Марионетки в зазеркалье (СИ) - "Extyara" - Страница 34

Весь остаток дня Чуя провёл за монитором, добросовестно изучая предоставленные материалы, сделав лишь пару перерывов на обед и чай. Дазай какое-то время сидел рядом, но потом перебрался на диван и, к удивлению, принялся внимательно изучать фотографии и планы зданий на планшете.

К вечеру Чуя настолько насмотрелся на всевозможные фотографии палат, коридоров, фасада здания, разнообразных приборов и мебели, что у него разболелись глаза. Решив, что для одного дня приложенных усилий вполне достаточно, он собрался вновь прогуляться до тренажёрного зала. Только на этот раз Чуе хотелось взглянуть на соседствующий с ним бассейн. Дазай отказался составить ему компанию и изъявил желание получить крабов на ужин из столовой.

Насколько Чуя успел заметить из разговоров коллег, услышанных краем уха в коридорах и столовой, бассейн пользовался популярностью у сотрудников. Однако к вечеру здесь, как и в тренажёрном зале, посетителей оказалось не так уж и много.

Бассейн был разделён на десять дорожек. У каждой имелась лестница для спуска с одной стороны и тумбочка для ныряния с другой. Была в здании ещё и отдельная зона с расположенными на разной высоте трамплинами. Туда-то Чуя и направился, не желая мешать занимающемуся с одним из сотрудников инструктору.

Спустя где-то час, здание опустело. Перед уходом, инструктор вежливо поинтересовался, не нужна ли ему помощь, и сообщил, где будет находиться, если вдруг Чуя изъявит желание позаниматься. Чуя не изъявил, проплыв пару раз от одного конца дорожки к другому, он решил, что физических упражнений вполне достаточно, и стал собираться домой.

К тому времени, как он, взяв в столовой блюдо с крабами для Дазая, вышел из комплекса, на улице уже сгущались сумерки. Несмотря на поздний час, Чуя решил не откладывать визит к Таре, тем более случай выдался весьма удачный.

Дом мисс Рестлс был расположен довольно близко к парку. Крыльцо освещал небольшой фонарик, закреплённый на стене у двери. Мягкий жёлтый свет заливал ступени, от перил вытягивались тонкие длинные тени.

Чуя поднялся на крыльцо и вдавил дверной замок. Дребезжание разнеслось по дому и быстро смолкло, а через пару минут сменилось тихим звуком шагов. Тара, видимо, посмотрела в глазок, прежде чем открыть. Тихо звякнула цепочка, и полоска света из приоткрытой двери упала на ступени, разгоняя вечерние тени.

— Добрый вечер, мистер Накахара, — непривычно тихо поздоровалась Тара, глядя куда-то ему за плечо, словно ожидала рассмотреть кого-то у него за спиной. — Вы так поздно, по какому-то делу пришли?

— Добрый, — поздоровался Чуя, невольно оборачиваясь, за его спиной обнаружились лишь пустынные парковые аллеи и тёмные стволы деревьев. — Доктор Пассед прислал меня узнать, всё ли у вас хорошо, — не стал он ходить вокруг да около. — Могу я войти?

— Да, разумеется, — Тара приоткрыла дверь шире и посторонилась, впуская его.

В доме царил полумрак: свет горел лишь в одной из комнат и в коридоре. При этом был настолько тусклым, что казалось, лампочка вот-вот перегорит. Тара закрыла за ним дверь и заперла на замок.

— Проходите, — позвала она и первой направилась в комнату.

Единственным источником света в ней оказалась настольная лампа. Тара села и укрыла ноги пледом, взяла в руки пяльцы и продолжила вышивать. Чуя окинул комнату взглядом, прежде чем опуститься в кресло, стоящее у самой двери. Судя по следам на полу, мебель явно передвигали и ставили поперёк прохода в комнату. Шторы на единственном окне были плотно задёрнуты, в углах залегли чёрные тени.

— Вам не стоило утруждать себя визитом, — негромко проговорила Тара, не отрывая взгляда от вышивки, — могли бы просто позвонить. Я уже гораздо лучше себя чувствую и, наверное, на днях вернусь к работе.

— Не переживайте, меня вовсе не утруждает этот визит, — заверил её Чуя. — Я возвращался из тренажёрного зала и зашёл к вам по пути.

— Похоже, вы зря беспокоились, — повела плечом Тара, — как видите, со мной всё в полном порядке.

— Вы выглядите утомлённой, — заметил Чуя. — Вы хорошо спите по ночам? Доктор Пассед рассказывал, что вам мешает неясный шум в доме.

Выглядела Тара не просто утомлённой, скорее измождённой: лицо её осунулось, так что в неверном свете ночника резко очерчивались скулы, кожа приобрела нездоровый бледный оттенок, глаза покраснели и припухли, словно она прорыдала весь день, а под ними залегли тёмные тени. Руки заметно подрагивали. Тара за неделю умудрилась заметно похудеть.

— Дом старый, — наигранно бодро произнесла она. — В старых домах мыши под полом и в стенах — обычное дело. Просто мыши. Бегают, тащат в свои норы, что попало. Ночью тихо, оттого и слышно хорошо.

— А следы и примятая под окном трава тоже мыши? — вкрадчиво поинтересовался Чуя.

— Неопрятный садовник. И такое бывает, — голос Тары звенел от напряжения.

Она продолжала сидеть, не поднимая глаз от вышивки в своих руках. Иголка дрогнула, соскочила и пронзила подушечку её пальца. На коже заалела капелька крови.

— Мыши это. И в полу, и в стенах. — Тара внезапно запрокинула голову, рассматривая что-то на теряющемся в полумраке потолке, — и на потолке. Просто мыши, — рассмеялась она.

— Я могу остаться на ночь, если хотите, — Чуя поднял взгляд на ровный ничем не примечательный потолок. — Лягу на диване. Может, так вам будет спокойнее.

— Нет, — Тара почти вскрикнула.

Чуя опустил взгляд с потолка на её бледное перекошенное лицо.

— Не утруждайте себя, — уже тише добавила она. — Я буду в порядке, правда. И через пару дней выйду на работу.

— Так говорите, словно меня только это и заботит, — вздохнул Чуя. — Но ночной визитёр...

— Нет никаких визитёров, — резко оборвала его Тара. — Вы ищете не то и не там, — она улыбнулась чуть мягче, извиняясь, выпустила из рук пёстрое шитьё. Перепачканная кровью канва выглядела, ни много ни мало, зловеще. — Ночью шумели мыши, я испугалась, потому что не знала, откуда этот звук, и что это за звук, — Тара медленно поднялась с кресла и на цыпочках подошла ближе, словно до дрожи боялась, что её шаги кто-то услышит, кто-то, кроме него. — Вы можете идти, уже темнеет, вам ещё добираться до своего дома, пусть тут и не опасно, но на тёмных улицах всяко неспокойно на душе становится, — она чуть прищурилась, всматриваясь в темень у него за спиной.

— Раз вы настаиваете, — Чуя поднялся на ноги и вышел в слабо освещённый коридор. — И всё же я не уверен, что вам стоит оставаться одной. Может, проводить вас до общежития? Там в любом случае больше людей. Спокойнее.

— Ничего не нужно, — помотала головой Тара. — На улице уже совсем стемнело, вам пора идти. Вот увидите, всё будет хорошо, — она протянула бледную тонкую кисть, предлагая ему пройти к двери.

Тара так и не коснулась его локтя, лишь указала дорогу и после короткого кивка с облегчением беззвучно проскользнула к двери сама. Прислушалась, потом щёлкнула замком, со свистом втянула воздух и распахнула её настежь. Так, словно ожидала, что за дверью кто-то только и ждёт случая ворваться внутрь.

Чуя со вздохом вышел в сырую ночь. У парковой аллеи клубился туман, заволакивая дороги белёсым пологом, небо затянули грязно-серые облака. Погода явно портилась.

— И всё же... — он обернулся к двери, в которой Тара застыла бледным изваянием, отчаянно цепляясь за косяк тонкими пальцами.

— Идите же! — воскликнула она. — Идите, и даже не думайте возвращаться, не ваше это дело, в конце концов! — она захлопнула дверь прежде, чем он успел сказать ещё хоть слово.

Чуя обогнул дом и заглянул в сад, под окном трава и правда была примята, на влажной земле остались нечёткие отпечатки чьих-то ботинок.

Прежде чем он успел решить, возвращаться ли домой или попытаться уговорить Тару переночевать в общежитии, телефон в его кармане слабо завибрировал. Чуя достал его и принял вызов.

— Простите, что беспокою в поздний час, мистер Накахара, — раздался в трубке голос мисс Кант, — но вы не могли бы подойти сейчас к тому же кабинету, где были сегодня? Оказывается, есть материалы, сохранившееся только на бумажном носителе. Я раздала их всей группе, остались только ваши копии и вашего напарника, но он не отвечает на звонки. Завтра у меня не будет времени с вами встретиться, а оставлять столь важные материалы без присмотра мне бы не хотелось.