Чернолунье — Свобода для заключённого (СИ) - "Dir Blake" - Страница 87

За свою помощь он всего лишь просил кого-то (не важно, кого) из отряда выпивать ампулы, что он приносил. Однажды он обмолвился, что это экспериментальное лекарство.

Принимали «лекарства» все по очереди.

В тот злосчастный день пришла очередь Азалии. Она очень переживала по этому поводу: тому «информатору» ни капли не доверяла. Кто знает, какой эффект будет от этого «снадобья». Шрам на всю жизнь запомнила, что содержимое той роковой склянки было черным.

— Не хочешь — не пей, — простодушно заявил Айз, стоя на крепостной стене. И Азалия с облегчением вздохнула, пока не услышала:

— Я выпью вместо тебя.

— Н-но это как-то нечестно, — она стыдливо отвела глаза, сильнее кутаясь в теплый плащ. — Я не хочу обременять тебя. В конце концов сейчас настала моя очередь…

— Не беспокойся об этом, — ответил он, устремив взгляд на Белый замок перед собой. — Ты не обязана пить эти ампулы. С самого начала их должен был принимать один только я. Ведь это я согласился на его помощь, я в ответе за всех вас. Вы не обязаны лишний раз рисковать своей жизнью.

Он выхватил колбочку из её рук и усмехнулся.

— Не волнуйся за меня. От этих «лекарств» со мной еще ничего не случилось.

Азалию не покидало плохое предчувствие, но она не стала спорить и согласилась.

Приближалось время Вторжения.

Айз должен был подать приготовившимся у стен людям знак о начале операции. Напряжение так и витало в воздухе, заражая волнением каждого. Как долго они ждали этого момента!

Айз поднял руку. Все затаили дыхание.

Коротко откупорив пальцем пробку ампулы, он решительным глотком осушил её.

Азалия с тревогой смотрела на него.

— Вот видишь, — сказал он, бросив пустой сосуд под ноги, — со мной всё в порядке.

Девушка бледно улыбнулась, поправив собранные в прическу волосы.

— Ну что ж, — сказал он, подняв руку выше, — пора начинать. За новый мир. Долой короля! — закричал он и махнул рукой.

— Долой корону!.. — подхватила Азалия, хватаясь за канат, по которому должна была спуститься, пока не грянул взрыв, но осеклась.

Айз схватился за грудь и согнулся пополам. Он болезненно вскричал.

Девушка подскочила к нему и оцепенела от ужаса.

Вены на руках мужчины почернели и вздулись. Ужасный треск костей эхом отдаваться в её ушах. Кости на локтях, коленях и плечах начали вспарывать кожу. Брызгала во все стороны кровь. Что-то клокочущее и страшное поглотило все звуки, и только потом Азалия поняла, что это кричал Айз.

Люди в черных плащах с испуганными лицами размахивали руками. Они пытались что-то сказать, но Азалия ничего не слышала.

— Айз!!! — завопила она, цепляясь рукой за верёвку, к которой была привязана. К ним приближались согруппники. Они не прыгнули, задержали операцию. Стену должны были взорвать!

Айз Бэкер не слышал её крик. Он уже и не был собой. Он стал монстром.

Чудовище, местами покрытое черной переливающейся чешуёй, с рогами на руках, ногах и плечах встало с четверенек на две ноги или, скорее, лапы. Голову венчали длинные острые рога, походившие на полупрозрачные камни. Они сверкали на солнце синим. Огромные клыки торчали из оскаленной пасти. Нечто черное стекло по посиневшим губам.

— Айз!.. — пролепетала бледная как смерть Азалия.

Огромное, мощное чудовище обернулось. Абсолютно черные глаза бессмысленно уставились на неё. Темные, густые дорожки слез прожгли синюю кожу.

Азалия таращилась на своего жениха и не узнавала его. Это монстр. Он рычал, капал под ноги черной кислотой, слюной. А его взгляд был полон животной ярости и голода.

Азалия услышала испуганные крики людей и лихорадочно замоталась головой, пятясь назад.

— Бегите! — крикнула она, вцепившись руками в трос.

Монстр, Айз, замахнулся когтистой лапой.

А дальше Азалия ничего не помнила, лишь чувство падения, острую жгучую боль и тьму.

Оглушающий взрыв разнесся по округе.

Резко натянулась веревка, вздернула повисшее тело и оборвалась.

Кровавая пелена стояла перед глазом Азалии, когда она проснулась, второй уже ничего не видел.

Кто-то тряс её за плечи в попытке привести в чувства и жалобно кричал:

— Только не засыпай! Не закрывай глаза!

Азалия моргнула невидящим глазом. Всё осталось красным.

— Не умирай! — кричал мальчик, обливаясь горючими слезами. — Пожалуйста… хоть кто-нибудь!..

Азалия не могла пошевелиться, боль во всем теле не давала этого сделать. Она разлепила слипшиеся от крови губы и издала тихий хрип.

Рыдающий мальчик схватил её за руку, прощупал пульс.

— Только бы помогло… — взмолился он и вынул из-за рубашки кулон, снял с шеи и прислонил к груди Азалии. — Пожалуйста, Боже, спаси её, — бормотал мальчик, зажмурившись.

— Живи! — сквозь слезы проскулил он. — Не умирай… не умирай…

Вдруг в груди стало так тепло. Холод и боль отступили.

Впервые за долгое время её сиротской жизни кто-то так искренне переживал за нее, кто-то не хотел, чтобы она погибла. Она! Жалкая, никчемная и никому ненужная помойная крыса!

Мальчик смотрел на неё полными тревогой и ужасом глазами. Азалия была уверена, он мечтал сейчас оказаться в другом месте, подальше от крови, боли и страданий, но его дрожащие пальцы продолжали удерживать кулон на её груди. С отчаянием он продолжал звать Азалию, чтобы она не потеряла сознание.

Девушка была поражена, ни боль, ни слабость больше не имели для неё никакого значения. Она поняла насколько была ничтожна раньше, а теперь, для этого ребёнка, в этот самый момент она была важнее всего на свете.

Азалия с горечью осознала, что никогда и никому не была нужна. Только этому сероволосому слабому ребёнку. Они, революционеры, Шрам, отняли у него будущее, его подругу, но он всё равно пытался спасти изуродованную, отвергнутую собственным женихом женщину. Знал ли он тогда, кого спасает? Знал ли врага всей аристократии и монархии? Своего врага! Революционера!

Ребенок спас ей жизнь. Он единственный, кто пытался это сделать — Даймонд Леруш.

У Шрам на глазах выступили слёзы. И с чего она решила, что Дай всегда будет нуждаться в ней, как в тот день. Она гналась за тем ускользнувшим чувством, лишь бы снова испытать его.

Она просто хотела быть кому-нибудь нужной. Хотела быть любимой.

Шрам прижалась к его окрепшей с того времени груди. Дай не отстранился, но женщина чувствовала его холод и неприязнь. И ей стало ещё больнее от осознания того, что прошлое осталось в прошлом, а он даже и не помнил, что спас её, вернул к жизни душу. Сейчас он её ненавидел. Она убила его друзей. Она была не права.

Шрам проглотила подступивший ком и судорожно выдохнула Даю на ухо:

— Та девчонка знает, какой ты настоящий?

Дай мрачно промолчал, и блондинка расплылась в едкой ухмылке.

— Когда она узнает, без сомнений бросит и сбежит от тебя, — злорадно прошипела она. — Ты же убийца и псих! Уж я-то знаю, ведь мы похожи! — Шрам закашлялась, дрожащими пальцами стискивая его предплечья. — Я проклинаю тебя! — выплюнула она вместе с кровью. — Никто и никогда не поймет тебя и не примет. Твои извращенные желания и чувства будут преследовать тебя и мучить. Ты никогда не обретёшь покоя! Никто не пожалеет тебя и не полюбит таким, какой ты есть. Ты убийца! Монстр! Ты потеряешь всех своих близких и навеки останешься один…

— Ты закончила? — равнодушно поинтересовался Дай. — Знаешь, Шрам, ты говоришь, что мы похожи, два убийцы, — он вонзил в неё кинжал по самую рукоять. Шрам охнула, кровь снова окропила его руки. — Но ты не убийца, лишь жалкое подобие. Настоящий убийца должен быть готов к тому, что однажды кто-то также отнимет его жизнь, — прошептал он ей на ухо.

Глаза Шрам распахнулись в немом изумлении. Она хотела что-то сказать, но не могла даже вдохнуть: дикая боль пронзала лёгкие.

— Этим мы и отличаемся, — холодно усмехнулся Дай. — И спасибо. Благодаря тебе я понял: не став монстром, монстра не победишь.

Он сорвал с её колье чёрный камень и вырвал кинжал.