Проклятие ульфхеднара (СИ) - Счастная Елена - Страница 22

Стол накрыли щедро, со всей заботой к гостям, хоть тяжёлые времена, видно, были и здесь. Однако самую простую в добыче рыбу дополняла каша с ягодами и орехами, взвары и пиво. Хозяйка попыталась расспросить, откуда они появились сами и как получилось, что оказались здесь. Ингольв не рассказал всего, но и утаивать многое не стал, упомянул даже, что приплыли они в Гокстад с дальних земель, где довелось служить много лун. Выпив немало пива, и Змей добавил что-то от себя. Ему-то ещё не доводилось часто рассказывать о своём путешествии. Только девушки и Эльдьярн помалкивали. Им-то особо хвалиться нечем. Да и немногое вообще можно было бы о себе рассказать. Хозяин же вернулся только к вечеру. Гостям не удивился и даже проникся живым интересом к их истории.

Оказался он воином, уже перешагнувшим пору молодости, и потому почти юная жена казалась не совсем ему подходящей. Сам он роста выдался невысокого, но выглядел сильным, привыкшим и к труду, и к битвам. Види расспрашивал Ингольва обо всём долго и подробно. Сложно оказалось удержаться на той грани, чтобы не сболтнуть лишнего. Особенно хозяина интересовало, как хорошо служилось у василевса, как щедро он платил. Будто сам собирался туда плыть.

Скоро Ингольв устал от разговора с пытливым хозяином, оставил его на попечение изрядно захмелевшего Блефиди. Уже вовсю разгулялась ночь. Девушки давно отправились спать, не выдержав после изматывающего пути ещё и сидения за столом посреди гвалта мужских голосов. Всем гостям предложили остаться на ночь в длинном доме. Такое случается нечасто, чтобы оказывали подобную честь. Стоило только улечься, как и остальные засобиралась на боковую. Ингольв не успел даже заснуть, как вокруг стало тихо и темно. Один за другим развернулся во всю мощь мужской храп. Снаружи ещё слышались шаги и тихие голоса, но и они быстро смолкли. Заснуть не удавалось. Казалось бы, устал за день, как собака, а сон не идёт. Ингольв тихо поднялся и, осторожно ступая, чтобы никого не разбудить, вышел во двор, даже рубаху не накинув. Яркое пятно кособокой луны торчало на небе, резкие холодные тени от домов расчерчивали землю. Странный выдался день. И какой-то неправильный. От понимания этого становилось неспокойно на душе. Но так, верно, и будет, пока не исполнится давно задуманная месть. Не будет ему покоя.

Ингольв уже собрался возвращаться в дом, продышавшись после целого вечера в духоте. Как увидел, будто промелькнули между постройками несколько теней. Он почти неосознанно укрылся за углом и, чуть выглянув, продолжил наблюдать. Мужчин было много, больше десятка. Они не слишком скрывались — стало быть свои. Но явно не обычная прогулка заставила их покинуть удобные постели посреди ночи. Ингольв на миг пожалел, что не взял оружия: да кто же знал? Он остался в укрытии, пока мужчины, разделившись, заходили с двух сторон дома. Распахнулись двери, и они скрылись внутри. И почти сразу разразился страшный шум. Завизжали девушки. Кто-то выругался басом. Ингольв метнулся туда, ещё не понимая толком, что стряслось. Но как только вошёл, стало понятно, что целью напавших был он и его спутники. Потому как сам хозяин схватился с Эльдьярном. Блефиди промелькнул быстрой тенью, убив кого-то из мужчин.

Лязг мечей и ругань оглушили. Ингольв сдёрнул со стены один из щитов и сильным ударом отшвырнул первого противника. Добраться бы до своего оружия. Второй напавший рухнул в слабо горящий очаг, затушив его. Расплескалось что-то из висящего над ним котла. Ингольв хорошо видел и в темноте: уж досталось ему такое умение от Фенрира. А вот остальные зашарахались почти бестолково. Сейчас бы Эльдьярну поддать огня, но тот разумно утаивал, на что способен. Да и пострадать могут не только злодеи.

Снова открылись двери, и с двух сторон в дом вбежали ещё люди. Ингольв пробился к своему месту, уверенно выхватил меч из ножен. Развернулся, ударил попавшего под руку мужика. Не своего. Своих он хорошо различал вокруг. Увидел Асвейг: её тащили прочь. Почти из-под носа Ингольва уводили. В ладонях её, которыми она пыталась отцепить от себя чужие руки, уже зарождалось фиолетовое свечение. Нет, не станет. Нельзя.

— Асвейг, нет! — грянул Эльдьярн, тоже заметив, что девчонка готова забирать жизни.

Она рванулась из хватки. Её загородил от взора ещё один противник. Ингольв ударил плечом, отбрасывая его назад. В тесноте оружием не размахнёшься. Кто-то повис на плечах. Ещё один схватил за руку с мечом. Он вывернулся, наотмашь полоснул топором, зажатым в другой ладони. На лицо брызнула тёплая кровь. Защекотал ноздри её соленый запах. Внутри поднялась горячая буря ярости, всё вокруг подёрнулось ярким золотом. Свои, ещё пока живые. Чужие, что бросались на них, точно звери и множились, множились со всех сторон.

Ингольв стряхнул с себя сильные руки, увернулся от лезвия топора. Ударил ногой — Види упал бы, не попадись ему под спину другой мужик. Он устоял, выпрямился, перехватывая секиру.

— Дорого же обходится твоё гостеприимство, Види, — Ингольв не узнал свой голос.

Шагнул вперёд. Смёл противника весом. Они оба упали, попутно свалив ещё кого-то. Рукоять топора ударила в шею. Хруст кости: Види заорал так, будто ему оторвали кисть. Ингольв вывернул его локоть сильнее, вцепился пальцами в горло, готовый выдрать ему хребет зубами. Сердце колотилось так бешено, что невозможно было сосчитать удары. Изогнутое лезвие тускло блеснуло, отразив колдовское сияние глаз и вонзилось в висок Види.

На Ингольва навалились сразу несколько мужчин. Остальных тоже скрутили, но убивать не стали: и то ладно. Кто-то разжёг огонь.

— Хватит! — прозвенел сталью голос хозяйки, и она вышла вперёд.

И где только была во время схватки?

— Повесить их всех! — рванул кто-то из толпы мужчин, среди которых можно было разглядеть и родичей убитого Види, и работников поместья, что не раз попадались на глаза днём.

— Поживились, нечего сказать, — разочарованно выдохнул другой.

— Он убил твоего мужа, Фьётра! — прямо в ухо гаркнул один из тех, кто держал Ингольва.

Хозяйка взглянула хмуро, а после перевела взгляд на тело Види, что валялось в луже крови почти под её ногами.

— Мы отвезём их на тинг, — проговорила она ничуть не севшим голосом. Будто муж тот не слишком был ей дорог. — Скажем, что они напали на поместье. Хотели ограбить. Ночью. Пусть конунг разбирается. Он всё равно прикажет их убить. Но мы будем чисты.

— А их добро? — с надеждой поинтересовался стоящий рядом с ней мужик, поглаживая рыжую бороду.

— Оставим здесь, — Фьётра обвела всех взглядом. — Всё, что есть, станет нашим. Там должно быть много. Они служили заморскому императору.

Вот оно что. Стало быть, жадность взыграла, захотелось ромейского золота. Да только кто же из них знал, что всё богатство сейчас под присмотром Лейви и Гагара ехало другими дорогами туда, где ему быть должно и хозяев дожидаться. Улыбка так и норовила растянуть губы, но Ингольв сдержался. Остальные тоже вида не подали, что хозяин и ещё несколько мужчин погибли зря. Конечно, кое-какие деньги, что были взяты на дорогу и покупку лошадей, им достанутся, но это явно не то, что все эти прохвосты рассчитывали найти.

А теперь, получается, ещё и на тинг в Скодубрюнне сопроводят. Ноги не топтать, зады в не мять в сёдлах. Конечно, по дороге может всякое случиться, но здесь всё могло закончиться гораздо хуже.

Ингольв отыскал взглядом Асвейг, которую продолжал держать один из мужчин. Крепко держал, тесно, и щупать, где ни попадя не забывал тоже. Но девчонка, кажется, старалась особо не яриться, стояла смирно. А вот Ингольву остро захотелось сломать тому пленителю пару рёбер. Может быть, даже три. Асвейг, растрёпанная и уже успокоившаяся, взглянула на него, показалось, с укором, словно мысли прочитала. И снова стало так погано на душе оттого, что из-за него она попала в неприятности. Он обещал девушке и самому себе оберегать её, а сейчас любой из этих мордоворотов сделает с ней что угодно, и ничего им за это не будет.

Ингольв невольно дёрнулся из рук, что сковывали локти и запястья за спиной. Пожалуй, он мог бы освободиться с помощью силы Фенрира, но разум взял верх. Сейчас лучше смириться с волей случая и ехать в Скодубрюнне. А лицо этого мужика, что лапал Асвейг, он запомнил и воздаст ему за всё. Потом.