Доза (СИ) - "KrisssTina V" - Страница 98

«Наверное, это к лучшему», – подумала Гермиона и поправила одежду, чуть смятую после объятий.

– Те книги, что я нашла в библиотеке, бесполезны, – начала она. – Я прочла все, что было о существах, способных вселяться в человека, но ни одно из упомянутых существ не может… управлять людьми. Пэнси выглядела так, словно кто-то живет внутри нее и…

Она замолчала. Малфой посмотрел на нее и добавил, отворачиваясь:

– Смотрит ее глазами, говорит ее губами?

– Откуда ты знаешь?

Он помотал головой.

– Продолжай.

Спорить с ним не было смысла.

– Так вот. Я залезла в запретную секцию, и я не горжусь этим, но и там ничего не нашла. Ничего, что подошло бы под наши параметры.

Малфой сморщился. Неизвестно, что его покоробило: то, что она говорила об их деле, как о чем-то совместном или то, что она назвала состояние Пэнси «параметрами». Как будто изучала предмет, а не живого человека.

– Продолжай, – повторил он, словно забыл остальные слова.

– И потом мне на глаза попалась книга, рассказывающая о Той Войне глазами... – она замерла, все еще не зная, как слизеринец отреагирует на ее догадку, – … глазами маглов.

– Маглов? Что они могут знать?

– Они могут не знать о волшебном мире, но они не лишены зрения. Смотри.

Гермиона вытащила из кармана листок. На кончике палочки Малфоя загорелся свет, и он всмотрелся в наполовину стертые буквы на желтой бумаге.

– Что это?

– Это вырезка из газеты 1979 года. Разгар войны, когда Пожиратели смерти убивали маглов без разбора.

Малфой не подал вида, что его задело упоминание Пожирателей, но пальцы на клочке бумаги сжались сильнее.

Он пробежался взглядом по записи. Всего пара строк, газета была старой и бумага рассыпалась в руках.

– «Двое маглов утверждают, что видели, как из девушки вылетел белый сгусток энергии и исчез в воздухе. При этом сама девушка, секунду назад казавшаяся нормальной, упала замертво, а когда встала…»

Он замер. Гермиона продолжила:

– «Глаза ее оказались полны тумана, а тело за секунду истощилось. Казалось, что кожа обтягивает голый скелет». Никого не напоминает?

Заметка обрывалась на этих словах. Малфой закрыл глаза. Потом распахнул их и посмотрел на Гермиону.

– Инфернал? А сгусток энергии – это?

– Часть души того, кто управлял им. Пэнси кто-то управляет, и Гарри сказал, что видел, как на секунду ее зрачки стали белыми. Малфой, из нее сделали марионетку! Ты… – на лице слизеринца появилось такое выражение, что сомневаться не приходилось. – Ты знаешь, кто, верно?

Малфой помотал головой.

– Нет.

– Не ври. Ты знаешь.

– Какая разница? Нужно узнать, как вытащить это из нее. Если есть шанс помочь ей, нужно сделать это, тем более, мы знаем, когда это началось. Не так давно, верно? Скорее всего, оно не успело причинить ей слишком много вреда, да?

Он загреб волосы рукой и продержавшаяся весь день идеальная прическа развалилась.

Гермиона вздохнула.

– Малфой, я не думаю…

– Что? – голос его звучал резко, словно он вот-вот снова начнет ее оскорблять.

– Я не думаю, что можно подчинить вот так… живого человека, – слово «живого» она почему-то проговорила шепотом. – Не просто так Пожиратели использовали инферналов. Я нашла и другие статьи. Много статей о том, как люди – простые люди, не волшебники – начинали странно себя вести. Таким образом Волан-де-Морт засылал своих подручных в разные инстанции, узнавал информацию, входил в доверие. Они поддерживали в инферналах жизнь, пока часть их души, крупица их самих оставалась внутри. Посмотри сюда. История повторяется. Они покидали тела этих людей, и те становились одержимыми.

– Часть души – это как… Как крестраж?

Гермиону прошибло изнутри. Он знает о крестражах? Откуда? Как много он знает? Может ли догадаться о том, что Гарри и профессор Дамблдор ищут крестражи прямо сейчас?

– Наверное… Но эта магия не столь глубокая. И она временная. Нельзя подчинить себе чье-то тело навсегда.

– Почему ты так говоришь, будто уже похоронила ее, Грейнджер? – он сорвался. Гермиона могла бы поклясться, что глаза его на миг загорелись оранжевым пламенем. – Это доставляет тебе удовольствие? Знать, что она мертва?

Она замерла. Он много раз ранил ее словами, большинство из которых были отвратительными, грязными, совершенно неприемлемыми, но это… Он словно подтверждал ее мысли о том, что она хуже Пэнси. Будто ее кожа и нечистая кровь смогли бы стать лучше, если бы она знала, что Пэнси мертва. Будто Гермиона когда-то хотела быть на ее месте.

Она опустила взгляд. Впервые за сегодняшний день она хотела быть от него подальше. Несмотря на то, что не верила в его слова, они причиняли боль, а плакать при нем совершенно не хотелось.

Она просто устала. Слишком трудные выдались деньки.

– Я оставлю это тебе, – Гермиона кивнула на газетную вырезку. – Проанализировать, надеюсь, хватит мозгов?

Малфой молчал. И когда она посмотрела на него, и когда вышла из-под лестницы, задев его плечом. Молчал.

Идиот, идиот, тупица!

Нет, Малфой, это просто девчонка, которую ты приструнил.

Ты тупая! Ты не знаешь, что говоришь! Пэнси больше нет?

Ты не можешь знать.

Он следит за мной. Он внутри нее, он знает о каждом моем шаге.

Малфой, ты параноишь.

Он знает о Грейнджер. ЗНАЕТ. Он знает все.

Он не может знать о Грейнджер.

Точно. Он не может. Пэнси никогда не видела меня с ней. Она только догадывалась, но не видела.

Ты должен обращаться с ней иначе.

Я должен. Я не буду на нее смотреть. Не буду говорить с ней. Я не могу к ней подходить, иначе ОН увидит.

Ты не должен допустить, чтобы ОН увидел.

Я не должен этого допустить.

– Староста, какой пример ты подаешь другим ученикам? Шатаешься по школе после отбоя.

Драко застыл, пораженный ее голосом, как громом. Волна отвращения с примесью беспокойства прошила насквозь. Как будто кто-то разрубил его пополам, а теперь зашивает огромной, ржавой, непродезинфицированной иглой.

Паркинсон. Он не видел ее со вчерашнего дня, и только что Грейнджер выдвинула теорию, которая казалась до смешного реалистичной. Ему нужно было в библиотеку. И не в школьную, где ни хрена нет, а в свою. Ему нужно было домой, к книгам отца, которые расскажут больше.

Ее голос прозвучал насмешливо, и Драко натянуто улыбнулся.

– Чего ты хочешь?

– Мне скучно.

Она держалась рукой за перила лестницы, стоя ступенькой ниже него. Когда-то давно, в прошлой жизни она любила опускаться на колени и смотреть на него снизу вверх, хлопая накрашенными ресницами. В те времена Драко жуть как заводился от этого. Сейчас он смотрел и думал – как много внутри нее той Пэнси? Осталось ли еще хоть что-то? Как давно ее телом владеет чужая душа?

Ему стало противно. А еще до боли жалко, что он не смог… Что сделать? Уберечь ее? Как будто он когда-то пытался. Малфой ведь даже никогда не думал о ней, как о ком-то близком. Его не заботило, кто ее трахает, если использовалась защита, его не заботило, что какие-то из его слов могут ранить ее, причинить боль.

– Подрочи, Паркинсон, я не знаю, что еще тебе предложить.

Грубо? Но это то, как он обращался с ней всегда. А сейчас ему нужно быть как можно естественнее.

Что-то знакомое, покалывающе-теплое прошлось по рукам, огладив их. Пэнси вытаращилась на него полными слез глазами, Драко даже на секунду показалось, что он видит ту самую…

Но нет.

Через секунду она расхохоталась и пихнула его в плечо.

– Дурачок, ты повелся. Думаешь, я до сих пор сохну от любви к тебе?

– Думаю, нам обоим лучше спуститься в гостиную, чтобы не накликать беду, – он приглашающим жестом указал на дверь. Пэнси показушно вздохнула и развернулась, спускаясь в подземелье.

Что-то было не так. Картинка, составленная Грейнджер, казалась такой связной и четкой, что он почти поверил, но теперь. Паркинсон вела себя, как Паркинсон. Как обычная Паркинсон.