О тех, кто не слушает добрых советов (СИ) - "Чемерица" - Страница 43

Банри поморщилась. Гадкое ощущение, оставшееся после поимки Садии, не улеглось, а усилилось.

– Что же касается тебя… – пробормотал редгард, пошарив за пазухой, и достав увесистый кошель. – Тебе полагается награда.

Он бросил мешочек Банри, и та поймала его, едва не выронив от неожиданности. Кошель был даже больше и тяжелее, чем ей показалось в начале. Она хотела поблагодарить, но почему-то язык не поворачивался. Стало совсем тошно.

– Будь ты мужчиной, – кашлянул Кемату, – я бы посоветовал тебе не пропивать все сразу. И не вестись на хорошенькие мордашки. Но, поскольку ты женщина, я просто скажу: спасибо – и прощай…

Он исчез в ночи, будто его и не было.

Банри постояла в темноте, обеими руками сжимая кошелек. Потом поплелась к городским воротам. По прибытии выяснилось, что стражники все же придержали ворота. Один из них, кажется тот, что выпускал ее – с этими шлемами, закрывающими лицо, не разберешь – рявкнул:

– Где ты шатаешься?! Ночь на дворе, мы должны запереть ворота и никого не впускать и не выпускать до утра!

– Что ж впускаете?

– Да уж тебя попробуй не впусти, – проворчал другой стражник, и Банри поняла, что ее угрозы пожаловаться хускарлу все-таки оказались к месту.

Вернувшись домой, она обозрела пустые темные углы, прислушалась к завыванию ветра в многочисленных щелях и почувствовала, как ее решимость выкинуть деньги, вырученные за предательство, или хотя бы раздать их нищим, тает. Она мрачно посмотрела на мешок, поднялась на второй этаж и бросила его в сундук возле кровати, громко хлопнув крышкой. Потом спустилась вниз и принялась готовить поздний ужин.

====== Чудо природы. Часть 1 ======

В Вайтран пришла зима.

Она засыпала снегом улицы и укрыла им крыши домов. Изукрасила стекла окон ледяными узорами. Морозы порой были такими сильными, что дышать было трудно. Вода в городских акведуках превратилась в лед, разрушивший кладку большинства из них. То и дело по равнине проносились жуткие вьюги, которые уже нанесли немалый вред близлежащим фермам – на двух из них сильно пострадали крылья ветряных мельниц, хорошо хоть сами постройки уцелели.

Вообще, наличие ферм в предместьях города удивляло Банри. Если каждую зиму в регионе творится такой ужас, как и, главное, зачем заводить здесь хозяйства?

– Так у нас такое впервые, – уныло сказала Хульда, когда Банри спросила ее об этом. – На моей памяти, по крайней мере, точно. Ни разу до этого не видела, чтоб в Вайтране сугробы лежали, не говоря уж о морозах…

Банри сидела в «Гарцующей кобыле», куда стала чаще заходить после отбытия Садии. А теперь, когда снег завалил тундру, спрятав под слоем в три локтя всю растительность, и лишив ее основного занятия, и вовсе приходила каждый день. «Пьяному охотнику» пришлось изменить, так как там теперь жили Алем и ее муженек Назим – один из наиболее неприятных жителей владения, по негласному всеобщему мнению.

– Как это? – удивилась Банри. – Вайтран же даже не у южной границы находится, да и стоит в тундре – леса нет, чтобы от холода защитить.

Трактирщица подлила гостье вина, поставила бутылку и уселась, подперев щеку рукой.

– Да вот так. Всегда у нас было тепло, и поля вокруг долго плодоносили. Зима наступала, конечно, как же без нее? Но всегда теплая, почти без снега. Даже если и выпадал, то не лежал больше суток.

– Удивительно. Никогда бы не подумала, что такое возможно.

– Это все Златолист, – вздохнула Хульда. – Он защищал город от морозов, а теперь… –

Она махнула рукой и поймала озадаченный взгляд Банри.

– Да ладно, – фыркнула трактирщица. – Неужели ты про него не слышала? Здоровенное дерево, засохшее, посреди Ветреного района. Уж видеть-то должна была.

– Ах это… Да, видела, конечно.

– Ну вот. Это святыня храма Кинарет. Он был такой красивый, когда цвел, просто незабываемое зрелище. Сюда, кроме всего прочего, еще тьма паломников каждый год приезжала, тоже доход был и мне, и братцам-охотникам. – Хульда неодобрительно нахмурилась при упоминании конкурентов. – В общем, люди хотят, чтобы Даника что-то сделала с этим безобразием, но ума не приложу, что тут вообще можно сделать. Боюсь, эту зиму многие не переживут. Отвыкли мы от такого.

Даникой звали старшую жрицу в здешнем храме Кинарет. Банри выяснила это довольно давно, когда осторожно наводила справки о городских целителях. Лечением как таковым в Вайтране занимались жрецы, правда лечили они «наложением рук», как всегда презрительно говорила сама Банри, то есть магией, при помощи заклинаний школы Восстановления. Но, приходилось признавать, что дело свое они знают, она сама видела, как те вытащили почти безнадежного пациента – в клочья изодранного саблезубом стражника. Даника, узнав о роде деятельности Банри, предложила той расширить навыки посредством обучения магии школы Восстановления, но имперка вежливо сказав, что подумает, сбежала в тот день из храма и с тех пор старалась не попадаться жрице на глаза.

Поблагодарив Хульду за гостеприимство, Банри подошла к дверям таверны, плотно укуталась и, собравшись с духом, вышла наружу. Морозец сегодня слегка ослабел, но все равно, когда она добралась до дому, глаза у нее слезились, а грудь болела.

Дома было тепло, даже теплее, чем в таверне. Перед наступлением холодов Банри, на очередной взнос Лукана, весьма приличный, надо сказать, утеплила свое жилище всеми возможными способами. Хотела сложить и камин, но местные каменщики ее отговорили, заявив, что для камина придется весь дом перестраивать.

Банри стянула варежки, размотала шерстяной шарф и принялась расстегивать пуговицы дублета негнущимися пальцами. Раздевшись, она разворошила угли в очаге, чтоб затлели, и присела рядом на корточки, протягивая ладони к родившимся язычкам пламени.

Основной проблемой теперь была скука. Делать было абсолютно нечего. В свое время Банри скупила все книги в лавке Белетора, чтобы хоть чем-нибудь занять себя в зимнее время. Теперь они стояли на полках простецких стеллажей, которые она приобрела вместе с остальной немудреной мебелью, и собирали пыль, потому что, к сожалению, читала Банри быстро, и непрочитанные книги давно кончились, а новые, еще нечитанные, было найти не легче, чем сиродильский бренди на захудалом деревенском рынке.

Она уныло подергала вытянутую петлю на нитяном ковре. Если бы у нее имелось лабораторное оборудование, то можно бы было заняться исследованиями свойств местных растений и ингредиентов, но Авениччи, который обещал добыть аппаратуру, только руками развел, сказав:

– Ничего не попишешь. Со снабжением такого рода зимой всегда проблемы. Жди до весны.

Банри мрачно посмотрела на огонь в камине. Скоро к скуке прибавится еще одна проблема – нехватка топлива. Сама она старалась жечь дрова только для готовки, но порой даже в ее хорошо утепленном доме становилось так холодно, что пар шел изо рта. Посидев еще немного в раздумьях, она вскочила на ноги и потянулась за верхней одеждой – раз уж делать ей больше нечего, стоит разузнать побольше о высохшем дереве.

Одной из наиболее заметных достопримечательностей Вайтрана, помимо скончавшегося Златолиста, зала Соратников – Йоррваскра и Небесной кузницы, была большая статуя Талоса, красовавшаяся на самом видном месте площади Ветреного района. Весьма опрометчиво для ярла было выставлять ее на всеобщее обозрение, выражая свое несогласие с Конкордатом Белого Золота.

Едва поднявшись в Ветреный район, Банри увидела, вернее, сначала услышала, другую достопримечательность города, куда менее приятную. Хеймскр, самопровозглашенный жрец Талоса, опять выступал с очередной проповедью. Даже мороз его не брал.

Банри остановилась и, бросив взгляд в сторону надрывающегося проповедника, решила обойти его стороной, чтобы лишний раз не пересекаться. Этот тощий человек вызывал у нее столь сильную неприязнь, что даже при одном воспоминании о нем зудели пальцы от желания немедленно поджарить засранца на магическом огне. Или хотя бы врезать как следует по физиономии.