Партизанские отряды занимали города - Жигалин Яков Павлович - Страница 28

Не имея оформленной организации, большевики иногда собирались на совещания для обсуждения наиболее важных вопросов и выносили устные решения и рекомендации, которые проводили в жизнь. Так, например, был решен вопрос о назначении главкома и командира корпуса нашей армии.

Большевики добились разрешения вопроса об объединении партизанских отрядов Мамонтова и Громова, преодолев противодействие анархо-эсеровских элементов.

Тем самым они выполнили установки ЦК РКП(б) и решения III Всесибирской подпольной конференции большевиков по партизанской борьбе с Колчаком.

При наличии в партизанском движении более тридцати большевиков они не были объединены в единую партийную организацию, а это привело к ряду серьезных ошибок.

Первое. Отсутствие единой партийной организации разобщало усилия большевиков по организации и воспитанию масс и затрудняло борьбу с анархо-эсеровским влиянием среди партизан.

Второе. Оказалось возможным назначение комиссаром армии беспартийного приспособленца Романова-Богатырева и командиром корпуса — эсера Козыря.

Правда, большевики, работавшие в облакоме, пытались создать партийную организацию и разработали устав, но допустили серьезную ошибку, мысля подчинить парторганизацию облакому.

Вредно сказывалась оторванность большевиков- партизан от руководящих центров и отсутствие связи с городскими подпольными комитетами. Если до конца августа 1919 года зиминские повстанцы имели связь с Барнаульским подпольным комитетом, то с сентября эта связь была потеряна, и большевики степного Алтая «варились в собственном соку».

Бывший председатель Барнаульского подпольного комитета РКП(б) Малиновский в своих воспоминаниях писал, что в январе 1919 года посылал связного в отряд Мамонтова, но он попал в руки колчаковцев и погиб.

Голиков и Коржаев два раза посылали в Барнаул связных, но первый не вернулся, а двое вторых вернулись ни с чем, так как не имели явки и не знали пароля подпольщиков в Барнауле.

Используя организационную разобщенность большевиков, анархо-эсеры вели скрытую пропаганду, но открыто не выступали против большевиков.

После разгрома Колчака некоторые из них, например Богатырев-Романов, примкнули к большевикам, а другие, как Козырь и Плотников, открыто выступили против Советской власти. Эсер Плотников даже поднял в 1920 году восстание, которое не имело социальной базы в народе и было сравнительно легко ликвидировано.

Первые партизанские отряды формировались из добровольцев, а с организацией Советской власти партизанская армия стала пополняться главным образом путем мобилизации.

Через свой военный отдел облаком был связан с партизанским командованием. Хотя в оперативном отношении штаб главкома действовал самостоятельно, но в организационном подчинился облакому, который утверждал структуру армии и назначал старший комсостав, вплоть до командиров полков.

Вначале восставшие объединились в отряды, которые действовали самостоятельно. Позже отряды объединились в полки.

7 октября 1919 года восемь полков были сведены в две дивизии, а дивизии — в корпус. Чтобы запутать колчаковских разведчиков, корпусу присвоили номер 3. В конце ноября из выросшей численно партизанской армии пришлось выделить корпус под номером 2 и создать штаб армии, а самую армию именовать: «Крестьянская Красная Армия Западной Сибири». Наши умельцы изготовили для армии угловой штамп и круглую печать.

По примеру регулярной армии партизанский полк состоял из четырех батальонов, а батальон — из четырех рот и т. д.

В полках имелись команды конных разведчиков, а во 2-м Славгородском полку был сильный эскадрон кавалерии. 6-й Кулундинский полк состоял из кавалерии. Отдельно в непосредственном подчинении командира корпуса числилась рота мадьяр-интернационалистов в 500 штыков. Вот список полков:

1-й Алейский, командиры Тибекин и Кожин.

2-й Славгородский — Шумейко.

3-й Бутырский — Каширов и Блынский.

4-й Семипалатинский — Козырь.

5-й Степной — Киц и Чеканов.

6-й Кулундинский — Голиков и Шевченко.

7-й «Красных орлов» — Колядо и Неборак.

8-й Бурлинский — Попов.

9-й Каргатский.

10-й Змеиногорский — Шумский.

11-й Северный.

12- й Карасукский — Толстых.

Рота мадьяр-интернационалистов, командир Ламберг.

Командиром 1-й дивизии был назначен Р. П. Захаров, начальником штаба — Игнатов.

Командир 2-й дивизии — И. А. Львов-Иванов, начальник штаба Булыгин. Полки 8, 9 и 12-й в состав дивизии не входили и не находились в оперативном подчинении командира 12-го полка С. С. Толстых.

В партизанском корпусе существовал институт полковых комиссаров, которые назначались облакомом. При назначении комиссаров никакого принципа партийности не соблюдалось. Для руководства комиссарам была выработана инструкция.

Для снабжения партизан питанием, одеждой и боеприпасами при корпусе имелось интендантство во главе с И. Ф. Чекановым.

Хорошо работала агентурная разведка, руководимая большевиком Коржаевым. Зато войсковая разведка сильно хромала и не раз подводила нас, как, например, в бою под Мельникове 14 ноября или в Леньках 5 октября 1919 года.

Войсковая связь осуществлялась через конных посыльных. По селам имелась летучая почта, через которую быстро передавались приказы и распоряжения командования. Почти через весь район партизанского движения проходила телеграфная связь от Волчихи на юге до Ребрихи на севере. Телеграфные аппараты имелись и в промежуточных селах Солоновка, Бутырки и других. Телеграфная связь оказывала нам большую службу. Наладил ее нам железнодорожник Почитайлов.

Трудно говорить о постановке санитарной службы в условиях отсутствия врачей, медикаментов и перевязочных материалов, под постоянной угрозой нападения карателей на лазареты.

В отряде Мамонтова был фельдшер-энтузиаст, преданный своему делу, В. С. Левыкин. В трудных условиях он организовал лазарет, подготовил медсестер из местных учительниц и успешно лечил раненых и больных партизан. Даже делал хирургические операции. Сейчас еще живет партизан, которому В. С. Левыкин столярной ножовкой ампутировал охваченную гангреной ногу. Не один раз при наступлении врага раненых приходилось переводить из одного села в другое. Главком Мамонтов проявлял о раненых исключительную заботу и при каждом удобном случае заходил в лазарет и беседовал с ними.

Много внимания командование уделяло дисциплине среди партизан. В многотысячном коллективе партизан находились люди, нарушавшие дисциплину. Были отдельные случаи мародерства, насилия над женщинами. 27 сентября 1919 года военный отдел облакома издал приказ, в параграфе 4-м которого говорится: «Всем командующим фронтами принимать самые строгие меры по отношению лиц, замеченных и уличенных в грабежах и мародерстве и насилии над мирными жителями, вплоть до расстрела на месте без суда, предавая командиров отдельных частей за допущение подобных явлений среди вверенных им отрядов военно-полевому суду»[32].

И приказы не оставались на бумаге, а проводились в жизнь. Так, в приказе по корпусу от 19 октября 4919 года говорится, что «солдат 6-го Кулундинского полка Теба Гельман, согласно постановлению 1-го и 2-го эскадронов, за кражу вещей у жительницы села Волчиха приговорен к смертной казни, приведенной в исполнение по утверждению командира 2-й дивизии».

Характерно, что в приказах партизан часто называли солдатами. Этим подчеркивалось, что они являются солдатами Советской Армии.

Самым распространенным нарушением воинской дисциплины являлось пьянство. С ним боролись путем ареста, отобрания оружия, а при повторении применяли более строгие меры.

Для борьбы с нарушениями дисциплины в полках и батальонах были созданы выборные суды. Отдельные нарушения дисциплины не были характерными для партизанской массы. Партизаны сознавали необходимость дисциплины, в особенности в боевой обстановке.