Зимний сон Малинки (СИ) - Логвин Янина - Страница 40

- Стоять, Малинкина! Я вас не отпускал! Так что мы вместе, Лена? - холодно обратился он к девушке. – Закончи мысль, пожалуйста.

На Петуховой лица не было и, если честно, я бы тоже поостереглась попасться рассерженному Димке на глаза. Ледышка да и только!

- Работаем, - сконфуженно пролепетала Леночка. – Вместе.

Я стояла рядом, и ей было неловко. Я бы на ее месте вообще сквозь землю провалилась! Или послала Гордеева к черту – вздумай он меня так распинать!

- Вот именно. В одной команде. А значит, я требую от всех сотрудников взаимного уважения. Здесь прекрасно убирают, Лена, а перед Марией стоят совершенно другие задачи. И на сегодняшний день она отлично с ними справляется.

Ох, это он зря – я имею в виду заикнулся о взаимном уважении. Лично я уважать эту Петухову ни капли не собиралась. И слушать ее извинения тоже. Пока внимание Димки сосредоточилось на дочке технического директора, приоткрыла дверь и выскользнула из кабинета. Пробежав через офис, юркнула в свою рабочую загородку и выдохнула.

Ну и дела. Ни думала, ни гадала, а, кажется, отныне нажила себе врага. Конечно, приятного мало, но интересно: надолго ли хватит моего терпения? Кусаться Леночка привыкла, а вот я точно молчать, как Валя Галанина, не смогу.

- Эй, Машка! Ты чего выскочила из кабинета, как ужаленная? – выглянул Юрка из загородки. Почесал любопытный нос. – Наш тебя что, отчитал? – и такая жажда новостей в глазах, хоть бери и корми ложкой. Все проглотит.

- Еще как! – соврала как на духу. Даже глазом не моргнула. – Ух, и злющий. По первое число!

- За что?! – изумился Шляпкин. Чуть со стула не упал.

- А за все! Где наш отчет по «СНиПТехПромГазу», по всем последним проектам? Нет его. А кто обещал еще неделю назад сдать?

- Э-э, ну я.

- Вот! А не сдал!

- Где рациональные предложения по участию в тендерах и анализ рынка от перспективных инженеров?

- Х-м, нету. Пока.

- То-то же! А еще такой говорит мне: много болтаете на рабочем месте, Малинкина, я все вижу. Премии не хочешь, Мария? Так я лишу!

- А еще? Что? – глаза Юрки распахнулись. Премию мы все ждали, как восьмое чудо света. Не очень-то «СНиПТехПромГаз» нас баловал.

Я вздохнула.

- Сказал, что если еще раз увидит, как Шляпкин тырит его любимое кофе – самолично с ним в подъезде разберется. Как мужчина с мужчиной!

- Да ты что? – сглотнул Юрка, втянув шею за перегородку – только глаза остались. - Так и сказал?

- Ага.

- А как он узнал-то? Я же никому не говорил. - Шляпкин сообразил, что проболтался и покраснел. – Ну, подумаешь, - шмыгнул носом, - взял пару раз. Да он его сам глушит литрами! Жалко ему, что ли?

- Так он и покупает для нас, потому что не жалко. Разве нет? – я посмотрела на друга с укором. - И себе покупает. Эх, Юрка, - покачала головой. – Шляпа ты! Ничему тебя жизнь не учит. В чужом огороде капуста всегда вкуснее.

- Ты на что это намекаешь, Машка? Что я козерог?

- Я не намекаю, а прямо говорю. Кончай халявничать! Не хватало еще, чтобы Дмитрий Александрович нас всех за тебя пропесочил!

Сколько мы на прошлой работе пытались Шляпкина отучить заглядывать в чужие шкафчики – не получилось. Холостяк Юрка жил в общежитии с пятнадцати лет и вечно у него не было ни чая, ни сахара, ни кофе. Благо коллектив женский – разве единственному мужчине откажешь? Вот и здесь который раз замечала, что кофе у Юрки пах подозрительно вкусно, как гордеевский – с легким оттенком шоколада и миндаля. Причем последние дни все чаще.

- Да пошутила я! – сжалилась над парнем, увидев, как он сошел с лица и побледнел. - Выдохни, Шляпкин. Не заметил он. А вот отчет и анализ надо сделать! Совесть имей, я сейчас за списки засяду, одна не справлюсь.

- Ну, Машка… Ну, подруга… Я тебе припомню!

- Ага, - я отвернулась, дернула мышкой, активируя документ, и стала печатать, - вот как печенье мое будешь трескать, так обязательно и припомни. Кстати, у меня сегодня вкусное, хотела тебя угостить. Привезла из командировки.

Цок-цок-цок.

Из кабинета Гордеева выскочила красная как помидор Леночка и промчалась мимо – даже не посмотрела в мою сторону. И, конечно же, не извинилась. Ну и ладно, как-нибудь и без ее извинений проживу! Я вздохнула, разогналась и уже через пять минут с головой ушла в работу, напрочь позабыв о Петуховой. Объем предстоял большой, на носу маячил Новый год и Буряк переживал. А еще хотелось к празднику все подогнать и с чистой совестью уехать с малинками в деревню к бабушке. Отоспаться там и покатать детвору на санках.

Ох, не нюхал Шляпкин шанежки моей бабули на молочке. Такая вкуснота-а…

Заработалась так, что и не заметила, как на моем столе оказалась чашка с горячим кофе. Защекотала ноздри ароматом сладкого миндаля. Увидев ее, я огляделась, поднялась со стула и заглянула за перегородку к Шляпкину. Покосилась подозрительно на парня, который так усердно выводил на экране монитора красно-зеленый график, что даже не моргал.

Хм, странно.

Глава 28

Хм, странно.

Что это случилось с Юркой? Подлизывается ко мне или, может, проверяет? Что он еще придумал?

А потом внезапно догадалась – чашка-то Димкина. Та самая, белая, фигурная, на которую я водружала должностные инструкции. А как догадалась, так рот и открыла. Неужели это Гордеев ее сам принес? Мне?!

Да нет, быть такого не может. Он же занят, да и вообще, гости в отделе ожидаются, вон сколько шумихи вокруг. Разве до подобной ему ерунды? Но кофе стоял перед носом, исходил паром и пах восхитительно…

В общем, я подумала-подумала и выпила. Отнесла чашку на кухоньку, но, конечно, Димку там не застала. Зато печеньем подкрепилась и Юрке оставила.

А после обеда в отдел заглянули обещанные важные гости – делегация из шести мужчин, среди которых находился переводчик и наш технический директор Вадим Спиридонович – отец Петуховой. Кто из них был генеральным, так и не поняла, но один из мужчин мне показался смутно знакомым. Компания важно прошествовала по отделу и скрылась в кабинете шефа. Через час все вышли и забрали Гордеева с собой. До конца рабочего дня он так и не вернулся, а когда уже дома я легла спать – на телефон упало сообщение от знакомого абонента.

«Спокойной ночи, Малина…»

И троеточие в конце. Он что, издевается? И как мне теперь уснуть?

Дети спали в своей спальне, вокруг стояла тишина – чем полночь не время для глубоких мыслей и погружения в себя? Положив ладонь под щеку, уставилась в окно. Вздохнула, так ничего за ним и не разглядев. «Спокойно ночи, Гордеев» - пожелала мысленно, а вот написать не решилась. Не хочу на что-то надеяться. Неправильно это. Не хватало еще и мне превратиться в Леночку Петухову. Забегать без стука в кабинет Димки и смахивать невидимую пыль с его плеча, как будто у меня есть на это право. А вдруг у них тоже что-то было, но при мне она постеснялась признаться? Такому, как Димка, запросто не скажешь и на пальце им не повертишь. Гордеев делает только то, что хочет.