О тех, кто не слушает добрых советов (СИ) - "Чемерица" - Страница 152

Это было правдой, хотя и отчасти. В Айварстед она и впрямь собиралась заехать по дороге, только вот в монастырь попасть не планировала. На самом деле имперка хотела обследовать могильник рядом с деревенькой, проверить, не найдется ли в его недрах двери, к которой подходил бы сапфировый драконий коготь, что был получен в дар от трактирщика Вилхельма и теперь покоился на дне рюкзака Банри.

– Вот оно как... – протянула телохранительница. – Что ж, тогда не буду навязываться.

Банри с крошечной свитой спустилась к конюшням Вайтрана. Альфсигру, уже взнузданную и оседланную, вывели из денника наружу, имперка взлетела в седло и посмотрела на своих домашних: Мико вилял хвостом и одновременно пытался вывернуться из стальной хватки Лидии, последняя, насупившись и закусив губу, старательно удерживала пса на месте.

– Откорми его получше, – сказала Банри. – Хочу, чтоб он стал толстым к моему возвращению.

Она выехала на дорогу и пустила кобылу рысью.

Десятью днями позже Банри прибыла к южным воротам Рифтена. Конюшен тут не наблюдалось, имперка пожала плечами и подъехала вплотную к воротам. Не успела она спешиться и приблизиться к входу в город, как один из охраняющих его стражников заявил:

– Если хочешь войти в Рифтен, иди к Северным воротам. Тут закрыто.

Банри отступила на шаг.

– Почему? Что происходит?

– Потому, – процедил солдат. – У нас приказ – всякий сброд отправлять к Северным воротам, и точка.

Имперка попятилась, вскарабкалась на спину Альфсигры и еле слышно пробурчала:

– Ну и пожалуйста. Хамло.

С запада город омывало озеро, пройти там было невозможно, только разве что плыть. Мокнуть Банри не хотелось, и она поехала на восток вдоль стен, размышляя. Мысли ее плавно перетекли к приключениям в кургане Погребальный Огонь. Помимо нежити, большей частью бездействующей, там обнаружилась Стена Слов с надписью, которую на языки смертных можно было перевести примерно так: «Благородные норды помнят слова седого отца: не молитесь о мире, ибо это желание слабых и трусливых». Ну очень благородно. Из всего послания выделялось Слово «DREM», то есть «Мир», но куда его пристроить, Банри не представляла, потому что Крикнуть его у нее не получилось. Та же самая история, что и со Словом «NUS» из Фростмира.

Имперка завидела впереди дорогу и радостно устремилась к ней, но проследила за направлением и приуныла. Здесь ворот вообще не было. Точнее, они когда-то были, но теперь их наглухо заложили толстыми досками. Стража тут отсутствовала. Банри поехала дальше, огибая Рифтен с восточной стороны, и часом позже добралась-таки до пресловутых Северных ворот, возле которых располагались городские конюшни. Женщина снова слезла на землю и повела кобылу к мужику, лениво сгребающему навоз проржавевшими вилами. Тот охотно принял на постой Альфсигру, правда, запросил ни много ни мало, а целых пятьдесят септимов.

– Это плата за неделю, – быстро добавил конюх, заметив выражение лица клиентки. – Чистка, кормежка, аренда денника – все включено.

Банри икнула.

– Ну а... если я пробуду тут меньше недели, ты вернешь мне часть денег?

Норд замялся, и Готтлсфонт поняла, что такое маловероятно. Насупившись, она передала озвученную сумму хозяину конюшен, погладила Альфсигру и пошла к воротам. Тут ее еще раз огорошили.

– Хочешь войти в Рифтен, – объявил очередной стражник, – плати гостевой налог.

Это было что-то новенькое. За то, чтобы попасть за стены, не просили денег даже в Солитьюде и Виндхельме, не говоря уж о более мелких поселениях.

– И за что же взимается плата? – осведомилась имперка.

– За право войти в город. А тебе какое дело?

– Да никакого. Кроме того, что... – Женщина набрала в грудь побольше воздуха и рявкнула, озираясь: – Это ж вымогательство! Самое настоящее вымогательство!

Конюх с помощником таращились на компанию у ворот, пара рабочих, грузивших мешки на телегу неподалеку, тоже прервалась, один даже подошел поближе, чтоб лучше слышать и видеть. Стражник, требовавший денег, шагнул вперед и ухватил Банри за рукав. Его напарник повернулся к рабочим, и те сразу вернулись к своим обязанностям. Конюх тоже начал изображать бурную деятельность, как и его помощник.

– Ладно, только шум не поднимай... – прошипел охранник. – Хочешь, чтоб все услышали? Пропущу я тебя, дай только ворота отопру.

Удовлетворенно улыбаясь, имперка прошла за городские стены и впервые очутилась в Рифтене. Смотреть особо было не на что, тем более вечером, когда плохо освещенные улицы почти поглотили сумерки. Народу было маловато – пара стражников, да несколько зашуганных на вид горожан, старающихся убраться поскорее из поля видимости. Было еще не поздно, но пространство между постройками вскоре совсем опустело. Все это не внушало спокойствия, Банри быстрым шагом двинулась вперед, держась на открытой местности, чтоб предполагаемым злоумышленникам было труднее застать ее врасплох.

– Я тебя не знаю. Нарываешься на неприятности?

Банри охнула от неожиданности и вцепилась в рукоять кинжала, озираясь по сторонам. Говорившего – здоровенного норда – едва можно было разглядеть в темноте, он стоял, оперевшись спиной о деревянный (вроде бы) столб, с трудом угадывающийся во мраке. Имперка растянула губы в вежливой улыбке.

– Я тут просто мимо прохожу...

– Да? Тогда у меня для тебя новость: тут ничего интересного нет.

– Ясно... – Банри попыталась ускользнуть, но здоровяк еще не закончил.

– Черный Вереск не потерпит, чтобы невесть кто совал нос в их дела, – пророкотал он.

– Как скажешь.

Имперка рысью помчалась вперед, не особо глядя под ноги, и остановилась, только чуть не треснувшись лбом об какую-то дверь. Женщина открыла ее и скользнула внутрь, в следующее мгновение она едва не ослепла – помещение было ярко освещено, особенно по сравнению с улицей. Гомон множества голосов, запахи меда, эля и разнообразной еды ясно давали понять, куда попала Банри. Она проморгалась и неспешно пошла к стойке в другом конце зала, лавируя между столиками и другими посетителями таверны. Имперка миновала примерно две трети пути, когда сквозь толпу протолкался тип в монашеской робе с капюшоном, встал посреди зала и возвестил:

– Жители Рифтена, слушайте меня.

Шум голосов утих как по волшебству, все присутствующие тут же воззрились на оратора. У Банри возникли неприятные ассоциации с Хеймскром, и она взирала на типа в капюшоне без особой приязни, как, впрочем, и аргонианка за стойкой. Но заговорил священник совсем о другом.

– Возвращение драконов – это не случайность. Это один из знаков.

Он сделал паузу, видимо, для пущего эффекта. Имперка затаила дыхание. Вдруг этот парень какой-нибудь пророк, из настоящих, а не мошенников, тянущих золотишко из доверчивых олухов. Но следующая выданная им сентенция привела Готтлсфонт в полное замешательство.

– Знаков того, что госпожа Мара недовольна вашим постоянным пьянством. Отриньте фляги с мерзопакостным зельем и примите учение прислужницы Кин.

После нескольких секунд изумления Банри тихонько захихикала, зато аргонианке за стойкой явно было не до смеха.

– Нет, нет... – Морда ящерки сморщилась. – Марамал... мы об этом уже говорили. Тален...

– Кирава, мы наверняка можем прийти к пониманию, – воззвал священник. – Эти люди должны узнать правду о том, семена какого ужаса посеяли.

Из толпы безмолвствующих посетителей вынырнул второй аргонианин, мужеска полу, и двинулся к жрецу.

– Хватит, Марамал. Мы все слышали о драконах и их возвращении, – проговорил он и попытался взять священника под руку. – Не надо использовать их как повод, чтобы распугивать нам клиентов.

Марамал ловко вывернулся из хватки чешуйчатых пальцев и произнес:

– Хорошо, Тален. Я покину этот вертеп разврата.

Он отправился к двери, которой чуть ранее воспользовалась Банри, гордо подняв голову.

– Мы тебя не выгоняем, – сказал Тален уже в спину жрецу, – просто проповедуй в храме, а нам дай грешить с миром.