А засовы внутри? — спросил Том.

Диксон расхохотался:

— Я уже знаю, откуда ими управляют… Используют обычный электрический провод.

Том продолжал верить в призрака и попросил у учителя в последний раз обойти дом.

— Как хотите, Том, — согласился сыщик. — А я пока докурю трубку. Я нашел здесь всё, что рассчитывал найти…

— Но вы почти не искали!

— Этого хватило! Идите, даю вам десять минут!

Через десять минут Том вернулся в полной растерянности.

Сыщик вместе с Томом быстрым шагом направился в гостиницу.

— Вот так, малыш, я вам всё предсказал! Вы, думаю, попусту потратили десять минут!

Том заворчал:

— Верно. Почти ничего, если не считать старого цилиндра, брошенного на стул.

— Ба! — хмыкнул Диксон.

Позже сыщик признал, что с презрением и беззаботностью отнесся к находке Тома Уиллса. Он допустил непростительный просчет.

Тусклая заря, небо еще серое…

Городок с трудом стряхивает с себя тяжелый ночной сон. В назначенный час умрет человек в окружении других людей, которые ни в чем ему не помогут, а, наоборот, опустят на его шею нож гильотины. В Хильдесхайме прольется кровь, хотя на памяти его жителей здесь лилось только пиво в марте и вино в октябре.

Герр Зигенмейер, директор тюрьмы, не сомкнул глаз всю ночь.

Он будет присутствовать на первой в его жизни казни! Ему наверняка станет плохо. Если только в последнюю минуту не придет весть о помиловании. Такое уже бывало. В любом случае, палач еще не прибыл, а без него начинать нельзя.

Герр Зигенмейер и его помощник, герр Зипфель, облизывают губы, приняв любимое сердечное средство, потом выпивают еще, чтобы справиться с сердцем и желудком.

Четыре часа двадцать минут. На высокой башне тюрьмы древко флага окрашивается в светлый цвет.

А если палач не прибудет? Оба чиновника обрадовались бы такой перспективе.

Вдруг они прислушиваются. Оба глубоко вздыхают: в утреннем безмолвии раздается далекий шум мотора. Он приближается, затихает у ворот… Звучит привратный колокол. Охранник поспешно открывает ворота, и во двор въезжает грузовичок.

Худосочный человек с желчным цветом лица и большой бородой вылезает из кабины и спрыгивает на землю. Он явно не в духе. Он приветствует чиновников, которые подходят к нему, протягивает им связку документов, которые директор Зигенмейер принимает дрожащей рукой.

Всё в порядке. Официальные документы указывают директору, что перед ним герр Отто Либе, палач города Ганновера. Приговоренного к смерти Эбенезера Грумпа передадут ему для проведения казни. Такова формулировка, по которой действуют в данном случае. Герр Зигенмейер согласен.

Отто Либе не выглядит довольным. Он с нетерпением ждет, когда директор ознакомится с официальным предписанием, потом начинает говорить. Его голос напоминает визг пилы по металлу.

— Я прибыл один. Мои помощники оставили меня в одиночестве. Оба напились, чтобы придать себе храбрости. Они отозваны и не получат ни пфеннига вознаграждения. Господин директор, мне нужны два опытных механика, чтобы собрать машину.

— Но это не входит в мои обязанности! — восклицает герр Зигенмейер.

Отто Либе не обращает никакого внимания на его слова.

— Перечитайте распоряжение криминального управления: там написано, что директор обязан оказать мне всю необходимую помощь. Я даже имею право использовать лично вас для сборки машины.

Господин директор вспоминает, что двое его охранников плотники. Они противятся, но обещание премии и отметки в послужном списке заставляют их согласиться.

Из грузовичка достают части гильотины.

Две стойки устанавливаются вертикально. На их верхушках с помощью деревянного молотка крепится капитель из черного дерева. Отто Либе устанавливает железные детали. Герр Зигенмейер отворачивается, когда на самый верх с большим трудом поднимают стальной треугольник.

Из грузовичка извлекают корзины и устанавливают их на место.

Отто Либе удовлетворенно кивает.

— Всё произойдет наилучшим способом, — заявляет он. — Хотя эта древняя штуковина давно не использовалась.

И снова замолкает.

Вновь звонит привратный колокол.

Прибыли официальные лица. Два асессора уголовного суда, герр Поппельрайтер, судебный писец и еще несколько мелких чиновников. Никаких журналистов, кроме репортера местной газетенки. Надо сказать, что криминальное управление не сообщило прессе о предстоящей казни.

Герр Поппельрайтер разочарован — он надеялся на кое- какую рекламу. Он с недовольством поворачивается к двум спешащим людям.

— Здравствуйте, господин Диксон, здравствуйте, мой дорогой Том. Думаю, вам не придется долго ждать. Машина собрана, а палач уже готов вместе с писцом открыть камеру.

Болтливый начальник полиции готов приступить к более подробным объяснениям, когда директор тюрьмы Зигенмейер, коротко поздоровавшись с представителями судебных властей, подошел к великому сыщику.

Он, должно быть, уже проснулся, но я ждал вас, господин Диксон, чтобы по всем правилам объявить ему, что на его обращение пришел отказ.

Шаги многочисленных мрачных визитеров гулко звучали в длинных коридорах. Из-за железных дверей камер доносились храп или сонные стоны заключенных.

Мы пришли, — тихим голосом сказал директор тюрьмы, дав знак тюремщику открыть дверь камеры в глубине коридора вдали от остальных помещений.

Грумп уже проснулся и даже наполовину оделся. Он равнодушно выслушал роковую новость, но, увидев Гарри Диксона, стоявшего в стороне от других чиновников, явно обрадовался.

Господин Диксон, вы помните о своем обещании? — спросил он.

Безусловно.

Хорошо… Пока я буду делать последние шаги по эшафоту, идите рядом со мной. Этих нескольких секунд хватит, чтобы сообщить вам то, что надо.

Гарри Диксон молча кивнул.

Приговоренный к смерти быстро привел себя в порядок, потом без сопротивления позволил надеть кандалы на ноги и руки. Директора, который спросил, хочет ли он что-нибудь сказать, заключенный поблагодарил за хорошее обращение и прекрасное содержание тюрьмы.

Только, — добавил он, — солянку следует варить дольше.

Путь по длинным коридорам проходил настолько быстро, насколько позволяли кандалы на ногах смертника.