Зимний сон Малинки (СИ) - Логвин Янина - Страница 41

А что он хочет? Точнее, чего не хочет? А не хочет он, как сам сказал, от меня отказываться. Время ему нужно, видите ли, чтобы я осознала перспективы такой связи. А точнее, их отсутствие. И смирилась с приключением без обязательств и без претензий, лучше сразу все решить. Я же не глупая, понимаю, что нечего ему мне предложить. Только вот мне это приключение зачем? У меня дети, дом, своя маленькая семья. Ну и что, что любви хочется. Да еще такой, чтобы до звезд в глазах! Нельзя мне бросаться в отношения, как в омут. Нельзя, чтобы потом не реветь.

Еще полежала. Еще подумала.

Или можно? Кто меня осудит? Ведь я никому и ничего не должна, как сказала Феечка. Только себе. А себе-то я могу признаться, что испытать еще одну такую ночь, какая случилась с нами в гостинице, ой как хочется.

Так, может, не ругать себя после? Не мучиться угрызениями? Хоть раз в жизни взять и ухнуть в омут с головой и ни о чем не жалеть! Вдруг я всю жизнь буду одна?

Рука потянулась к телефону и включила экран. Димка видел, что я прочла сообщение. Что если он ждет ответа? Просто пожелаю ему хорошего сна и все. Что тут такого, не я же первая начала? Внезапно улыбнулась. Эх, была бы я посмелее, я бы его проучила мне подобные сообщения писать. Сделала бы фотографию себя любимой в неглиже, отослала бы со словами: «Сладких снов, Дима» и пожелала спокойного сна. Интересно, ворочался бы он после этого так же, как я, мучаясь мыслями?

Прыснула смехом, представив фотографию, а потом испугалась. Нет, лучше ему мою ночнушку не видеть, не буду позориться. Ничего военного, конечно, но слишком уж простенькая она для подобных выходок. Никакого шелка и кружев, хотя спать удобно. Сами понимаете, розовый горох с тонким кантиком он больше для уюта – телесного и душевного, а не для соблазнения.

Господи, и что за смелые мысли витают в моей голове? Хорошо, что никто не слышит. Завтра вставать рано, а я тут лежу и думаю о шефе. Вспоминаю не пойми о чем…

Но все-таки: а что он хотел мне сказать?! Там, в кабинете?

Может, написать и спросить?

Любопытно, он один сейчас или нет? А вдруг нет? Тогда… тогда зачем он мне пишет?

Я представила рядом с Димкой красивую блондинку – тонкие руки на крепкой шее и губы на груди. Как она ему что-то шепчет, ласкаясь. Так задумалась, представляя картину, что чуть телефон из руки не выронила, когда на экране всплыло еще одно сообщение от Гордеева:

«Думаю о тебе… Спи)»

Что-о?! Да он же видит меня в сети!

Ахнув, быстренько отключила телефон и спрятала под подушку. Придавила сверху щекой – не буду отвечать! Вот еще придумал!

Ночью опять снился Димка. В зимнем лесу и, конечно, в одном полотенце. Теперь я видела его лицо так отчетливо, словно это и не сон был вовсе, а явь. И слышала все слова. И так сладко звучало это его «Маша, Маша», когда выходил из тумана и прижимал к себе, что просыпаться не хотелось.

О-ох, и присниться же…

- Ма-ам, а можно я возьму в садик камаз?

- Леш, в нем же колеса и кабина отваливаются. Лучше одевайся быстрее. Опоздаем!

- Ну и что. Зато кузов поднимается! Ма-ам!

- Что?

- А наклейки с машинками, можно? Которые дед Коля купил?

- Бери!

- Ма-ам! А у меня ранка на пальце. Меня вчера Антон укусил. А он не заразный?

- О Господи, Даша, что еще за ранка, покажи? Зачем он тебя кусал?

- А я ему раскраску не дала. Он там гадости рисует! Ма-ам. А можно я его маме пожалуюсь?

- Нет, Даша, ябедничать некрасиво. Я с воспитателем сама поговорю.

- Тогда я его тоже укушу. Так нечестно!

- Я тебе укушу! Одевайся живо!

- Лешка, ты куда убежал? Где носки? Твою ж петрушку! Я же тебе только что дала! Дашка, хватит дуться! Не сиди. Надевай колготки!

- Ма-ам, я не хочу синие, я хочу розовые!..

- Алло, Феечка? Ты, случайно, не на машине?

- Машка, что, проспала?

- Ага, жуть! Наташ, выручай! Опаздываю, просто катастрофа!

- Еду! Выходи!

Это чудо, но на работу успела вовремя, правда Гордеев уже все равно был на месте. Угрюмый и хмурый стоял возле руководителей групп и что-то выслушивал. На широких плечах красиво натянулась рубашка, губы сжаты. Заметив меня, впился темным взглядом, как коршун. Я тут же поспешила скрыться из поля зрения.

- А наш-то сегодня не в настроении, - кивнула Манана в сторону мужчин. – Наверно, взбучку от начальства получил. У Носкова в группе два проекта зависли – из-за договорного отдела. Точно прознали!

- Говорят, Дмитрий Саныч с главным поссорился, - грустно вставила Валечка и вздохнула. – С ума сойти, и чем он думал?

Я навострила уши:

- А ты откуда знаешь?

- Так Жанна Арнольдовна позвонила. Сказала, что вчера на совещании в кабинете коммерческого копья ломались и перья летели просто у-ух! Какой-то заграничный контракт срывается, а что к чему – не ясно.

В общем, мы все разбежались по рабочим точкам и постарались вести себя тише воды, а перед обедом Гордеев снова уехал и не возвращался до вечера. Когда стрелка часов показала семнадцать ноль-ноль (конец рабочего дня) – весь отдел остался сидеть на местах. И в шесть часов все еще работали, стараясь подогнать работу к сроку. К половине седьмого стали понемногу расходиться, а к семи часам в отделе остались только мы с Юркой. И то потому, что Валечка напутала с технической документацией, расстроилась до слез, и мы со Шляпкиным остались ее прикрыть.

- Юр, мне нужны сертификаты соответствия по договору с «Партнер-строй».

- Подожди… Есть, сбросил! Тебе долго еще?

- Сейчас, просмотрю и сохраню в папки. Завтра подробнее разберусь. Лучше скажи, ты акты сверки из бухгалтерии получил? По гидропрессам?

- Я нет. Но Петухова должна была сегодня принести документы шефу. Завтра спрошу. Ма-аш?

- А?

- Я в кухню, хлебну кофе и собираюсь!

- Давай, я скоро!

Минут через десять все рассортировала и закончила. Выключила компьютер, надела сапоги и натянула шапку. Бросив телефон в сумку, выбежала из загородки и уже в проходе наткнулась на Гордеева. Димка только что вошел в офис в расстегнутом пальто, с мороза, и остановился в шаге от меня. Я тоже встала, как вкопанная.

- Дмитрий Александрович? – выдохнула растерянно. Почему-то пустой, полутемный офис тут же заставил сердце забиться быстрее. Как будто снова оказалась с Гордеевым за закрытой дверью.