О тех, кто не слушает добрых советов (СИ) - "Чемерица" - Страница 261

Прошло несколько месяцев, и я, наконец, был готов войти в Чёрный Предел. Я использовал рунный словарь, который дал мне Обет, и спустился вниз. Я хотел собрать достаточно алого корня Нирна, чтобы создать свое величайшее алхимическое творение – по моим представлениям, для создания катализатора нужно было не меньше тридцати образцов.

И вот – я здесь. По результатам первичного осмотра я предположил, что алый корень Нирна, как и обыкновенная разновидность, предпочитает влажную среду, но при этом состоит в своеобразном симбиозе с гигантскими грибами, растущими в Чёрном Пределе. По моему предположению, грибы являются источником воды, так как они впитывают влагу из воздуха, как губка. Это создает идеальную среду для роста корней Нирна. К несчастью, алый корень Нирна живёт значительно меньше, чем садовый, и их здесь совсем немного. Собрать тридцать образцов будет нелегко, но я надеюсь, что обитатели Чёрного Предела не помешают мне в моей работе.

Когда маги закончили читать, Банри уже стояла возле скелета, прижав ладони к груди и горестно глядя на кости. Маркурио откашлялся:

– Ну, довольно занятно. Только все равно я не понимаю... – Он покосился на Иллию, и та неуверенно пожала плечами.

– Что?! – Готтлсфонт перевела взгляд с одного на другую. – Не может быть, чтобы вы ничего о нем не слышали. Это же Синдерион!.. Когда-то я мечтала стать таким же талантливым алхимиком, как он. В конечном счете это так и осталось мечтой. – Она махнула рукой. – «Западный вельд» до сих пор принимает постояльцев, а в погребе теперь музей, хозяева туда водят желающих осмотреть жилище великого мастера зелий за пять септимов с человека. То есть, водили, когда я из города уезжала.

– Синдерион... – эхом отозвалась Иллия и неожиданно выхватила книжку из рук Маркурио.

– Эй!

– Я, конечно же, не такая поклонница, как ты, – бормотала девушка, пробегая взглядом по строчкам, – но кое-что о нем слышала. Если это и впрямь он...

– То что? – нетерпеливо спросил волшебник.

– ...То это большая потеря.

– Для кого? Все умирают, рано или поздно.

– Да ладно, Маркурио, – сказала Банри. – Ты на Разрушении специализируешься, я знаю, но неужели тебе в твоей Коллегии хоть немного алхимию не преподавали? Синдерион, Аслиэль Диренни, Абелль Кридитт... Без них Алхимии, как таковой, либо вовсе не было, либо она была совсем другой... Вроде тебе нравятся мои зелья?

– Ну как нравятся... – произнес волшебник. – Скорее у меня нет выхода... Да и на вкус они...

Банри сощурилась, а Иллия пихнула парня локтем.

– Уверен, что хочешь продолжать? В общем, если это и впрямь Синдерион, то очень жаль. Моя мать тоже относилась к нему с уважением.

– Твоя мать собиралась стать ворожеей, – заметил Маркурио. – А эти твари никого и ничего не уважают.

– Спасибо, что напомнил! А то я запамятовала! И вообще, раньше она была совсем другой!

– Ну, раньше я не имел радости ее знать.

Иллия стиснула кулаки, но подошедшая Банри легонько тронула девушку за плечо, успокаивая.

– Родной, у тебя живот болит? – ласково спросила она. – Чего ради ты разоряешься?

– Ничего у меня не болит, – огрызнулся маг, – просто... Просто я немного устал.

– Ну так постели себе и спи. Нечего срывать на нас свое раздражение.

Маркурио слез с кровати за одеялом, а когда вернулся, обнаружил, что ложе уже занято: Иллия растянулась на том месте, где он только лежал, поверх собственного покрывала, а Банри расстилала рядом свое.

– А мне где прикажете устраиваться? – проскрежетал парень.

– Рядом с Синдерионом, – не моргнув глазом, ответила Иллия. – Да ты не волнуйся, он, наверное, тихий. Уж точно не храпит.

Иллия, проснувшаяся первой, вышла из хижины прогуляться и забрела в Альфтанд, вернее попыталась, потому что пройти дальше двери теперь было невозможно – проклятые ступеньки опять вернулись в прежнее положение, и ход назад оказался заблокирован. В состоянии, близком к истерике, девица метнулась обратно в дом и разбудила товарищей, стуча зубами от ужаса. Банри, в первый момент едва не взвывшая от отчаяния, прикусила костяшки пальцев до крови, и от боли в голове слегка прояснилось.

– Не ори, – строго приказала она ведьме. – Синдерион же забрался сюда как-то. И в его дневнике ничего нет про Альфтанд, стало быть, он проник сюда неким другим способом. Вон и сфера настроечная лежит, как у меня. – Она указала в сторону лаборатории. – Значит, есть еще подобные проходы...

– Которые наверняка точно так же закрываются спустя время, – осипшим голосом сказал Маркурио. – Тебе не приходило в голову, что твой драгоценный Синдерион помер тут с голоду, не сумев выбраться?

– Нет, – отрезала женщина. – Во-первых, он умер от ран, во-вторых, он наверняка все рассчитал, и, судя по его записям, он тут не первый пришелец с поверхности, в-третьих, этот, как его, Обед... Обет смог спуститься сюда и подняться, да еще и добраться до Скинграда потом, чтоб продать свою историю старику.

– Если это все – не одно большое вранье. Обет мог запросто стибрить где-нибудь и сферу, и Корень, а потом спеть песню алхимику.

Банри на секунду потеряла уверенность, но затем проговорила:

– Для начала: алый корень Нирна тут все таки есть. Прямо здесь хотя бы. И потом, ты живешь в Скайриме всю жизнь и наверняка много путешествовал. Ты когда-нибудь слышал про Черный Предел?

– Ну... нет.

– Именно. Я сама узнала об этом месте от одного совершенно чокнутого типа, и все равно тогда это было просто странное словосочетание, бессмысленное по большому счету. Когда я назвала его Урагу, вашему библиотекарю из Коллегии, он растерялся, потому что сам о нем никогда не слышал.

– Ураг не знал об этом месте? – изумился парень.

– Угу. И, как правильно сказала Иллия, название «Черный Предел» нарочно не придумаешь. Тот ходок Обет и мой чокнутый Септимий откуда-то его узнали. И где-то достали настроечные сферы. А вот где – уже загадка.

Упомянутая Иллия напилась из фляги, вместо умывания протерла глаза смоченными водой пальцами и немного успокоилась.

– Я тут подумала... Двемеры ведь считаются всеми из себя гениальными. Не может быть, чтоб они по глупости замуровались в этом гроте и все перемерли. Где-то здесь есть другие выходы на поверхность, может, даже более близкие к обжитым землям, чем Альфтанд.

Маркурио задумчиво почесал отрастающую щетину.

– Угу, только неизвестно, сколько нам искать придется, может, неделями. Ладно, пойдемте, что ли, пройдемся, хоть прикинем, как сильно мы влипли.

Компания принялась собирать вещи. Иллия задумчиво прислушалась к звону корня Нирна и вдруг сказала:

– Знаете, возле террасы Альфтанда точно так же звенит. Начнем оттуда.

Хижину, где обрел последний покой Синдерион, Банри покидала с неохотой, маг, заметив, как она то и дело оглядывается, с самым невинным видом предложил прихватить кости мастера с собой. Имперка именно так и поступила бы, если бы точно знала, где выход. Пришлось довольствоваться записками альтмера, да еще, поразмыслив, женщина аккуратно выкопала алый корень Нирна и, завернув его в чистую тряпицу, которую полагала использовать в качестве бинта, если что, спрятала среди своей поклажи вместе с засушенными побегами обычного корня Нирна и несколькими зельями за авторством самого Синдериона.

Дождавшись, пока танша со всеми предосторожностями извлечет заветное растеньице из закутка между трубами, тянущимися слева от платформы Альфтанда, Маркурио предложил двигаться вдоль стены пещеры.

– Хоть куда-нибудь да придем, – пояснил он.

Идти довелось очень недолго – из мрака неожиданно вынырнула высоченная башня, верх которой терялся в темноте, и, приблизившись, путешественники поняли, что это шахта подъемника. Радоваться было рано – механизм, похоже, оказался не рабочим, зайти в шахту было нельзя из-за решеток, и Банри чуть снова не пала духом, но тут Иллия обнаружила слабо светящуюся голубую кнопку на макушке здоровенной медной физиономии, коими двемеры часто украшали свои строения, и от безысходности ткнула в нее пальцем. Большие шестерни у основания башни начали вращаться, решетки убрались с дороги, и путь к подъемнику открылся. Маркурио, издав победный вопль, бросился вперед, женщины припустили следом, отстав всего на шаг.