Любой каприз за вашу душу. Нью-Йорк (СИ) - Соловьева Евгения - Страница 9

Кроме монитора и клавиатуры на столе почти ничего не было. Фоторамка, орхидея в стеклянном горшочке, большая витая раковина и детская машинка. Странноватый набор.

Само собой, меня одолело любопытство: кто там, на фото? Родители? Подруга – несостоявшаяся невеста? Ктулху с цветочком на ухе?

Не угадала. На фотке были Кей, Бонни, Кирстен Лундгрен, какой-то незнакомый мужчина и мальчишка лет пяти, похожий разом и на Кирстен, и на незнакомца. Ее погибший муж, наверное. Компанию засняли на барбекю, судя по бледному небу, соснам и толстым свитерам, где-то на севере. Кирстен обнимал за плечи ее муж, мальчишка устроился на руках у Кея, а Бонни досталась собака – улыбчивый ирландский сеттер. Идиллия.

Я тоже хочу так. Чтобы барбекю, небо, все счастливы. Последний раз что-то подобное со мной случалось в девятом классе, в конце апреля. Мои родители еще были живы, жизнь прекрасна и полна удивительных открытий, и даже Тошкина «голубизна» меня в тот день совершенно не волновала.

И сейчас не волнует.

А вот то, что я ему не позвонила – уже плохо. Наверняка он сам мне звонил раз десять, узнать, куда я запропастилась. Только телефон-то выключен. Как вчера в аэропорту отключила (после десятого, как минимум, звонка от Бонни), так и не включала.

Дурище! Надо срочно найти телефон и позвонить Тошке! И Манюне позвонить, у нее сейчас поздний вечер, может быть, еще не спит.

– Спасибо, Керри! – я улыбнулась горничной как можно теплее. – Вы же показали мне все интересное, не так ли?

Горничная покачала головой:

– Не все. Вам нужно знать о системе безопасности. Все видеоданные выводятся на этот монитор и на монитор в моей комнате, сегодня вечером будет установлен такой же в вашей спальне. Данные из холла, кухни и от окон поступают к охране дома. Вы в любой момент можете посмотреть…

Ну конечно, Никель и паранойя, как я могла забыть!

Система была вполне себе параноидальной, с видеокамерами во всех комнатах, датчиками дыма и движения, записью звука. Если вдуматься, то с этой системой квартира Кея очень походила на аквариум. Наверняка и кровать, на которой мы сегодня проснулись, просматривается камерами.

– Доступ по отпечатку пальца. Если не возражаете… – Керри набрала какой-то код на клавиатуре и показала мне, куда приложить палец. – Теперь вы можете просматривать записи за последний месяц и данные в реальном времени.

А еще Керри наверняка имеет черный пояс по карате и звание капрала морской пехоты в запасе. Прелестно! Почувствуй себя персонажем голливудского боевичка!

И оцени доверие Кея.

Ладно, ценю. Очень. Честное слово!

– Очень удобно, – кивнула я. – Еще приятные сюрпризы будут?

Керри едва заметно пожала плечами.

– Милорд просил предупредить, что заглядывать в комнату рядом с террасой вам не стоит, если желаете сохранить душевный покой.

Прелестно. Судя по ее тону – именно этими словами и сказал. Тролль зеленый! А Керри молодец, провела меня мимо и заговорила зубы так, что я про ту комнату и забыла. Профи! Пожалуй, не морская пехота, а сразу внешняя разведка. Сорок лет выслуги.

– Там хранятся архивы ФБР о контактах с марсианами?

– Вряд ли мистер Джеральд увлекается подобным чтением, – очень серьезным тоном, но со смешинкой в глазах, ответила Керри.

Точно. Комната Синей Бороды. Она же спальня Бонни. Вот я мастер не думать о том, о чем не хочется! Даже в голову не пришло, что если Бонни регулярно бывает в Нью-Йорке, ему логично останавливаться у Кея. Кстати, когда Кей в ЛА – он живет у Бонни? Запросто же. Кстати, спальню Кея мне тоже не показали, а та, где мы ночевали – явно гостевая.

М-да.

– Спасибо за предупреждение, Керри. Будьте добры, сделайте мне морковный фреш с капелькой сливок.

– Хорошо, мисс Ти. Стилист будет через полчаса, помочь вам одеться?

– Конечно. Благодарю вас.

Еще немножко, я и сама начну разговаривать голосом Дживса из сериала. Похоже, это любимый фильм Керри. Или что там еще есть о Настоящей Английской Прислуге? Ладно, не суть. Моему душевному равновесию после пяти часов работы над романом уже ничего не страшно. Сил на эмоции просто не осталось. Да и Бонни для меня сейчас – скорее персонаж, чем любимый мужчина.

Уже без Керри я пошла изучать обитель греха и порока (есть у меня ощущение, что где заводится Бонни, без порока не обойтись).

Еще просторнее и светлее, чем моя-гостевая, и гораздо теплее и уютнее. Тот же хай-тек, стены имитируют старинную кирпичную кладку, по одной из стен вьется живой плющ. Камин с сосновыми полешками, на полке – разнокалиберные пивные кружки, явно коллекционные, и модели байков. На темном деревянном полу – пятнистые коровьи шкуры, по стенам – афиши старых и новых мюзиклов, буклеты и программки с автографами, на отдельной полочке – статуэтки «Тони» и какие-то спортивные кубки. Надо же, Бонни держит их здесь, а не дома в ЛА… а кубки – его? Или Кея?

Огромная кровать с тюлевым белым балдахином (я не стала приглядываться к столбикам, его поддерживающим), серебристо-серым покрывалом и горой расписанных городскими пейзажами подушек располагалась у левой стены. По обе стороны от нее были тумбочки, одна пустая, а на второй всякие мелочи: нефритовые шарики для ручной гимнастики, заложенная авиабилетом книга и забытые очки. Очки? Бонни никогда не говорил, что читает в очках. Мне всегда казалось, что у него отличное зрение, а получается – я ошиблась… хотелось бы мне его увидеть вот так: на постели, с книгой и кофе… их обоих в постели, спящими… меня опять заносит…

Здесь же стоял начатый флакон последнего «Кензо». Я не удержалась, взяла его в руки, понюхала, закрыв глаза.

Конечно, не хватало запаха волос, кожи, немножко пота – естественного запаха Бонни. Но даже одни только духи едва не заставили меня заплакать. Мне казалось, что сил на эмоции уже нет? Наивная Роза.

Все, хватит. Открывать шкаф и смотреть на его вещи я определенно не хочу. И еще меньше хочу видеть пустое место в этом шкафу – место, откуда совсем недавно убрали одежду лорда Говарда.

Больше друзья, чем любовники? Конечно. Больше, чем любовники – друзья. И глядя на их общую кровать, я никак не могла понять: где здесь место для меня? Зачем им вообще сдалась какая-то левая девица – без особой красоты, ленивая и бестолковая, где-то трусливая, где-то чересчур сентиментальная, к тому же слишком сосредоточенная на своих романах? Загадка природы.

Наверное, хорошо, что я не видела этой комнаты раньше. До того, как согласилась полететь сюда с Кеем и до того, как сегодня утром услышала его «люблю». Не поверила бы ни на грош во внезапную страсть лорда Совершенство! Впрочем, сейчас тоже верится с трудом. Но я хотя бы точно знаю, что он меня хочет, и ему бывает со мной хорошо и в постели, и вне ее. Ему нет смысла играть роль идеального возлюбленного, к нему и так очередь.

Мне определенно надо подумать обо всем этом, и особенно о будущей встрече с Бонни. Вполне может быть, что этой ночью он тоже немножко подумал, вспомнил свое отношение к мисс Кофи – и решил, что все к лучшему.

И мне определенно надо что-то сделать со своими вечными сомнениями. Ведь все хорошо, все просто замечательно, меня любят и собираются сегодня вывести в свет, а я снова чувствую себя серой мышкой при Великолепном Принце. Так же, как с Кобылевским. Но ведь Кей совсем, совсем другой! И Бонни другой! Господи, когда я уже поумнею и научусь просто наслаждаться жизнью, а?

Именно этот вопрос я и задала Манюне – с террасы с видом на залив, с морковным фрешем в руке. И получила традиционное: не дури, подруга. Тебе хорошо? Вот и радуйся, а все прочее образуется. Постепенно.

С ее напутствием мне в самом деле полегчало. И в знакомый белый «Бентли» я садилась, твердо веря: все будет хорошо. Так или иначе, но будет.

Неделя пролетела, как не бывало. Кей вкалывал как проклятый, я тоже – Дед Лайн грозился бейсбольной битой и неустойкой, если не сдам роман вовремя. Однако каждый вечер у нас находилось время (и силы, что важнее) друг для друга. Заодно я оценила честность Кея в самом начале: с его графиком работы сложно выкроить время хотя бы на одно безумство в месяц, а изображать героя любовного романа можно разве что во сне. Впрочем, со мной была примерно та же история, так что бешеная рабочая неделя нас даже сблизила.