Резьба по живому - Уэлш Ирвин - Страница 10

– Джим вернулся с тобой и девочками, верно?

– Да, – говорит Мелани, морщась. А затем вдруг судорожно вздрагивает, как раз когда Гарри поднимает голову.

– Все нормально?

Мелани делает глубокий вдох и кивает.

– Страшно подумать, что они были так близко от девочек… – Она снова смотрит на фотографии на столе, пытаясь прийти в себя. – Как думаешь, что произошло?

– Ну, у нас пока нет официального заключения патологоанатома, но предварительный осмотр указывает на множественные колотые раны.

– О боже, – говорит Мелани, а затем – пожалуй, чересчур поспешно – спрашивает: – Думаешь, это разборки между бандами?

– Сантьяго мертв, Кувер пропал без вести. Наверное, Кувер убил его из-за какой-то мелкой ссоры и сбросил труп в море, чтобы выглядело как разборки между бандами, вот только он не учел «Холли»… впрочем, с этими парнями никогда не знаешь… – Гарри снова стучит по блокноту. – Может, они были под кайфом, поругались, черт, да что угодно… на этом отрезке пляжа обычно многолюдно, но после Дня независимости… Скоро должны прийти результаты криминалистической экспертизы, – сообщает он, а затем его тон меняется: – Послушай, Мел, ясно, что не мне спешить с выводами. Я тебе все это говорю по секрету, как друг. – Он делает паузу, с надеждой глядя на Мелани.

Та благодарна, хоть и не понимает, какой признательности он ждет.

– Я ценю, Гарри.

– Но я с тобой откровенен еще и потому, что могу говорить свободно, учитывая твой опыт общения с такими людьми… – он снова делает паузу, и у Мелани звенит в ушах, – по работе.

– Спасибо…

– В общем, эти парни – невелика потеря, – весело говорит Гарри, складывая документы, – просто две очень опасные личности, – и встает.

Мелани тоже поднимается.

– Да, по их поведению было видно.

– Есть и другая теория, – кивает он, внимательно следя за ее реакцией. – Возможно, Кувер тоже мертв. Так что, хотя эти парни и опасны, возможно, они не настолько опасны, как тот, кто их завалил. Если, конечно, это сделал кто-то третий.

– Ну да, – говорит Мелани.

Мысли у нее путаются, и она понимает, что Гарри снова пытается их прочитать. Она пробует переключиться на Деверё-Слу, океанскую фауну и гнездящихся крачек, что так заинтересовали Джима.

– Ну и как Джим? – беззаботно интересуется Гарри.

– Уехал на родину, в Шотландию. Он потерял родственника. – Она направляется через прихожую к крыльцу, вынуждая его последовать за ней и в кои-то веки надеясь, что он переведет взгляд на ее задницу.

– Грустная новость. Кто-то из близких? – Она слышит у себя за спиной его бесплотный голос, тонкий и металлический.

Мелани открывает дверь и поворачивается к нему лицом.

– К счастью, нет, – твердо говорит она. Вышло равнодушнее, чем следовало. Но она и так рассказала Гарри предостаточно. – А сейчас извини, мне надо забрать детей.

– Конечно, – улыбается он и не спеша выходит из дома. – Рад был повидаться. Буду держать тебя в курсе. – Он слегка козыряет ей, после чего удаляется по подъездной дорожке.

Удобнее всего добираться до Лита пешком – из центра города вниз по Лит-уок. Франко решил насладиться каждым шагом долгого перехода, но заглянул по пути в пару магазинов уцененных электроприборов. Нигде не было американо-британских переходников или британских шнуров для айфона. Зато ему попытались всучить почти все прочие электрические или телефонные товары и услуги, какие только можно себе представить. Отказавшись, он вышел обратно на улицу.

Зарядил дождь, поэтому Франко запрыгивает в автобус, спускающийся по Лит-уок. Когда он добирается до Пилрига, дождь стихает, поэтому через пару остановок Франко выходит и быстро шагает вниз – по Джанкшн-стрит и Ферри-роуд к Форт-хаусу. Это внушительное здание, памятник муниципальной архитектуры шестидесятых, сейчас зловеще пустует, но его пока еще не снесли. Франко смотрит на высоченные стены комплекса, поглядывает на квартиры. Раньше здесь жили Рентоны, Кисбо, Мэтти… но тут совсем ничего не осталось. Его охватывает тоска, и он направляется к Ферту, навстречу крикам чаек. Вскоре он уже пересекает зону интенсивной застройки в Ньюхейвене. Район изменился до неузнаваемости.

Элспет не дала номера их брата Джо – только адрес, который тот ей оставил, когда заявился пару недель назад бухой, чтобы одолжить бабла. Мало шансов застать его там же. Джо был убежденным халявщиком и перебирался с места на место, то снимая ненадежную хату в ЖСК, то пользуясь добротой старых приятелей, после чего навсегда обрывал связи с организациями и друзьями.

Этот район нового Лита предназначался для яппи, но квартиры строились из дешевых материалов, поблизости не было никакой социальной инфраструктуры, так что из-за кризиса они стали неликвидными. Чтобы сократить потери, застройщики передали жилье ЖСК, который сдавал его квартиросъемщикам, живущим за чертой бедности, – нередко исключенным из крупных программ за антиобщественное поведение. Поэтому те немногие яппи, что по глупости приобрели подобную недвижимость, неожиданно оказались обитателями рудиментарных трущоб.

К удивлению Франко, Джо все еще проживает по тому же адресу и почти сразу невесело открывает дверь, после чего возвращается внутрь, вынуждая его пойти следом. Брат смотрит на Франко безразлично, словно тот недавно выскочил за сигами, а не свалил в Калифорнию на шесть лет. Джо Бегби, одетый в аляску, плюхается на кушетку и отхлебывает выдохшегося сидра из литровой пластиковой бутылки. Ему сразу легчает, когда Франко отказывается от глотка.

Франко окидывает взглядом маленькую голую халупу. Стены побелены, но засалены вокруг выключателей. Бежевый ковер, к которому прилипают ноги, полинял от разных пролитых жидкостей. Повсюду пустые картонки из-под еды, банки из-под напитков и переполненные пепельницы. Напоминает антирекламу: как не должен жить мужчина средних лет.

– Эта Сандра, Фрэнк, ты был прав за нее. Ты просчитал эту овцу, – говорит красноглазый изможденный Джо, полируя сидр глоточком виски из бутылки «Граус».

Он протягивает ее Франко, но тот снова отмахивается, вспоминая о Сандре и чипсах. Они всегда ассоциировались у него друг с другом после подросткового секса на старом товарном складе.

– Вытурила тебя, угу?

– Ебаная блядская сука, – цедит Джо, и глаза у него загораются. – Натравила на меня спиногрызов, и все такое. – Он качает головой, но потом его лицо вдруг веселеет. – По-любасу рад тебя снова видеть. Я знал, что ты вернешься.

– Только на похороны. Потом свалю.

Лицо Джо сердито морщится, и он опускает виски на деревянный журнальный столик, почерневший по периметру от затушенных бычков.

– Тока не говори мне, что не ищешь того мудака, который Шона порешил! Уж я-то ищу!

– Угу, лежа на диване?

– Я ищу! – протестует Джо. – Это не так просто… ты не в курсах, что тут щас творится…

– Угу, жизнь – нелегкая штука, – вежливо соглашается Франко.

– Курева нема.

– Какая трагедия. Прими мои пофигезнования.

– А ты завязал?

– Угу.

– Смолить?

– Угу.

– Завязал с куревом?

Франко качает головой:

– Ну как тебе еще сказать?

– Гммф. – Джо сверлит брата взглядом. – Значит, это художество бабло приносит?

– У меня все тип-топ.

– Угу, читал за все это, базара нет. Угу, у тебя-то все пучком! Шкары, – озлобленно говорит Джо, кивая на начищенные черные кожаные туфли Франко. Похоже, это его заводит, и он вдруг взрывается: – Не говори только, что не совершал ошибок, Фрэнк!

Фрэнк Бегби сохраняет спокойствие и ровно, размеренно втягивает воздух.

– Ошибки совершают другие люди. Люди, которые пытались меня объебать. Вот они совершали ошибки. Обычно они за это расплачивались.

Брату приходится сбавить обороты.

– Калифорния. Как тебе там, Фрэнк?

– Вполне.

– Кто бы сомневался. – Глаза Джо бегают, точнее, бегает что-то в их глубине. – Вот как такие попадают в Калифорнию? – говорит он, еле ворочая языком, а потом вдруг резко: – Большой домина, да?