Порочный миллиардер (ЛП) - Эшенден Джеки - Страница 64

- Уведи ее отсюда, - сказал великан низким, скрипучим голосом. - Господи Иисусе, я так и знал, что ты в беде, тупица, - кажется, он обращался не к ней, а к Лукасу. - Ты должен был сказать мне. Тогда мы могли бы справиться с этой ситуацией намного лучше и с намного меньшей гребанной драмой.

Лукас, казалось, не слушал его; он начал гладить ее руками, как это делал великан, только мягче, осторожнее.

- Поговори со мной, Грейси, - пробормотал он. - Скажи мне, что ты в порядке.

- Я в порядке, - Боже, она говорила как маленькая девочка.

- Что за чертовщина, - сказал великан. - Уходи, Люк, и отведи ее в безопасное место. Господи, сколько раз я должен это говорить? И не садись на свой гребаный байк. Вот ключи от моей машины, - он вытащил из кармана джинсов ключи и протянул их.

На этот раз Лукас повернулся и встретился взглядом со странным незнакомцем. Он ничего не сказал, только долго и пристально смотрел на него.

- Да, - сказал мужчина. - Я понял. Но не стоит благодарности, брат.

Лукас коротко кивнул, схватил ключи и, не говоря ни слова, подхватил ее на руки.

Она моргнула, желая возразить, что прекрасно может идти сама, большое спасибо, но потом почувствовала на губах вкус чего-то металлического и поняла, что это кровь. Не ее кровь. И она задрожала еще сильнее, когда до нее начало доходить, что произошло.

Тот коп приставил пистолет к ее голове. Он собирался убить ее. Но он этого не сделал. По какой-то причине он был мертв, а она жива, и теперь Лукас выносил ее на руках из галереи в морозную ночь.

Было очень холодно, платье прилипло к телу, и она не хотела думать о том, из-за чего. Но тело Лукаса было горячим и твердым, уверенность в его твердости удерживала от нее панику на расстоянии.

Он отнес ее к простой черной «Тойоте», небрежно припаркованной у обочины, отпер ее и запихнул внутрь. Затем он обогнул машину и сел сам, вставив ключ в замок зажигания и включив отопление на полную мощность.

Он не сказал ни слова, потянулся к ее ремню безопасности и пристегнул ее, прежде чем завести двигатель и отъехать от тротуара. Она слышала сирены, пока они ехали, одна или две полицейские машины промелькнули мимо них в ночи.

Она хотела спросить, куда они едут, но не хотела открывать рот и снова ощущать вкус крови, поэтому промолчала, дрожа, несмотря на то, что машина быстро нагревалась.

Время от времени она украдкой поглядывала на Лукаса. Его лицо было жестким и напряженным, костяшки пальцев на руле побелели от напряжения. Он выглядел так, будто с трудом держал себя в руках, что почему-то заставило ее почувствовать себя лучше.

Далеко они не уехали.

Не прошло и пяти минут, как они уже ехали по узкой улочке и въехали на подземную парковку. Она попыталась выйти и пойти сама, но Лукас не позволил, поднял ее на руки и понес к лифту.

Они поднялись на верхний этаж, в незнакомую квартиру. Эта была обставлена так же, как и квартира в старой церкви: простые белые стены и очень мало мебели. Она казалась холоднее, чем та, с витражом, и какой-то более пустой. Летом, наверное, было бы чудесно, если бы световые люки пропускали солнце, но сейчас, зимой и ночью, эти люки не пропускали ничего, кроме темноты.

Лукас понес ее по коридору в ванную. Она была большая, выложенная белым кафелем, с огромным душем. Она моргнула, когда он направился в душ и включил его, прежде чем вернуться к ней. Затем с нежной настойчивостью он развернул ее, взялся за молнию на спине и начал расстегивать.

- Что ты делаешь? - ее голос был хриплым. - Спасибо, я сама могу раздеться.

Лукас ничего не сказал и, не останавливаясь, расстегнул молнию на ее платье, а затем стянул его вниз, чтобы оно упало к ее ногам. Его руки потянулись к лифчику без бретелек, который она одела под это платье, и начал расстегивать его.

- Лукас, - тихо прошептала она, когда ткань начала ослабевать.

- Мне просто нужно тебя увидеть, - в его голосе прозвучали грубые нотки, почти отчаяние. - Мне просто нужно увидеть тебя, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

- Я в порядке.

- Позволь мне, Грейси. Пожалуйста, - не дожидаясь ответа, он расстегнул ее лифчик, его пальцы легко скользнули вниз по ее спине, заставляя ее дрожать.

Поэтому она позволила ему это. Пусть он дотронется до нее, пусть спустит трусики, потом встанет на колени у ее ног, чтобы снять туфли. Потом, раздевшись догола, она позволила ему отвести себя в душевую кабину и подумала, что он сейчас уйдет, но он не ушел. Он скинул сапоги и, все еще полностью одетый, стал рядом с ней.

- Хорошо, - сказала она дрожащим голосом, положив руки ему на грудь, потому что не могла заставить себя прекратить прикасаться к нему, наблюдая, как свитер, в котором он был, стал влажным, прилипая к его скульптурному торсу. - Вот теперь ты ведешь себя глупо.

Но он ничего не сказал. Вместо этого он мягко прижал ее к белой кафельной стене, держа руки по обе стороны от ее головы, глядя на нее сверху, его пристальный синий взгляд скользил по ней, в то время как вода омывала его светлые волосы.

- Ты улыбнулась мне, - сказал он обвиняющим тоном. - Ты, блядь, улыбнулась мне.

Она смотрела на него, видя напряжение на его красивом лице. Он был зол и напуган, и это заставило ее сердце болезненно сжаться в груди. Это было из-за нее, не так ли?

- Да. Я улыбнулась.

- Почему? Я не смог выстрелить. Я не смог спасти тебя, а ты мне улыбнулась.

Ах, так вот что это было.

Шок, охвативший ее, начал ослабевать, а вместе с ним и холод. Вода, стекающая с них в канализацию, была красной, но она не смотрела на нее. Она только смотрела на него, на его напряженное, великолепное лицо. Страх, гнев и боль, горевшие в его глазах.

Она протянула руку и коснулась его, погладила идеальные скулы.

- Почему ты не смог выстрелить?

- Я не мог замедлить сердцебиение. Оно не успокаивалось, как бы я ни старался, и у меня дрожала рука, а я старался, Грейси, я старался так чертовски сильно..., - он замолчал, но звук его дыхания был оглушителен в душевой кабине, все его тело вибрировало от напряжения. Он явно пытался взять себя в руки.

- Ты чуть не умерла, - теперь его голос звучал хрипло. - Если бы я выстрелил и промахнулся, тебя бы убили, - он поджал губы словно рыча. - Но ты улыбнулась мне. Ты могла умереть, но ты улыбнулась.

Ее сердце болело от боли и страха, которые она видела на его лице. Той уязвимости на его лице прямо здесь в этот момент.

Она провела пальцами по его скуле, чувствуя теплую влажную кожу.

- Я улыбнулась, потому что ты принял мое приглашение. Потому что ты пришел. Потому что я не думала, что ты это сделаешь, а ты сделал.

- Не понимаю, какое это имеет значение.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

- Ты понимаешь.

- Нет, - на его челюсти дернулся мускул, она ощутила его пальцами, и в его голубых глазах было отрицание. - Я же сказал. Ты не можешь заботиться обо мне. Ты не можешь. Этот выстрел? Я не мог этого вынести, потому что мое сердцебиение не замедлялось. Потому что я не мог избавиться от страха. Не мог погасить весь гнев. Я слишком переживал, Грейси. И из-за этого ты чуть не умерла, - он судорожно вздохнул. - Я не могу допустить, чтобы это повторилось. Я не могу.

В его глазах было столько отчаяния, что ей стало больно за него. Но странное спокойствие, которое она ощутила в галерее, когда впервые увидела его в тени, вернулось, принеся с собой некую глубокую уверенность.

Другой рукой она взяла его лицо в ладони и прижала к себе.

- Ты видел мою картину? - она не потрудилась объяснить, что имела в виду, но в этом не было необходимости. Эмоции вспыхнули в его взгляде; да, он видел это.

- Это ты, - тихо добавила она.

Его отрицание было мгновенным.

- Это не я.

- Нет, это ты. Вот кого я вижу, когда смотрю на тебя.

Он начал качать головой, начал отстраняться, но Грейс еще не закончила.

Какое-то спокойствие захватило ее, глубокая уверенность. Осознание того, что с бегством и прятками покончено. С боязнью быть отвергнутой и уязвимой тоже. Страхом отдать кому-то свою душу и получить ее обратно, брошенной ей в лицо.