Тернии и звёзды (СИ) - Рогов Борис Григорьевич - Страница 58

     Сегодня вечером после головокружительного скачка в тысячу километров, мы наконец прибыли на «юга». Последняя наша ночёвка прошла на берегу речки со смешным названием Ворона, протекающей по западной окраине Борисоглебска. Это маленький городок в Воронежской области. Как это ни странно, Боря всю дорогу ведёт себя очень скромно. Мы, конечно, целуемся напропалую, но не более того. Даже немного обидно. Мог бы попытаться, я бы конечно отказала, но совсем не делать попыток…. Впрочем, что это я, в самом деле.

     С транспортом нам сегодня повезло. Мы ни разу долго не стояли на трассе. Стоило только выскочить из одной кабины, как тут же тормозил следующий кандидат в добровольные ямщики. Уже к четырем часам мы были в Ростове. До Ростова нас вёз колоритный такой дядька. Настоящий донской казак, прямо как со страниц Шолохова. Усатый, мордатый, с заскорузлыми и черными от масла пальцами. Представился Михалычем. Как обычно пригласил к себе, познакомил с женой, детьми, прочими чадами и домочадцами. Главное, жена у него – спец по борщам. С чесночком, с перчиком, со свежей зеленью… Борщик зашёл просто на ура.       Хозяевам мы тоже чем-то приглянулись, потому что уламывали они нас долго. Я уже почти сдалась. Даже стало интересно посмотреть донскую столицу, но Боря - кремень. Нет, говорит, у нас план, а план – закон. Сегодня надо быть в Крыму и точка. Михалыч, на прощанье вывез нас аж за Батайск, где сдал какому-то своему приятелю, двигавшемуся в сторону Тамани с грузом матрасов, подушек и одеял для какой-то воинской части. Тут вообще ехать было просто наслаждение. Борька сел в кабину, а я угнездилась среди мягких тюков с томиком Чехова и через полчаса уснула как убитая

     Водитель шишиги[127] простился с нами на окраине станицы Тамань. Дядька предлагал нам остановиться у них в части, но мы подумали, что всё-таки будет лучше раскинуть двуспальный «шатёр» на берегу. Всё-таки мы так долго до моря добирались. Несмотря на то, что автостоп получается медленнее поезда, время в пути проходит гораздо интенсивнее. Хотя больше пары часов сидеть в кабине и болтать с водителем очень утомительно. Даже если, как сегодня, валяться на куче подушек. Зато, к концу каждого дня, возникает азарт и жгучее желание проехать еще, хотя бы полста километров. По крайней мере, у меня. Боря в этом деле твёрд как скала. Больше четырнадцати часов в день проезжать нельзя и точка.

     Вот сейчас можно было рвануть сразу до Керчи, и мы бы уже были в Крыму. Нет, - говорит, - что мы будем делать в Керчи в полночь? Возиться в темноте в незнакомом месте с палаткой – плохая идея. А сейчас в Тамани только начинает темнеть. Минимум полчаса у нас есть, чтобы засветло окунуться с дороги. Поэтому высаживаемся и идём проситься к кому-нибудь на постой. Нам даже искать не приходится. Ещё крепкая бабка лет семидесяти стоит прямо напротив нас и лузгает семечки, аккуратно сплёвывая в ладонь.

     - Якие гарные робяты до нас, и дэ ночуваты будетэ? Ась?

     - Вытаэмо, бабусю – вспоминаю я мову моей полтавской бабки, - покы що нэзнаэмо, може до вас?

     Ганна Пална, как она себя нам отрекомендовала, была рада предоставить нам свою веранду для ночлега. За трёшку бабушка пообещала даже ужин и баню. Пенсия у неё всего 45 рублей, а «дыкарей» в Тамани почти не бывает. От баньки после четырёх дней дороги отказываться было бы просто глупо. Как Борька сказал – «отель пять звёзд».

     - Ганна Пална, а как у вас с пляжем? Море мы видели, но есть ли где купаться?

     - Е, е, у Тамани усё е, - почти как в Чеховской «Свадьбе», отвечает старушка. – Говор у неё всё-таки смешной, немного не такой как у моей полтавской бабушки, украинская мова с примесью кубанской балакчи[128] - Робятки, - вы з околицы у морэ не лызте, - советует нам на дорогу Пална, - до музея Лермонтова дойдите, там у нас Центральный пляж. Там е дуже гарно, и чистють, и за купающимы следять.

     - Ганна Пална, а вином у вас торгуют? – Борька вспомнил свою идею энографической[129] экспедиции, - хотелось бы знаменитого «Черного лекаря»[130] попробовать.

     - Так-то у нас вина богато. В каженной хате винокурня е. За «Черного Лекаря» слышала, но его только в магазине купишь, да и то, по блату. У нас жеж два року назад фыллоксера половыну лозы сгубыла. Мы люды простые домашнее выно из вивсянки[131] гонымы. У меня е з прошлого врожаю залиши, угощу вас апосля баньки то. Понравится, так продам за недорого.

      - Ну, вы Анна Пална, мастер художественного слова, - я тоже вступаю в разговор, - так расписали, шо навить мэни захотилося вашого винця спробуваты, хучь я и не пье.

     - Шо не пиешь, то добре. Пыты выно для дывчины шкодливо. Да тутай никто не пье, ни одного алкоголика в округе не встретыть. А выно наше чисто лекарство, для укрепления тела и духа. Ладно, йидте вже, - с этими словами женщина отправилась в сторону невысокого строения в глубине

     Пока Пална возилась с баней, мы успели сбегать до моря и побултыхаться в теплой водичке. Какое это счастье, скинуть пропитанные потом и дорожной пылью одёжки и погрузиться в тёплую солоноватую воду. Особенно, когда лучи заходящего солнца золотят уходящую до горизонта гладь. Единственный минус таманского купания – гниющие водоросли вдоль уреза воды. От них вечером отчетливый запах сероводорода. Хотя, говорят, что это полезно.

     Только солнечный диск скрылся в водах Понта Меотийского[132], так сразу упала тьма. В станице освещается только центральная улица. Пляж никто не освещает. Хотя народу здесь толчётся на удивление много. Темные силуэты ночных купальщиков виднеются со всех сторон. Кажется даже, что при свете солнца их было меньше.

     Я как предусмотрительная девочка, взяла с собой полотенце, потому что в темноте легко озябнуть даже на юге. Борька дурачок, полотенце не взял, и пришлось ему натягивать его холщовые «клеши» прямо на мокрое тело. На улице никого. Непонятно, куда скрылся весь народ, что тусовался на пляже.

     - Ну, як вам наше морэ? Вода тёпла чи нэ? – встречает нас Пална, - банька вже готова. Можете париться, а я пока вам винца нацежу для дэ-гус-та-ции, как на эскурциях гуторють.

     В воздухе висит звон цикад. Они стрекочут так громко, что я не слышу даже шороха травы под нашими шагами. Внезапно приходит понимание, что это уже не цикады, а у меня в ушах что-то звенит. – Оля, - говорю я себе, - ты же этого хотела, возьми себя в руки и перестань трястись как зайка. Отказаться всегда смогу, поэтому волноваться нечего. Я в купальнике. Борю выставлю. Вон он идёт впереди и тащит меня за руку. Он уверен, он шутит, он смеётся собственным шуточкам, а я даже не слышу, что он там говорит, просто издаю какие-то странные звуки, долженствующие изображать искрометное веселье.

     - Давай, ты первая заходишь, я после тебя, а пока здесь в предбаннике подожду. Так у нас быстрее получится. – говорит мой спутник, когда мы закрываем за собой двери баньки. Мне сразу становится легче, напряжение отступает, а нос и уши снова начинают ощущать всё, что происходит вокруг. В предбаннике стоит аромат степных трав: донник, полынь, чабрец, что-то ещё. Всё приправлено горячим духом разогретого дерева. Я в ещё влажном купальнике прохожу в парилку и, расслабившись, плюхаюсь на полок. Минут пять, погревшись, быстро промываю волосы и, намылив мочалку, застываю в раздумье. Спинку помыть надо? Обязательно. Борю позвать или самой корячиться? А позову! Вот такая я смелая девочка…