Кара (СИ) - Аввакумов Александр - Страница 34

— Ну, ладно, Андрей, нам пора — произнес Прохоров. — Думаю, что ты сам уговоришь эти остатки водки?

Ребята встали из-за стола и направились к выходу.

— Мы, не прощаемся Андрей, может быть, увидимся на днях где-нибудь — произнес Вадим.

Сорокин сидел за столом и, не отрывая своего взгляда, смотрел на недопитую бутылку с водкой. Услышав слова Вадима, он молча поднял голову и кивнул ему в знак согласия. Он налил себе полстакана водки и залпом выпил ее. Услышав шум, отъезжавшего от дома автомобиля, он выглянул в окно и проводил ее своим взглядом.

— Чего-то, не понял, зачем они ко мне приезжали? — подумал он про себя. — Сидеть, почему-то не стали, пить не стали. Интересно, что им нужно было от меня?

Он опять плеснул в стакан немного водки и махом ее вылил в свое горло. Через минуту, другую, он уже не думал ни о чем, ни о ребятах, ни о причине их приезда к нему домой. Водка ударила ему в голову, и ему стало вновь так легко и хорошо, как было вчера вечером, когда он, закрывшись в комнате от отца, один выпил всю бутылку водки.

Утром, я не успел войти в кабинет и раздеться, как меня вызвал к себе начальник управления уголовного розыска.

— Виктор Николаевич! Прошу вас срочно выехать в Набережные Челны. Сегодня рано утром, долее трехсот человек из числа приверженцев татарского общественного центра напали на Мензелинский ликеро-водочный завод и устроили там погром.

— Рустем Эдуардович — произнес я, — у меня проверка из секретариата, проверяют режим секретности и я, просто не могу сейчас выехать в Челны.

Лицо Хафизова перекосила недовольная гримаса, словно он нажал во рту на больной зуб.

— Вам, что-то, не ясно? — переспросил он меня. — Я сказал, что бы вы срочно выехали в город Набережные Челны и организовали там работу по выявлению подстрекателей и исполнителей этой акции. В конечном итоге, кто здесь начальник управления, я или вы? Если вам это не понятно, то пишите рапорт и уходите из управления. Мне не нужны демагоги, которые не выполняют моих указаний, а начинают их обсуждать.

Я, Абрамов, вам не Костин, который носил вас на руках, восторгаясь вашими показателями. Мне нужны люди, которые безмолвно выполняют все мои приказы. Время дискуссий прошло, или вы выезжаете, или пишите рапорт. Мне, ваши старые заслуги перед МВД, просто по барабану.

Я, молча, вышел из кабинета начальника управления и направился в свой кабинет. В коридоре, я неожиданно столкнулся с Андрюшиным.

— Извините меня, Андрей Владимирович, но я срочно выезжаю в Набережные Челны и не смогу по этой причине присутствовать при вашей проверке.

— Езжайте, мы подождем с проверкой. Она нам вообще то и не нужна, мы ее проводили лишь по просьбе вашего непосредственного руководителя. Вы, Виктор Николаевич, у себя в управлении ищи врагов, а не среди нас. Это они, плетут нити заговора против вас, а не мы.

Я давно слышал, Абрамов, что вы неудобный человек для руководства министерства, но чтобы в такой степени вы не устраивали новое свое руководство управления, я просто, не думал.

Ваш Хафизов, чуть ли не с первого дня после своего назначения, стал просить меня об этой проверке. Ему, почему-то, так хотелось влепить вам хоть какой-то выговор, что он даже спокойно говорить об этом, просто не мог.

— Спасибо, Андрей Владимирович, если я раньше догадывался лишь об этом, то теперь я точно знаю, откуда дует ветер — произнес я.

Я уже, более часа, трясся в машине, несущейся в сторону Набережных Челнов. Дорога была отвратительной, и в скоре я почувствовал легкое недомогание от усталости.

Подъезжая к УВД, я увидел, что около здания стояло с десяток автомашин, в которых плечо к плечу, сидели военнослужащие внутренних войск. Солдаты улыбались и шутили, наверняка, не предполагая, что им предстоит делать, буквально через несколько часов.

Я вошел в УВД и направился в кабинет начальника управления Гарипова Ирика Каримовича.

— К нему нельзя — строго произнесла секретарь. Я сделал еще шаг в сторону кабинета, она вскочила со стула и своей могучей грудью стала теснить меня в сторону от кабинета.

— Вы, что гражданин, не понимаете по-русски, я же говорю вам, что там совещание — произнесла она. — Может вам напомнить все же, где вы находитесь?

Я представился ей, однако она по прежнему держала круговую оборону и не подпускала меня к двери кабинета начальника УВД. Устав спорить с ней, я сел на стул. Я увидел, что секретарь подняла трубку и о чем переговорила с Гариповым, при этом она несколько раз повторяла мою фамилию.

Я, почему-то, предполагал, что сейчас она встанет из-за стола и извинившись передо мной, пригласит меня в кабинет, однако, секретарь, положив телефонную трубку, стала рассматривать какой-то модный журнал. Время шло, а я по-прежнему сидел в приемной на стуле, ожидая приглашения Гарипова.

Наконец-то, дверь кабинета открылась и из нее, повалили люди в милицейской форме. Многих работников милиции, я знал лично, другие же были мне совершенно не знакомы.

Когда все вышли из кабинета, секретарь вновь подняла трубку и переговорила с Гариповым. Наконец, она встала со своего стула и пригласила меня в кабинет Гарипова.

Войдя в кабинет Гарипова, я молча окинул его взглядом. Он мало, чем отличался от кабинета бывшего его шефа Шакирова, разве, что немного, поблекли стены и потускнели от времени латунные изделия на письменном столе.

Гарипов пожал мне руку и пригласил присесть на стул. Он вкратце ввел меня в дело и сообщил, что вся эта толпа молодежи, общей численностью более шестисот человек, в настоящее время выехала из Мензелинска и сейчас направляется в сторону Набережных Челнов.

— Сейчас, мы подтянули резервы и готовы их встретить — произнес в заключении своего доклада Гарипов. — Еще с утра мы освободили все имеющиеся у нас камеры в ИВС и готовы по мере необходимости, заполнить их задержанными за это хулиганство людьми.

— Если, есть необходимость в дополнительных камерах, то я сейчас же свяжусь с Елабугой и другими подразделениями и попрошу начальников, обеспечить нас свободными местами — предложил я ему.

— Пока, не нужно — произнес Гарипов. Время покажет.

Слушая Гарипова, я смотрел на него, стараясь отыскать в нем перемены. Прошло более года, когда я разговаривал с ним в последний раз. Внешне, Гарипов практически не изменился, он, по-прежнему, был каким-то нервным, дерганным, словно постоянно с кем-то спорил и конфликтовал. Его тонкие губы, иногда словно растворялись на его лице и поэтому его лицо, становилось каким-то хищным, напоминая чем-то, крупного сильного зверя.

— Ирек Каримович! — обратился я к нему. — У меня к вам пока единственный вопрос. Скажите, вы, а вернее ваш аппарат имел оперативную информацию об этой акции или нет? Ведь поднять столько народу, разместить их в автобусы и повести в Мензелинск, это не простое дело. Для всего этого необходимо затратить много времени и средств. Я не думаю, что автобусы ими были захвачены, они по всей вероятности были заказаны накануне этого погрома?

Его тонкие пальцы, сжатые в кулак побелели, а кадык, торчавший на его худой длинной шее, сделал несколько поступательных движений вверх и вниз.

— Пересохло — привычно, подумал я про себя. — Похоже, что ты Виктор Николаевич, попал в самое слабое его место. Сейчас, он будет делать все усилия для успешной ликвидации последствий этой вылазки хулиганствующей молодежи. От результатов этой операции и будет зависеть, что ему, как руководителю, будут предъявлять члены коллегии министерства.

Наконец Гарипову удалось взять себя в руки. Он, несколько надменно посмотрел на меня и произнес вполне спокойным голосом:

— Знаешь, Абрамов, ты совсем не изменился за это время. Ты по-прежнему, такой же прямой и такой же правдолюб, как и тогда. Если, ты приехал разбираться по существуэтого вопроса, то занимайся своим делом. Ты, знаешь, я не намерен отвечать на твои вопросы. Здесь я хозяин города, и я принимаю решения и выполняю их.