Больше, чем мы можем сказать (ЛП) - Кеммерер Бриджит - Страница 25

момент. Эта гроза, эта скамейка, эта темнота. Но его дыхание прерывистое, движения

неуверенные и, кажется, для него этот момент так же важен, как и для меня.

– Да, – говорю я. – Хочешь, чтобы я отпустила, чтобы ты мог печатать?

Он вдыхает... и его дыхание выравнивается. Он поворачивает голову и его дыхание

щекочет мне шею.

– Я не хочу, чтобы ты отпускала.

– Ладно.

– Я никому об этом не рассказывал, – говорит Рев. – Мои родители знают. И мой

лучший друг. И все.

– Тебе не нужно мне рассказывать.

Его пальцы сжимают мои чуть сильнее.

– Я хочу рассказать. Я хочу, чтобы ты поняла, почему... почему мне так тяжело

рассказать об этом.

– Я слушаю.

– У моего отца была собственная церковь, – говорит Рев. – Я не знаю, сколько у

него было прихожан, потому что был еще маленьким, но мне казалось, что много. Он

просил благословения каждую неделю – денег, проще говоря. Он говорил мне, что Бог

заботится о нас, и я ему верил. Сейчас я понимаю, что он был опытным лжецом – а может, и нет. Может быть, он действительно верил, что люди давали ему деньги, потому что он

был благословлен Господом.

Как бы то ни было, этого было достаточно, чтобы мы жили в большом доме, и, насколько я теперь понимаю, в довольно приятном районе. В то время он говорил мне, что

мы окружены грешниками. Он говорил, что в тех домах живет дьявол. Если в саду играли

дети, то это дьявол заманил их туда. Если люди бегали, значит, их преследовал дьявол. Я

боялся выйти на улицу без своего отца, потому что, казалось, дьявол был везде. – Пауза. –

Теперь, когда я думаю об этом, я думаю, что я жил в одном доме с дьяволом.

Его пальцы переплетены с моими. Не слишком крепко – но достаточно, чтобы я

почувствовала, что он не собирается так скоро выпустить мою руку. Я гадаю, нужен ли

ему якорь.

– Мой отец устанавливал правила, – продолжает Рев. – Он говорил, что если Бог

хочет, чтобы я преуспел в жизни, мне это удастся. Но если я не был достаточно

благочестив, недостаточно свят, или что бы то ни было недостаточно, то долгом моего

отца было устранить проблему. – Его голос становится жестче, и я не уверена, гнев ли это, страх или стыд. – Когда мне было шесть лет, он хотел, чтобы я переписал целую страницу

из Библии. Моя рука начала неметь, и он решил, что дьявол завладел моей рукой. Он взял

нож и начал резать, при этом говоря мне, что мои крики – это борьба дьявола за то, чтобы

остаться внутри меня...

– Рев. – Эмоции сдавливают мне горло, и я чувствую, что вот – вот расплачусь. –

Ох, Рев.

Он снова поворачивает голову, и я вижу его профиль.

– Прости. – Кажется, он смущен. Его пальцы крепче сжимают мои. – Я не хотел

вдаваться в детали.

Я разворачиваюсь на скамейке, затем накрываю свободной рукой его ладонь. Мой

мизинец ласкает шрам под краем его рукава, и у Рева перехватывает дыхание.

Но он не отдергивает руку.

– Можно задать тебе вопрос? – спрашиваю я.

– Всегда.

– Твоя мама – я имею в виду, твоя родная мама – пыталась его остановить?

Короткий вздох.

– Она умерла, когда я родился. Отец говорил, что она умерла, сражаясь с дьяволом.

Как только меня забрали у него и я начал учиться, как быть нормальным, я подумал, не

соврал ли он мне о ее смерти. У меня был момент, когда я был уверен, что он все выдумал, что она была жива и скучала по мне. Но у Кристин – мамы – есть огромное досье на меня, и свидетельство о смерти моей матери тоже там. Причина смерти: кровотечение матки.

Так что, по крайней мере, это правда.

– Мне так жаль.

– Вот почему его сообщения так меня огорошили. Даже спустя столько времени...

такое чувство, что он все еще имеет надо мной власть. Я боюсь ослушаться. Становится

все труднее не отвечать ему. – Он сглатывает.

– Он в тюрьме?

– Нет. Он отказался от родительских прав в качестве признания вины. И отработал

сто восемьдесят дней на общественных работах. Я понятия не имею, где он сейчас.

Сто восемьдесят дней штрафных работ после того, как он издевался над Ревом

годами. Это кажется насмешкой судьбы.

– Ты боишься, что он придет за тобой?

– Да. Я беспокоюсь об этом каждый день. – Глубокий вздох. – Я долгое время

боялся уйти, как будто он мог появиться у дома или вроде того. Я беспокоюсь, что все это

– очередная проверка. И боюсь, что я не справляюсь.

– И ты не хочешь рассказать своим родителям?

Его дыхание снова становится прерывистым.

– Я не знаю, что они сделают, Эмма. Я никогда ничего от них не скрывал.

– Ты им доверяешь?

Рев шмыгает носом, и я понимаю, что он плачет. Не в голос. Просто слезинка. Он, должно быть, этого даже не осознает. Он не отвечает.

Я поворачиваюсь на скамейке, чтобы смотреть на него.

– Рев, – говорю я. – Это очень серьезное дело.

– Я знаю.

Nightmare – незнакомец. Его сообщения – отстой, но я могу закрыть лэптоп и

сделать вид, что его не существует. Но отец Рева реален. Настоящая угроза.

– Не хочешь рассказать им? Я могу пойти с тобой, если хочешь.

Долгий момент я ощущаю себя полной дурой. Рев разозлится. Он скажет, что я

ничего не понимаю.

Он поступит точно так же, как поступила я, когда он начал расспрашивать меня о

сообщениях Nightmare.

Но Рев так не поступает.

Он встает со скамейки.

– Ладно, – говорит он. – Идем.

Глава 16

Рев

Суббота, 17 марта 9:06:16 вечера

От: Роберт Элллис

Кому: Рев Флетчер

Тема: Вопрос

Ты вообще обо мне когда-нибудь думаешь? Или ты был так сильно искушен?

Это самый невероятный эмоциональный опыт в моей жизни.

В моем телефоне появилось еще одно сообщение от моего отца.

Рядом со мной идет девушка.

И я веду ее к себе домой.

Идет проливной дождь, мы держимся за руки, и я промок насквозь. Я мерзну

снаружи, но мне тепло внутри, и я одновременно хочу, чтобы этот момент закончился и

длился вечно.

Я засовываю телефон в промокший карман своей толстовки. Я просмотрел

сообщение только потому, что думал, что оно может быть от Джеффа или Кристин.

– Что случилось? – спрашивает Эмма.

Должно быть, мое движение было чересчур яростным.

– Мой отец прислал мне еще одно сообщение.

– Ты ответил хоть на одно из них? – Она смотрит на меня. Ее волосы, слипшиеся от

дождя, а глаза широко распахнуты.

– Только на первое. – Я морщусь. – Я сказал ему оставить меня в покое.

Она ничего на это не отвечает. Какое-то время мы идем молча.

– Думаешь, ты отчасти хотел поговорить с ним?

– Да. – В этом нет никакой тайны. – И знаю, что это звучит странно.

– Нет, думаю, я понимаю. – Она пожимает плечами. – Мне не нравится моя мама, но она все равно моя мама.

– Она тебе не нравится?

– Ей тоже ничего во мне не нравится. Она думает, что я бездельница, которая все

свое время убивает на компьютерные игры. Практически тоже самое она чувствует и по

отношению к моему отцу, но знает, что меня она может контролировать.

– Твои родители не ладят друг с другом?

Эмма фыркает.

– Должно быть, в какой-то момент они смогли поладить, но точно не теперь. Мама

вся помешана на здоровой еде, занятиях спортом, и проводит семьдесят часов в неделю на

работе. Папа же подсел на начос и бессонные ночи, и также работает по семьдесят часов в

неделю.

– Значит, их почти не бывает дома.

– Так и есть. Но, честно говоря, так даже лучше. Когда они оба дома, они только и

орут друг на друга. А когда папы дома нет, мама орет на меня.

Не удивительно, что она чувствует себя так, будто никому не может рассказать о