Доза (СИ) - "KrisssTina V" - Страница 96

Драко вообще хотел найти парней из команды и предложить немного полетать, потому что погода была хорошей, а финальный матч против Гриффиндора приближался. Но парни как будто испарились, а под деревом, чуть вдали от шатра, кучкой сидела толпа слизеринцев. Они принимали непосредственное участие в этом грандиозном цирке уродов, осмеивая каждого, кто выходил на сцену.

Рок-группа из Когтеврана показалась им слишком слащавой, и они пытались перекричать выступающих, заменяя слова. Близняшкам придумали новые прозвища, а лохушку Лавгуд просто освистали, хотя та, кажется, даже не заметила этого.

– Пойду я отсюда, – сказал Малфой Блейзу, да так и замер на месте.

На сцену поднималась Грейнджер. Медленно, нерешительно она шла по ступенькам, вытирая руки о юбку (слишком короткую, на его взгляд). Ладони наверняка вспотели и даже на таком расстоянии было прекрасно видно яркий румянец смущения на бледных щеках.

Крам, как цепной пес шел следом.

– Куда это Грейнджер поперлась? – заржал Тео. Кребб и Гойл подхватили его смех, а Драко не слышал. Все, что его волновало – она идет на сцену и сейчас будет что? Играть? Вот так просто, сидя на сцене? Перед всеми? Они будут смотреть на нее, а она будет играть?

– Дура, свали со сцены, а то я ботинок брошу!

Ржали и парни, и девчонки, но те, кто сидел у сцены, на скамейках и стульях, с замиранием сердца следили за Грейнджер. И Драко не без сочувствия к самому себе понял, что он тоже там, с ними. Хоть и стоит чуть дальше, но смотрит на нее так же, как остальные.

Она осторожно села, на пробу провела пальцами по клавишам, набрала воздуха в легкие, а потом начала играть.

Драко впервые слышал эту мелодию. Она была не в его вкусе: слишком плавной, грациозной, тягучей. Он редко слушал музыку – считал, что она отвлекает. Иногда мама включала пластинки после ужина, когда отца не было дома. Один раз Драко застукал ее во время странного танца. Она кружила по кабинету в ночной рубашке и наброшенном на плечи халате, такая смешная и на удивление юная. Он не мог отвести от нее взгляд. При отце мама никогда не вела себя так, она была образцом сдержанности, и в тот момент он впервые почувствовал себя обманутым. Словно мама лгала ему о том, как нужно себя вести. Словно она носила в себе образ беззаботной, смешной девчонки, которой, вероятно, когда-то была. А он не имел права знать ее такой.

Пальцы Грейнджер бегали по клавишам, издавая эти тоненькие, едва различимые в шуме толпы звуки, и вся она была как будто в другом мире. Погрузилась в него и не выныривала. Она не видела никого. Вокруг сцены собралась небольшая толпа – преимущественно гриффиндорцы. Драко видел рыжую макушку Уизли, блестящие волосы Патил и Крама, который, прислонившись к фортепиано боком, не сводил с Грейнджер глаз.

Наверное, они выглядели одинаково. Два болвана, которые почему-то сочли, что она привлекательна. У нее не было больших сисек, задницы и лица, которое можно было бы назвать невероятно красивым. И это поражало. Как она, будучи такой тусклой, приковывала к себе, тянула, хватала и не отпускала… Не было сил ей сопротивляться.

– Хватит пялиться на нее, кретин, – тихо сказал Драко сам себе, но… Лишь прислонился к дереву, чтобы удобнее было смотреть.

Серьезно, вокруг было столько девчонок, с которыми можно было уединиться или, если на то пошло, завести крепкие, серьезные отношения. Девушек, которых одобрили бы родители, с которыми можно было заявиться на ужин, девушек, которые были бы бесполезны для Темного Лорда, и он не трогал бы их никогда…

Но нет. Грейнджер. Умная, упертая и, как оказалось, умеющая играть на фортепиано.

Вляпался так вляпался, Малфой.

Играя, она то закрывала, то открывала глаза, дышала полной грудью, иногда отклонялась назад, и волосы касались ее прямой спины.

Блейз встал рядом. Драко почувствовал его полный жалости взгляд и решил проигнорировать его.

Сорвав травинку, он пихнул ее в рот, перекатил из одного уголка губ в другой.

– Он хочет ее, – сказал Малфой, наконец, потому что не мог больше носить это в себе. Его разрывало на куски, и звуки, которые Грейнджер продолжала выжимать из инструмента, не помогали.

– Ее?

Блейз был невероятно проницательным, ему не нужны были имена.

– Да. Хочет, чтобы она служила ему, смотрела ему в рот, хочет трогать ее своими мерзкими…

– Тихо, – Забини огляделся. – И что ты думаешь делать?

– Пустить себе Аваду в лоб.

– Я серьезно, Драко. Нельзя просто ходить и вздыхать по ней. Нужно придумать что-то.

Стало смешно, но смех его был больше похож на хрип подыхающего. Он застрял в горле и мешал дышать.

– Что? Что я могу придумать, Забини? Мы на территории колледжа, а Грейнджер слишком упрямая, чтобы делать то, что я велю. Я не могу отказать ему, потому что это вызовет сомнения, я не могу сбежать сам, потому что тогда он отыграется на моих родителях. Я ничего не могу, я бессилен.

– Нет. Ты не бессилен, Драко. И тебе не обязательно все делать самому, когда ты уже поймешь это?

– Подставить еще и тебя?

Блейз улыбнулся. Драко посмотрел на него. Весь год Забини помогал ему выбираться из ада, терпел его заскоки, успокаивал и направлял на свет там, где, казалось, осталась одна лишь тьма.

– Со мной ничего не случится.

– Мы не можем этого знать.

Драко снова посмотрел на Грейнджер и тут, закончив играть, она подняла глаза. Как будто знала, где он стоит или… чувствовала? Их взгляды встретились. Он не успел нацепить маску безразличия. Слишком пристально, слишком глубоко в душу она смотрела.

Повернулась к Краму, Уизли и остальным. Драко прочел по ее губам «я сейчас вернусь».

И быстро сошла со сцены, игнорируя всеобщий стон недовольства.

– Мне нужно идти, – он похлопал Забини по плечу. – Увидимся в гостиной.

– Ты не можешь бегать от нее вечно, Драко!

Но он готов был попробовать.

Нет уж, в этот раз он не ускользнет!

Гермиона, расталкивая столпившихся вокруг нее студентов, начала пробираться к замку.

Народу как назло было много. Всем понравилась идея потанцевать на свежем воздухе, сыграть на инструментах, поваляться на траве и подставить лица под солнечные лучи. До экзаменов оставалось не так много времени, и нужно было выкроить денек на отдых перед тем, как снова начнется учеба.

Она услышала, как кто-то сел за барабанную установку и начал отстукивать ритм. Громкий и уверенный, он совпадал со стуком ее каблуков, когда она поднималась по ступенькам на террасу.

Это было смешно – Малфой, который шел настолько быстрым шагом, словно пытался сбежать. Он был смешон. Но почему-то смеяться не хотелось – ее просто распирало от злости, пока она смотрела в его спину.

– Серьезно? – Гермиона замерла, а потом ускорила шаг. – Малфой, стой!

Он обернулся, что-то пробормотал сквозь стиснутые зубы, а потом, не останавливаясь, буркнул через плечо:

– Я занят.

– Чем? Только что ты выглядел так, словно у тебя нет никаких дел.

– Вас поклонники заждались, маэстро. Вернись на сцену и хватит ходить за мной.

– О, не будь самовлюблен, ты мне не нужен. Но я думала, тебе будет интересно, что я узнала о Пэнси.

Она догнала его и схватила за локоть, заставляя остановиться. Малфой повернулся. Скользнул быстрым взглядом по ее лицу и тут же уставился в стену перед собой, как будто ее и нет.

Гермиона оскорбленно поправила юбку.

Она не отпускала его. Малфой стоял с таким лицом, будто боялся пошевелиться – вдруг у Гермионы появятся огромные клыки и она вцепится ему в глотку, мало ли что?

– Ладно, но не здесь, – прошептал он, словно делал ей одолжение. Злость захлестнула ее с головы до ног. Что он о себе возомнил?

Она помотала головой. Губ коснулась улыбка.

– Не здесь? Ах, да. Кто-то может увидеть, что ты говоришь с грязнокровкой. Точно. Поползут слухи, какой кошмар. Знаешь что? Иди ты к черту, Малфой, я хотела помочь, но раз так, то справляйся сам!