О тех, кто не слушает добрых советов (СИ) - "Чемерица" - Страница 217

Впереди показалась знакомая башня, хотя раньше Готтлсфонт видела ее только сверху. Изгои поднялись по тропе на холм, где стояла постройка, и скрылись из виду. Банри собралась было подобраться поближе, но страшный шум, послышавшийся из-за развалин, отбил всякую охоту продолжать задуманное, поэтому женщина снова засела в кустах. Дракон вдруг взлетел над башней и выкрикнул первое слово «Огненного дыхания», глядя вниз. Крики горящих заживо людей усилились, хотя куда уж больше. Дракон описал круг над своим логовом и тяжело приземлился. Имперка из своего укрытия видела отблески, обычно сопровождающие заклинания школы Разрушения, и слышала взрывы, но в ней росла убежденность, что Изгоям дракона все же не одолеть, несмотря на численный перевес.

Так и вышло. Дикари, чья численность сократилась раза в три, беспорядочно отступали, а если точнее – в ужасе драпали прочь от башни. Они промчались мимо спрятавшейся Банри, последняя даже смогла разглядеть во всех подробностях ожоги и копоть на их телах. Дракон вылетел из своего логова и пустился в погоню за уцелевшими врагами, явно намереваясь истребить всех нападавших. Придав ускорение беглецам при помощи Безжалостной Силы, он пролетел прямо над Банри и скрылся между холмов. Вопли Изгоев и рев разъяренного чудовища вскоре затихли, и имперка осталась сидеть в кустах в гордом одиночестве. После недолгих размышлений она выскочила из кустов и резво помчалась к временно пустующему логову дракона. Лавируя между обгорелыми трупами, испускающими столь неуместный здесь запах печеного мяса, Готтлсфонт мимоходом отметила, что башен здесь раньше было минимум две – вторая, обрушенная, покоилась на подходе к Стене Слов. Так же здесь были останки, принадлежащие не Изгоям – изрядно погрызенный, вроде бы женский труп в имперском доспехе, валяющийся перед уцелевшей башней, куда Банри не стала заходить, и еще какие-то ошметки, разбросанные тут и там. В одной кучке вперемешку с обгорелыми костями лежали обгорелые же перья, имперка пару мгновений созерцала их, встряхнула головой и побежала к зовущей Стене, надеясь, что дракон не объявится еще хотя бы минут пять-десять...

Картвастен будто вымер. Банри спустилась в поселок с того же холма, откуда начинала свой путь и в растерянности остановилась. Ладно, сейчас ранний вечер, и шахтеры еще заканчивают работы, потому их не видно, но где же маркартские стражники, присланные Игмундом, где Энитах, наконец? Имперка прошлась вдоль домов – двери везде были заперты, и на стук никто не ответил. Оставались шахты. В Ущелье Фенна делать было нечего, шахта давно выработана, а из обитателей там водились только пауки, к счастью, не морозные, а обычные маленькие. Словом, Банри решила осмотреть Сануарах. Она даже не дошла до входа, когда оттуда крадучись вышли сначала стражники, затем потянулись рабочие во главе с Энитахом, а потом и домашние шахтеров – жены и дети.

При виде Банри у главы поселка глаза на лоб полезли.

– Где ты была?! – возопил Энитах. Его бакенбарды тряслись от избытка эмоций.

– Ходила прогуляться.

– Прогуляться?! Ты что, не слышала, что там на севере творилось?!

Банри потерла лицо ладонями. Выходит, поселян напугали вопли дерущихся дикарей и дракона, вот почему они схоронились в шахте со всем скарбом и даже – имперка проводила взглядом серьезную девочку, ведущую на веревке низкорослую волосатую корову – с домашним зверьем.

– Это Изгои решили поиграть в драконоборцев, – сообщила она. – Дракон был решительно против.

Энитах слегка успокоился и мирно спросил:

– Ты сама видела?

– Угу. Правда, не все и издалека, но, в общем-то, Изгои получили по рогам и удрали в холмы куда-то на северо-запад.

– А дракон?

– Когда я его последний раз видела, он гнался за уцелевшими дикарями. Но потом он, наверное, вернется в свое логово. – Банри помолчала. – Так что в этот, как его, Кратер Драконий Зуб лучше не суйтесь.

– Драконий Зуб?.. – Энитах наморщил лоб. – Да мы и раньше от него держались подальше... Там эти клятые ворожеи жили. Интересно, что теперь с ними?

– Пошли на корм дракону. – Теперь понятно, что за «высшая жрица», и почему среди останков в драконьем логове были вороньи перья. – Изгои как раз и собирались поквитаться за нее, но все получилось не так, как им хотелось. – Последние селяне выбрались из шахты и разбрелись по домам, предварительно вернув кур и корову на законные места. Банри сощурилась. – Кстати, а где моя лошадь?

Энитах смутился.

– Ну... Понимаешь, когда дракон заревел... Словом, мы не смогли завести ее в шахту, так что просто отпустили ее...

Готтлсфонт на мгновение утратила дар речи и молча воззрилась на него.

– Ты что, хочешь сказать, что моя кобыла теперь неизвестно где? – оторопело спросила она. – Как же?.. Мне же... Мне теперь через всю страну пешком тащиться?!

– Тише, тише... Мы обязательно отыщем ее. Наверное.

Банри взвыла, повернулась на пятках и побежала по сельской улице прочь от шахты. Энитах, квохчущий как несушка, рысил следом. Он даже предложил возместить убытки, то есть дать денег на новую лошадь, но имперку это нисколько не утешило. Она не могла представить, как оседлает другого, чужого коня вместо родной Альфсигры.

Имперка затормозила посреди Картвастена. Она как раз собиралась дождаться едва поспевающего за ней Энитаха, чтобы расспросить, где он в последний раз видел кобылу, но слова застряли в глотке, когда из-за террасы энитахова дома величаво выплыла Альфсигра и подозрительно взглянула на хозяйку влажным карим глазом.

– Ишь ты, – пропыхтел староста, нагнав Готтлсфонт. – Нашлась.

Банри подошла к кобыле, крепко ухватила ее за веревочную узду и устало прислонилась лбом к лоснящейся шее.

====== Акт II. Глава 6. Древнее знание. Часть 2 ======

На сей раз Банри вернулась в ставшее уже родным владение по северной дороге через перевал, охраняемый когда-то гарнизоном имперского форта, теперь сильно потрепанного временем и звавшегося ныне «Сломанная башня». Вдобавок, в развалинах расположилась со всеми удобствами шайка Изгоев, караулившая на дороге путников, коих без всякой жалости грабили и чаще всего убивали, если жертвы не могли отбиться. Банри удалось проскочить невредимой, пустив лошадь в галоп и сбив с ног пару размалеванных полуголых баб с оружием. Имперка гнала Альфсигру до тех пор, пока кобыла совсем не замаялась и самовольно не пошла шагом. Потом Банри и вовсе спешилась и пошла рядом с уставшей кобылой. Милосерднее было бы устроиться на привал, но имперка опасалась, что поблизости могут шастать другие отряды Изгоев, и ограничилась тем, что напоила Альфсигру в ручье, стекающем с холмов, предварительно напившись из него сама. Удостоверившись, что лошадь сносно себя чувствует, Готтлсфонт вскарабкалась в седло и пустила кобылу сначала шагом, а затем и рысью по дороге.

Только это были еще не все неприятности. На перекрестке, где дорога расходилась на север и юг, в Драконий мост и Рорикстед соответственно, посреди тракта распростерся труп мужчины в драных и побитых молью меховых одеждах. Рядом стояла двуколка, груженная старинным сундуком. Имперка остановила лошадь в полусотне шагов от места происшествия и с подозрением осмотрела перекресток.

Если бы мертвец не валялся так уж нарочито неестественно, если бы повозка не выглядела такой ветхой и неприспособленной к дальним маршрутам, если бы, наконец, Банри не услышала доносящиеся из-за камней шорохи, покашливание, скрип кожаных доспехов и тихое бряцанье, то непременно слезла бы и осмотрела покойного, несмотря на желание добраться до Рорикстеда хотя бы этой ночью.

Но сейчас она заставила Альфсигру сойти с обочины на север от дороги и прикинула, как бы половчее миновать засаду. С этого ракурса имперка даже ухитрилась рассмотреть краешек чьего-то мехового одеяния, торчащий из-за камня. Ну-ну, посмотрим. Банри закусила губу и сжала ногами бока кобылы. Лошадь двинулась вперед, настороженно прядая ушами, а когда спохватившийся разбойник обернулся и с воплем полез за оружием, самостоятельно рванула с места в карьер, ее наездница едва не сверзилась наземь.