МН или АК и я. Книга 2 (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 30

— Вы такая нарядная, мирэль Тонэ, — проговорила Аделин, накрываясь одеяльцем и устраивая рядом с собой чебурона.

— Вы с мируаром Шерро пойдете на свидание? — заговорщицки предположила Кристин, а я мысленно порадовалась, что у близняшек такая богатая фантазия.

— Да вот, захотелось прогуляться, — сказала, разглаживая несуществующие складки на нежно-голубой юбке.

— Мы видели, как он на вас сегодня смотрел, — продолжила Аделин, а ее сестра подхватила:

— Вы ему нравитесь, мирэль Тонэ. Точно-точно.

Понятия не имею, как на меня смотрел Шерро, но спасибо ему за это. Девочки засыпали, уверенные, что их няня отправится дышать морским воздухом с дядей Десмондом, а их папа будет, как обычно, работать.

Но папа не работал, а дожидался меня на улице, прислонившись к черному блестящему боку автомобиля. Заметив меня, Демаре улыбнулся, и эта улыбка отозвалась во мне теплом, разлившемся по всему телу.

— Тебе очень идет это платье, — сказал он, распахивая передо мной дверцу машины.

— А тебе эта улыбка.

Платье мне и самой очень нравилось. Легкая летящая юбка, прозрачные рукава, затянутый кружевом лиф. В меру нарядно, в меру романтично.

Самое то для свидания с мужчиной из другого мира.

Мысленно обрушив себе на голову кокос, именуемый здесь асканом, и испытав укол совести, еще более острый, чем все предыдущие, я положила на колени сумочку и приготовилась к неловкому молчанию. Но его не было. Пока ехали в Ланси (на машине до городка было рукой подать), Фернан не смолкал ни на минуту. Рассказывал о себе и своей жизни, успешно воплощая план под кодовым названием: фальшивая мирэль Тонэ узнает поближе настоящего мируара Демаре.

Такой Демаре — не холодный, резкий и жесткий — мне нравился еще больше. И вот против такого Фернана у Иры Илларионовой просто не было шансов.

Еще у Иры Илларионовой не было шансов против местных пейзажей. Они меня покоряли и влюбляли в себя с первого взгляда. Почти как мужчина рядом. Впрочем, лучше лишний раз не думать об этом самом рядом мужчине.

Вечерний Ланси был прекрасен. Берег, светлой лентой протянувшийся по краю моря, сверкал и переливался огнями. Музыка, расслабляющая или зажигательная, лилась из ресторанов с роскошными террасами и небольших баров с навесами, сплетенными из живых растений. Она сливалась с шумом набегавших на берег волн, расстилавшихся по песку пенным кружевом. Вдалеке у пристани виднелись покачивающиеся на воде лодки, а за ними белели, возвышаясь, яхты, в том числе и «Красотка».

— Не боитесь, что в ресторане вас кто-нибудь узнает? Вас в моей компании.

Интересно, в Ланси водятся журналисты?

— Не боишься, Фернан, — поправил меня Демаре, прежде чем ответить на мой вопрос: — Нет, не боюсь. Но мы, Ира, не пойдем в ресторан. По ресторанам будем ходить в Мальмаре.

Будем. Ходить. В Мальмаре.

Будем…

Ма-мо-чки!

Похоже, его величество уже все решил и распланировал. И за меня, и за себя. Еще до того, как мы узнали друг друга поближе.

Оставив машину возле мощеной набережной, Фернан протянул мне руку, предлагая за нее ухватиться. Я покосилась на нее, как на змею, которая запросто могла ужалить (каждое его прикосновение обжигало и жалило), но потом поймала взгляд Алмазного короля, и наши локти переплелись, провоцируя очередное брожение мурашек по всему моему-чужому телу.

Вместо того чтобы прогуляться по набережной, мы спустились на пляж. Я стянула босоножки, его величество тоже разулся, закатав брючины и избавившись от белых в синюю полосочку носочков. Погрузив ноги в прогретый за день песок, я блаженно зажмурилась. Почувствовала, как Фернан снова подхватывает мою руку. Лаская, скользит по предплечью ладонью, и сердце в груди замирает, а потом начинает вытанцовывать.

И я чувствую небывалую легкость. Кажется, стоит ему отпустить меня, и взлечу к звездам.

— Расскажи о своем мире, — шепотом просит его величество.

— Он… — я на миг задумалась, — чем-то похож на Эону, хотя у нас нет магии. По крайней мере, раньше я так считала.

— Ты сказала, что была няней.

— Да, последние несколько лет работала в детском саду и собиралась работать и дальше.

Если бы меня не прокляли, или что там сделала эта Лиля.

— Скучаешь по своим воспитанникам?

Кивнула, грустно улыбнувшись:

— Скучаю не то слово.

Мы не спеша шли по пляжу, наслаждаясь вечерней свежестью. Легкий ветерок заставлял юбку льнуть к ногам, путался в волосах, бросая отдельные прядки мне в лицо, на губы, горевшие от предвкушения прикосновений других губ.

Даже боюсь представить, как они начнут пылать, когда эти самые прикосновения произойдут. Сомнительно, что его величество просто со мной поужинает и отвезет обратно в Голубую жемчужину.

— А еще, — вырвал меня Демаре из размышлений о наших с ним губах и о том, что ими и сколько можно делать, — у тебя в том мире еще кто-то был?

Был и есть. То есть, кажется, уже все-таки был. Жених. Которого я бессовестно предала и предаю сейчас, едва не мурлыча от удовольствия, когда он ласкает пальцами мое запястье, выводя на нем что-то непонятное, но такое приятное.

— Родители, — ответила осторожно.

Нет, я не буду рассказывать ему о Мише! Не буду и все тут! Потому что тогда сказочный вечер сразу перестанет быть сказкой, и совесть сожрет меня с потрохами.

К счастью, разговор о дорогих мне людях пришлось прервать: мы подошли к маленькому уютному бару с выставленными прямо на песке столиками. В цветных подсвечниках горели свечи, раскрашивая деревянные столешницы синим, розовым, фиолетовым светом. Чуть поодаль на сколоченной из досок сцене играли музыканты и пела девушка в длинном струящемся светлом платье.

Нам достался столик у самого края живого навеса, поближе к морю и подальше от бара.

— Для начала пиньяну, пожалуйста, — сказал Фернан приблизившемуся к нам лысоватому, упитанному и широко улыбающемуся мужчине.

— Будет сделано, мируар Демаре, — кивнул тот и поспешил обратно к бару, чтобы вскоре вернуться с меню и двумя половинками кокосов, асканами то есть, из которых торчали тонкие длинные трубочки.

— Спасибо, Жонсон.

Поставив на стол напитки, Жонсон отошел в сторону, чтобы дать нам время познакомиться с перечнем блюд.

— Красивое место, — сказала я, оглядываясь.

— А еще здесь отменно готовят. Здесь лучшие во всем Ланси оррицы и лостерры.

Я настороженно кивнула, гадая, что из себя предоставляют и первые, и вторые.

Вскоре Жонсон вернулся и, склонившись над его величеством, принялся быстро записывать.

— А для прекрасной мирэль? — поинтересовался учтиво, когда Демаре покончил с выбором вина и блюда для себя.

— А для моей аманы лостерра под луневым соусом, — озвучил мое пожелание его величество, и Жонсон, удивленно похлопав глазами, пятясь, отошел назад.

Сомнительно, что его удивил мой выбор, а значит…

— Кто такая амана? — решила разобраться я.

— На местном диалекте это означает любимая женщина, — просто сказал Алмазный король, а я чуть не поперхнулась коктейлем из кокоса, по вкусу напоминавшим земную пина коладу.

— А как называется на местном диалекте «любимый мужчина»? — ляпнула неожиданно. Неожиданно даже для себя самой.

— Так и называется, — Демаре улыбнулся. — Любимый. И мне нравится, как это слово звучит в твоих устах, Ира.

«Вообще-то это уста Селани», — хотела заметить я, но Фернан меня опередил, задав вопрос, который сейчас был явно лишним:

— Прежде чем мы шагнем дальше, я бы все-таки хотел понять, Ира, что происходит между тобой и Десмондом Шерро?

Пиньяной я все-таки поперхнулась и поспешила поднести к губам салфетку. Это еще надо уметь — так испортить момент.

— Кажется, вы страдаете провалами в памяти, мируар Демаре. Мы об этом уже говорили.

— А еще мы говорили, что ты не будешь мне выкать, когда мы одни, — проговорил его мируарство, помешивая трубочкой коктейль в аскане. — Так кто из нас страдает провалами в памяти?