P&S - агентство "пережить смерть" (СИ) - "Дионмарк" - Страница 41

Мне было не до церемоний, раньше, в те далёкие времена, когда мои кровинушки были живы, я был ведомый, находясь в ангеле. И строго зависел от желания этой сущности, если оно хотело, то показывало мне своего подопечного. Но после гибели моих любимых, мой дар трансформировался, и у меня проявились несколько иные возможности. Теперь я полностью контролировал ангела, и его сущность была только где-то глубоко в подкорке.

Здорова, здорова, подумал я и направил свой полёт, вниз, в сторону уходящей нити, надо было быстро разобраться с дедом, где он и как себя чувствует. Вылетев с облаков, я оказался над своим городом.

— Меня зовут Ксений, как я рад познакомиться с вами, Сергей, про вас ходят легенды у нас! Нам всем так жалко, через что вы прошли…

— Хватит! — прервал мыслью словоохотливого ангела, продолжая своё пике, — Ксений, ты уж извини, но мне надо быстро всё сделать, через час жду нового клиента… без обид?

— Что вы, Сергей! У нас нет таких чувств как обида, нам по статусу мирское уже не положено…

— Вот и хорошо! — я завис над десятиэтажным домом, связь с человеком уходила в крышу. Не люблю я проходить сквозь искусственный материал, чувствую неприятные покалывания, но это надо было сделать.

Дедушка находился на шестом этаже и мирно пил чай в комнате, за столом. Рядом с ним сидела дородная бабушка, и они мило беседовали, и даже хихикали, как молодая пара.

— Это Владимир Петрович, — подсказало существо, — они знают друг друга лет тридцать как… Мой подопечный очень добрый и мягкий человек, в отличие от его жены, поэтому эту связь они скрывали, да и сейчас, он решил просто пропасть для всех. Только любимая внучка Алина, знает про Надежду Григорьевну…

Ах он старый ловелас… а там его жена, место себе не находит, переживает за него… тьфу. Мне тут было делать нечего, и я рванулся через стену, наружу. Пролетев вдоль окон вниз, я завернул за угол и глянул номер дома. Всё это хорошо, но время лишнее тратить не хотелось, это дело было скучным.

— Ты пойми, Сергей, это же настоящая любовь, тут нельзя кого-то обвинять или судить…

— Ксений, хорош трепаться… давай, до встречи! — и я покинул этого разговорчивого ангела, вернув ему обратно фантомную сущность.

* * * *

— Уфффф! — я открыл глаза, выдыхая воздух.

— Он живой? — с надеждой в голосе спросила меня сидящая на стуле, женщина, пенсионного возраста. Она, в готовности заплакать, держала в руках платочек.

— Всё нормально! С ним всё в порядке… — кивнул я головой и протянул курительную трубку Владимира Петровича, клиенту. — Вам знакома Надежда Григорьевна?

— Что? — по глазам клиентки ответ уже читался. — У них очень давно интрижка была, мне так стыдно… а при чём тут эта сука?

— Не надо так ругаться, Галина Фёдоровна, Свердловский проспект, дом шестьдесят четыре… он ушёл к ней. Простите меня, ваша внучка Алина так же всё знает… Антон, проводи клиента… моя работа закончена!

Когда дверь кабинета захлопнулась, я вытащил бутылку коньяка и рюмку. Пора было поднять тонус, начинали подсыхать жабры.

— Лихо, Серёга! — вернулся Антоха, потирая ладони, — штуку заработали… может хватит уже бухать?

— Только не начинай! — выдохнув, резко опрокинул рюмку, — Фууууу, эх, не в то горло… Ну где твой клиент с погибшим сыном?

— Мы договорились на 15–30, — я машинально кинул взгляд на часы — 15–26, четыре минуты оставалось.

— Ах, Сергей Владимирович, как же вам не стыдно! — это вошла Лиза со злобой смотря на бутылку коньяка на столе. Я как нашкодивший школьник поспешно схватил её и запрятал в ящик. — Чтобы я этого на работе не видела!

— Да ладно, Лизочка… Ты уже освободилась? Не надо было сегодня возвращаться на работу, и так, бедненькая, умаялась!..

— Ага, а кто будет баланс подводить? Конец квартала на носу… возвращаю! — она протянула ключи от квартиры, — теперь я буду регулярно наведываться к тебе, смотри у меня, всю плешь проем, так и знай!

А Антошка одобрительно подмигивал Лизе, это я заметил. Ох, окружили меня спасатели Малибу, каждый норовит подставить своё плечо. Лизка отвернулась от нас и важно вышла из кабинета, отправившись к себе, в бухгалтерию. Невольно мы засмотрелись за её статью. Надо же, как быстро эта девочка превратилась в настоящую женщину, казалось, совсем недавно эта семилетняя девчушка воровала сигаретки у отца для меня…

Заиграла электронная мелодия, в коридоре, за дверью, стоял последний клиент на сегодня. В экране монитора стоял молодой человек, в чёрной шляпе, он печально смотрел в глазок видеокамеры.

— Входите! — сказал я в коммуникатор и нажал на открытие. — Иди, Антон, встречай его…

Эх, если бы знал про то, что произойдёт после этого сеанса, вряд ли бы я так спокойно пустил его в наш офис… но, как говориться — пути Господни не исповедимы…

— Когда душа моя ликует,

Охота взять вас за грудки.

Хочу я, чтобы ваши чресла,

Услышали любви моей, гудки…

…ну, тут я ещё думаю, что добавить… ищу ёмкую рифму к «чрёслам», чтобы аж продрало!.. Ик… ой, сорян! — я прижал ладонью вырвавшуюся отрышку, предо мной сидел хороший человек Толян… Пару часов назад я с ним познакомился, выходя из магазина.

— Сильно! Вот реально сильно! — кивает мне не очень устойчиво стоящий Толик. Он с полной рюмкой ждал конца моего четверостишья и теперь со спокойной душой опустошил её. Я последовал его примеру, после чего мы сели на лавку.

— Дружище… поэзия это сила! Слова, они же двигатели наших мысля… эээ, мыслей… Это же понимать надо! — я сосредоточился и почти уверенно махнул указательным пальцем, показывая эту самую силу Толяну.

— Я тоже люблю стишки, хочешь?

— Ну ка, продикла… эээ, мамируй… сбацай! — глупо улыбнулся я своему новому другу и приобнял его, чувствуя искреннюю симпатию.

— Мимо тёщиного дома, я без шутки не пройду, то ей х… в забор присуну, то ей жопу покажу… — я с восхищением посмотрел на Толяна, вот же, какой у него, простой, дворовый язык. Не это ли истинное искусство?!

— Толя, это просто шикарно! Ты знаешь, я столько сборников стихов да песен выпустил, ик… Всякие награды получил, но всё это зря! А знаешь почему? — я доверительно поглядел в глаза Анатолия. После того, как он отрицательно качнул головой, продолжил: — А потому что писал для себя… я был далёк от настоящего народа… такого, как ты! Дай я тебя расцелую!

Он позволил, вот искренние и тёплые чувства меня обуяли. И ничего, что от него пахнет немного гнилью от испорченных зубов, зато это настоящий человек. Про таких людей надо писать оды!

— А ты правда поэт? Настоящий?

— Да что ты! Какой я поэт, так… жалкий стихоплёт, паразитирующий на ушах человеков… хотя сам я человечечько жалкое… тьфу… ну давай, брат, ещё!? — дрожащей рукой я долил остатки Джек Дениэлса и выкинул пустую бутылку в кусты.

— Не хилые ты напитки пьешь! — посмотрел в свою посуду Толян, после чего резко отправил жидкость в рот, — фууууу… ох… чувствуется сила настоящего вискаря… А я всё водочку да спиртягу, эх, не умею правильно жить, блять…

— Знаешь, на самом деле это всё показуха… ик… деньги, на самом деле, пыль и грязь… Я песню напишу бредовую какому-нибудь попсовику-гавнюку, он мне сотку перечислит за эту байду… а души то нет! Понимаешь — души нет! — я ударил в грудь кулаком и горько заплакал, — они все меня воспринимают как корову, хм… хм… Му… му… Все хотят доить меня… тьфу… надоели они все и деньги их поганые…

Я достал из кармана связку банкнот и протянул их Толяну.

— Забирай эту грязь… бери! — Толик выхватил эти бумажки из моих рук, и быстро спрятал у себя, оглядываясь по сторонам. Была ночь, и мы сидели одни на всей улице. — У меня дома этого добра знаешь сколько?

— Сколько?

— Ээээ… — я задумался, соображая, — много… раз десять по столько же… но так противно бывает, выть охота!..

— А дом у тебя далеко?

Я с печалью посмотрел на Толяна, вытирая пьяные слёзы.