Кара (СИ) - Аввакумов Александр - Страница 32

Стас, понимающе закивал головой, давая мне понять, что ему все ясно и понятно.

Утром, они встретились с Вадимом и поехали в музей изобразительного искусства.

— Может, Цаплина нужно было взять с собой — произнес Вадим, а то, как-то все нехорошо получается?

— Пусть спит. Чего делать ему в музее. Он в нем, как слон в посудной лавке произнес Прохоров и весело засмеялся над своей шуткой.

Они с час бродили по залам музея, любуясь произведениями искусств. Повернув за угол, они оказались в зале русской иконописи.

— Смотри, Вадим, сколько здесь икон и все, наверное, очень дорогие — произнес Прохоров. Заметив молоденькую девушку-экскурсовода, они направились в ее сторону.

Когда она закончила экскурсию и собралась покинуть зал иконописи, к ней подошел Прохоров и задал, ей первый же пришедший на км вопрос:

— Скажите, у вас все иконы здесь подлинные?

Девушка удивленно подняла брови и улыбаясь Прохорову ответила:

— Вы, знаете, в музее, как правило, собирают и выставляют, только подлинные шедевры.

— Тогда можно вам задать один вопрос, сколько, к примеру, может стоить, вот эта икона?

— Я, не могу вам ответить об истинной цене иконы, но стоит она наверняка очень дорого.

— Тогда к вам еще один вопрос. Мы с другом, вчера были в Соборе святого Петра и Павла и там любовались двумя иконами, это икона Казанской Божьей Матери и Седмиозерной. Обе иконы старые, почему они не в вашем музее? И, наверное, самое важное в моем вопросе, дороже ли они выставленных в вашей экспозиции икон.

Девушка немного задумалась, а затем с улыбкой произнесла:

— Вы знаете, эта эспозиция составлена из икон, принадлежащих государству, а там иконы, принадлежат епархии. В отношении цены, Седмиозерная икона Смоленской Божьей матери, насколько я помню, была оценена московскими искусствоведами чуть ли не полмиллиона долларов, а Казанская, чуть более ста тысяч.

Прохоров поблагодарил девушку и они с Вадимом, направились на выход из музея.

— Слушай, Вадим, только теперь я понимаю, каким я был лохом при встрече с Селезневым. Выходит, я задарма предлагал ему то, что стоит больше полумиллиона долларов — произнес Прохоров. — Я сегодня же буду звонить ему, и разговаривать на эту тему.

Вечером, Прохоров набрал знакомый номер телефона Селезнева Сергея Павловича. Все повторилось с завидной последовательностью. Наконец, Игорь, дождался, когда трубку поднимет непосредственно Селезнев, и произнес:

— Здравствуйте, Сергей Павлович — поздоровался с ним Игорь, — это звонит Прохоров из Казани. Я, в отношении нашего последнего с вами разговора. Я, тут, прикинулнемного, и решил вам сообщить, что мы с ребятами в принципе согласны выполнить ваш заказ, при условии, что вы заплатите в четыре раза больше, чем мне предлагали раньше.

— Что, что? — переспросил его Селезнев. — Вы, там, случайно с ума не сошли?

— Сергей Павлович! Вы должны понять, что я не один, у меня группа и всем им нужно платить за участие в этой акции. Во-вторых, минимальная цена груза намного выше заявленной вами, это со слов местных специалистов. В-третьих, мы многим рискуем, в отличие от вас. Мы, в отличие от вас, условным сроком едва ли отделаемся, в случае провала. А, это большие срока и люди хотят за это, что-то иметь реальное, а не наши бумажки, которые наше правительство может отменить в любое время.

— Игорь, я просто не готов, сейчас обсуждать этот вопрос. Мне нужно проконсультироваться непосредственно с заказчиком этого груза.

На том конце провода повисла тишина. В трубке раздавались лишь звуки дыхания Селезнева.

Прохоров понимал, что сейчас Селезнев прикидывает в уме сумму, запрошенную Прохоровым за эту работу. Пауза явно затягивалась. Наконец, Селезнев с хрипотцой в голосе произнес:

— Я, предлагаю вам туже сумму, что и называл раньше, но только в долларах США. Думаю, что она в полнее устроит вас и ваших друзей.

— Хорошо, мы подумаем, Сергей Павлович. Думаю, что это может устроить моих ребят — согласился с ним Прохоров. — Деньги должны быть наличными, что бы их можно было пощупать и пересчитать.

— Вот и договорились — произнес Селезнев. — Подробности, вашей операции, мне не к чему. Назовете дату, место и время передачи груза. Там на месте, вы и получите, свои деньги.

— Вроде бы договорились, будьте на связи — произнес Прохоров и положил трубку.

Операция по краже икон, переходила в новую фазу.

Я перебирал последние агентурные сообщения, полученные сотрудниками нашего управления, когда в мой кабинет вошли трое сотрудников секретариата МВД, одним из которых был начальник секретариата майор внутренней службы Андрюшин Андрей Владимирович.

Я быстро собрал разложенные на столе документы и положил их в сейф.

— Виктор Николаевич — произнес Андрюшин, — мы пришли к вам с проверкой, хотим проверить, как у вас обстоят дела с режимом секретности. Вы, уже на этой должности чуть более двух месяцев, а, следовательно, уже вошли в курс своих дел. Откройте свой сейф и выложите все документы вот сюда, на ваш рабочий стол.

— Андрей Владимирович, прошу объяснить мне, чем вызвана ваша проверка? — спросил я его. — Насколько я знаю, последняя ваша проверка была осуществлена при увольнении бывшего заместителя начальника управления, то есть менее, чем пять месяцев назад. При назначении меня на должность, я не был ознакомлен с результатами этой проверки. Насколько я в курсе, наша служба не передавала в управление этого документа.

Андрюшин поднял на меня свои глаза и посмотрел на меня уничтожающим взглядом. Через секунду другую, он произнес сквозь стиснутые зубы:

— Виктор Николаевич! Если, этот документ не был своевременно передан в вашу службу, это еще ни о чем не говорит. Сейчас, мы проверяем вас, а не предыдущего руководителя этой службы. Прошу вас не препятствовать исполнению нами своих обязанностей. Кстати, вы знаете, что вы являетесь председателем комиссии по режиму секретности в вашем управлении?

— Нет, я не в курсе подобной должности — произнес я. — Насколько я понимаю, эта должность выборная, а не назначаемая автоматически в административном порядке.

— Что, вы говорите? — ехидно произнес Андрюшин. — Это было всегда, сколько я работаю в МВД, что заместитель начальника управления по оперативной работе возглавлял эту комиссию. Вы, что хотите оспорить это?

Я промолчал, считая, что дальнейший мой спор с начальником секретариата, просто бесполезен в этом отношении. Я молча выложил на стол все документы и сел на стул. В мое кресло сел Андрюшин. Отодвинув рукой стаявший на столе телефон, он приступил к изучению моих дел, а это значит, что проверка началась.

Время бежало, и я стал часто поглядывать на настенные часы, которые весели на одной из стен моего кабинета.

Перехватив мой взгляд на часы, Андрей Владимирович Андрюшин с явной издевкой в голосе произнес:

— Никак, домой торопитесь, Виктор Николаевич! А, мы люди привыкшие, раньше девяти-десяти часов вечера, как правило, домой не уходим. Работы у нас много, не то, что у вас.

Я промолчал, давая ему понять, что не готов с ним вести споры на эту тему.

Наконец они закончили свою проверку и разрешили мне убрать все секретные материалы в сейф.

— Завтра с утра, Виктор Николаевич, будем проверять все ваши отделы — произнес Андрюшин. — Лично к вам, как к сотруднику управления, у меня претензий нет. Все, что предусмотрено приказами МВД, вы выполняете в полном объеме. Посмотрим, как обстоят дела у ваших сотрудников управления.

— Хорошо — произнес я. — Сейчас, я дам соответствующее указание своим сотрудникам отдела «А», что бы все завтра были на своих рабочих местах. Может, вы там, что-то и накопаете Андрей Владимирович.

Андрюшин, взглянул на меня и сделал обиженную гримасу на своем лице.

— Вот, так всегда. Требуешь выполнение приказа, становишься, чуть ли не личным врагом проверяемого. Я что, это делаю в своих интересах, что ли? Только, в интересах службы и не более. Поэтому, ваше высказывание я не воспринимаю, как личное оскорбление и мне все равно, что вы обо мне думаете.