Дикарь - Суржевская Марина - Страница 31

— Только Ушастик болеет.

Линк присела рядом, нежно погладила грязную, свалявшуюся шерсть.

— Надо пристрелить, чтобы не мучился, — прозвучал над головой равнодушный голос Шерха.

Глаза Линк наполнились слезами, и я кинула на дикаря гневный взгляд.

— Думай, что говоришь, Хенсли, — прошипела я, косясь на Линк. Не хватало еще, чтобы этот гад напугал девочку.

Мужчина безразлично пожал плечами, но на него я уже не смотрела.

— Это мой Ушастик, — слез в глазах Линк стало больше. — Он пришел ко мне! Он мне верит!

— Не плачь, мы ему поможем, — ласково улыбнулась я, уже смирившись с очередным питомцем в нашем доме. Похоже, это просто рок какой-то! Покосилась на тушку зверька, надеясь, что тот еще жив. Выглядел он так, словно успел сдохнуть по дороге. — Ну же, милая, откуда слезы? Разве Ушастик должен их видеть? Он может испугаться.

Линк торопливо отерла лицо, а я снова вздохнула.

— Давай дадим ему молоко, кажется, в доме осталось немного.

— Ушастик поправится!

Линк на миг прижалась к моим ногам, а потом осторожно подхватила фенека и понесла к дому.

— Глупо ее обманывать, — тихо сказал Шерх. — Зверь не жилец, к утру точно сдохнет. И как ты будешь объяснять это девчонке?

— Мы хотя бы попытаемся его спасти! — огрызнулась я. — А ты готов пристрелить животное, даже не попробовав!

— Глупость, — оскалился Хенсли. — Идиотская надежда, София. Лучше бы ты научила девочку принимать правду. Этот мир жесток, полудохлые лисы в нем становятся просто дохлыми.

— Катись к жротам, — от души пожелала я и решительно потопала вслед за Линк.

Несколько дней выдались удивительно спокойными. Шерха мы с Линк почти не видели, лишь пару раз я заметила его фигуру, уходящую в сторону гейзера. Его половина дома стояла темная и казалась замершей.

Но думать о дикаре мне было некогда, в срочном порядке я пыталась сделать наше жилище хоть немного пригодным для жизни. На второй этаж я так и не решилась подняться, напротив — порадовалась, что лестница завалена вещами. Зато первый этаж отдраила до блеска, натерла воском старый паркет и начистила потускневшие лампы.

После дня пробуждения источника природа словно встрепенулась, и весна — яркая, солнечная, пряная — вдруг неудержимо хлынула на землю Ированса. Первым зацвело миндальное дерево, растущее возле террасы. Мы вышли утром, зевая и потягиваясь, и застыли, открыв рты. Я никогда в жизни не видела такого чуда. Дерево стало похоже на бело-розовый зефир, такое же воздушное, ароматное и невероятно красивое. Нежные цветы окутывали ветви сплошным покрывалом, я даже глаза протерла, не веря им.

Миндальное дерево словно послало душистый сигнал, и следом за ним полезли из земли травинки, а на ветвях — цветы и листья. Воздух наполнился запахами: сладкими, острыми, пряными, а земля как-то разом скрылась под разноцветным ковром всех оттенков. Виноград и дикая роза, что оплетали Оливковую рощу, налились живым соком и укрыли стены темно-зелеными с бурыми крапинками листочками.

Мне казалось, что вокруг меня стало очень много жизни, каждый день что-то происходило — то распустится новый цветок, то прилетят птицы в гнезда под крышей, то взойдут травки, что посеяла Линк. Последнему девочка радовалась особенно, а еще Ушастику, что вопреки прогнозам не сдох, а все еще щурил свои черные глаза и шевелил огромными ушами. Лисенок даже начал вставать и шатаясь переползать на очередное солнечное пятно, когда светило меняло свое положение.

Стремительное пробуждение природы в этом краю сбивало с толка и заставляло замирать посреди двора, судорожно втягивая густые и пряные запахи, впитывая солнце и тепло.

И я уже готова была поверить, что все образуется, когда дикарь снова напомнил о себе. Грубо и отвратительно.

Я успела уложить Линк и только уселась в кресло-качалку на террасе, намереваясь сшить очередную брошь, как этот мужлан вырос передо мной.

— Ай, — дернулась я, уколовшись иглой. Подняла возмущенный взгляд. — Вы напугали меня! Ты напугал…

Хенсли вырвал из моих рук шитье и дернул, поднимая.

— А ну идем!

— Куда? Хенсли, отпусти меня! Да прекрати ты!

Не обращая внимания на мои вопли, сосед протащил меня через двор и втолкнул в дверь своей половины.

— Что… — начала я и запнулась, поняв, что не могу говорить. Резкий запах тухлятины выбивал слезы из глаз и дыхание из груди. — Что это такое?

— Ты мне скажи? — яростно прорычал Хенсли. Я покосилась на соседа, пытаясь не дышать. Его лицо украшала темная щетина, глаза лихорадочно блестели. — Что ты сделала с моим домом?

— Я? — изумилась, отшатываясь.

— Ты! — рявкнул мне в лицо дикарь и схватил за плечи. — Что ты сделала? Отвечай!

Я уже хотела заорать, чтобы он катился в помойную яму, но прикусила язык. Яйцо. О Великие Духи! Я совсем забыла о нем! О яйце, что спрятала, когда хотела отомстить наглому соседу!

— Так и знал, что это твоих рук дело, — с отвращением протянул Хенсли, правильно истолковав выражение моего лица. И снова встряхнул меня. — Вот, значит, как, истра Лэнг? По-хорошему не желаешь?

— Я забыла об этом, — беспомощно начала я. Шерх скривился. — Забыла! Хотела немного проучить, а потом забыла! Вот же жрот!

— Это какое-то заклинание?

Он дернул носом и болезненно скривился.

Я с трудом удержала смешок. Вот смеяться сейчас точно не стоит, а то еще придушит.

— Это яйцо, — со скорбной миной произнесла я.

— Чье?

— Куриное. Вот же жрот… Аж глаза режет!

— Вот именно! — снова разозлился он.

— Слушай, не надо так нервничать! Надо просто его убрать…

Я опасливо покосилась на угрожающе замершего мужчину и метнулась к тайнику с протухшим «кладом».

— Оно там, — доверительно показала я место.

— Там? — Шерх прищурился. — Убирай, раз оно там! А потом вымоешь мне полы. Тщательно!

— Что?

— Полы, — взгляд Хенсли мне совсем не нравился. Вот ни капли.

— Не буду я тебе ничего мыть! — попыталась я возмутиться.

Он медленно моргнул. А потом сделал шаг и запер дверь.

— Мы же тут задохнемся! — завопила я.

— Начинай! — процедил он.

— Что?

— Мыть! — рявкнул Хенсли мне в лицо. Глаза его недобро блеснули, в сочетании со щетиной, грязной курткой и шрамом выглядело это пугающе. А понимание, что дверь заперта, делало ситуацию и вовсе неприятной. И все же я попыталась сопротивляться.

— Не буду я ничего тут мыть! Ты сам виноват, что угрожал мне…

— Я сейчас начну не просто угрожать, а наказывать, — прищурился дикарь, скрипя зубами. — Тебе не понравится. Кран найдешь в ванной. И ведро.

Я все-таки предприняла попытку сбежать, надеясь на эффект неожиданности. Сделала шаг в указанную сторону, а потом резво рванула к двери. Но стоило коснуться ручки, как сильная рука обхватила меня поперек туловища и потащила к купальной комнате.

— Пусти, гад! — взвизгнула я, отбиваясь.

Хенсли и пустил — втолкнул в маленькое помещение, где стоял таз под латунным краном.

— Пока все не отмоешь, не выйдешь, ясно тебе? — угрожающе произнес дикарь.

— Окна хоть открой, — простонала я. — Сволочь!

Он просверлил меня взглядом, но ставни распахнул, впуская ночную свежесть и запах жасмина.

— Приступай.

И уселся на подоконник, не спуская с меня глаз.

Я мысленно наградила деспота кучей нелестных эпитетов, а заодно и себя — за глупость. И как я могла забыть про это яйцо? Отомстила, называется… Кривясь, извлекла тухлятину из тайника и спустила в канализацию. А потом со вздохом приступила ко второй части. На полке нашлось дегтярное мыло, так что я бросила кусочек в теплую воду и потащила ведро в комнату. Здесь дышать удавалось с трудом.

— Так и будешь пялиться? — буркнула я, шлепая тряпку на дощатый пол.